— Олег Генрихович, нынешний период в Крыму отчасти напоминает установление Советской власти в Туркестане — когда бая назначали председателем райкома… Назначить назначили, а что дальше надо совсем по-другому жить — объяснить было трудно. С установлением новой власти разобрались, а как обстоит дело, к примеру, с «электрификацией»? Ведь пока что мы полностью зависим от энергосистемы Украины, и крымчане переживают, что зимой они почувствуют все минусы такой ситуации.
— Да они уже почувствовали, к сожалению. Первые отключения были еще весной, когда обесточили две высоковольтные линии из трех. И сейчас, на фоне энергетических проблем, которые испытывает Украина с веерными отключениями и ограничением потребления электроэнергии, ощутим проблемы и в Крыму. Поэтому ведется работа и на межгосударственном уровне для того, чтобы все-таки эти ограничения минимизировать. А также принять экстренные меры, за счет использования временно завезенной генерации.
— А как скоро на полуострове будет собственная генерация электроэнергии в достаточном объеме? Крым ведь никогда не был самодостаточным регионом в этом отношении…
— Первая задача — это объединение крымской энергосистемы с энергосистемой России, то есть будет довольно существенное развитие сетевого комплекса на материковой части. Дальше — переход через Керченский пролив, для того чтобы обеспечивать возможность взаимных потоков. И выход на строительство новой подстанции в Крыму. Все эти задачи должны быть решены до середины 2017 года. Работы уже ведутся, помимо этого здесь будет развиваться сетевой комплекс. Сетевой комплекс будет создаваться за счет госбюджета. А вот генерация будет частная. Конечно, эти инвестиции требуют окупаемости, правильной тарифной политики, гарантий по защите капиталовложений. С потенциальными инвесторами работа уже ведется — как на федеральном уровне, так и на уровне Республики Крым и Севастополя.
— Насколько я понимаю, нужно будет организовать транзит электроэнергии через Керченский пролив. Как это предполагается делать технически? На будущем Керченском мосту установят электрические опоры?
— Основные потоки пойдут под водой. Однако при проектировании моста будут заложены каналы для дополнительных высоковольтных кабелей, чтобы при необходимости мы могли перебрасывать дополнительные мощности, например, с 4-го энергоблока Ростовской АЭС. При успешности наших планов по развитию Крыма потребление электроэнергии, вероятно, возрастет.
— Принят ли окончательно проект транспортного перехода через Керченский пролив?
— Уже сейчас обсуждаются детали контракта. Все технические решения будут определяться в процессе проектирования. Переход будет идти через остров Тузла и выходить чуть ниже Керчи. Такой маршрут позволит сэкономить на строительстве железнодорожных путей и автодорог в обход Керчи — а эти работы пришлось бы проводить, если бы мы строили переход в самой узкой части Керченского пролива. Трасса уже определена, предварительные работы по подготовке территории, по подходам со стороны Тамани уже начаты, сейчас идет выбор единого исполнителя и фиксация контракта.
— Каково все-таки главное инженерное решение — мост или тоннель?
— Мост, прямые аналоги которого в тех же географических условиях отсутствуют. Сооружение будет уникальным, то есть мы не сможем взять какой-то типовой проект. Будет низководная часть, она пойдет с косы Таманского полуострова до острова Тузла: это будет либо свайный низководный мост с фарватером для рыбаков, либо насыпное сооружение типа дамбы. Проектировщики определятся по результатам подробных геологических изысканий. Дальше по острову Тузла будет выход на высокий мост, который обеспечит переход через Керченский пролив по глубоководному фарватеру. На высокий мост будут идти параллельно две ветки железной дороги и четырехполосная автодорога, по две полосы в каждом направлении. В створе высокого моста они будут друг над другом, железная дорога и автомобильная.
— Среди проектов был и вариант с трубопроводом пресной воды...
— Нет, от этой идеи отказались, потому что она сверхдорогостоящая. Провели расчет нагрузок на мост. Получается, что если там будет труба достаточного диаметра, заполненная водой, это приведет к существенному удорожанию проекта. Различные варианты были просчитаны экологами и гидрологами, и от этой идеи на сегодняшний день отказались.
— Как предполагается решать транспортную проблему сейчас — без моста? Летний сезон многим запомнился колоссальными пробками на Керченской переправе, ажиотажным спросом на авиабилеты и регулярным опозданием целого ряда авиарейсов…
— На сегодняшний день то, что сделали авиаторы, — это колоссальная работа. Низкий поклон им за это — в первую очередь руководству аэропорта «Симферополь». За счет вложения собственных средств компании смогли к 1 июля в 4 раза увеличить пропускную способность посадочной полосы, достроив брошенную рулежную дорожку и сократив время рулежки. Кроме того, столь большой наплыв авиапассажиров создавал массу проблем и в терминальном комплексе. Если посмотреть статистику, просто поражает, какое количество пассажиров в пик нагрузки проходило через имеющиеся квадратные метры терминальных площадей! Думаю, когда-нибудь местным авиационщикам поставят памятник.
— Или снимут фильм «Аэропорт-2».
— Да. Поэтому понятно, что компенсировать транзитные мощности, которые мы потеряли за счет перерезания автомобильного и железнодорожного сообщения, ни Керченская переправа, ни аэропорт полностью не могли. Керченская переправа набирала мощность этапами. Были проблемы с перегонкой сюда более вместительных паромов, с навигацией, организацией и движения, и очередей. А на самом-то деле — обеспечения жизнедеятельности людей, которые попадали в эти 40-часовые очереди.
— А что с ценами на авиабилеты? Можно сказать, что в сезон на бизнес-класс они были аховые…
— У некоторых компаний они до сих пор остаются аховые. Но на перелет экономклассом средняя цена держится на вполне доступном уровне. Конечно, был дефицит билетов, потому что был огромный интерес и шквальный наплыв пассажиров.
По переправе, конечно же, есть уже идеи, как можно поправить ситуацию в следующем сезоне, но ожидать скачкообразного многократного увеличения пропускной способности переправы вряд ли возможно. Основная проблема создается за счет частных автомобилей. Даже если в автомобиле сидит один человек, сама машина места занимает на палубе много. Но люди, которые едут на своем автомобиле, его на берегу не оставят: им важна свобода передвижения по полуострову, потому что Крым настолько разнообразный и уникальный, что приехать, например, в Алушту и провести там всю неделю — это как-то себя обделить, наверное. А вот взять и за неделю проехать на Тарханкут, заехать на Арабатскую стрелку, побывать в Феодосии, в Коктебеле — это привлекает очень многих.
— И как разрешить этот конфликт интересов?
— Думаю, что одним из интересных направлений может быть организация доступного проката автомобилей в Керчи. Я бы и сам спокойно оставил свою машину на охраняемой стоянке в порту «Кавказ», если бы знал, что легко смогу взять в прокат нормальный автомобиль. Сейчас сложно сказать, насколько все это будет востребовано и хорошо организовано, это уже вопросы частного бизнеса, но доступный прокат автомобилей, конечно, позволил бы значительно повысить пропускную способность Керченской переправы.
— При этом неизбежно повысятся затраты на отпуск: плата за стоянку, за аренду автомобиля…
— Думаю, найдутся люди, кто заплатит, чтобы не стоять 40 часов в очереди, проведя пол-отпуска в ожидании переправы.
— Это очень разумно, просто здесь никогда не было развитого бизнеса аренды авто. Хотя организовать такой сервис экономкласса — просто дело техники…
— Конечно, и это все надо бы делать как раз сейчас, в межсезонье, потому что если мы на пике сезона будем пытаться везти сюда еще и автомобили для проката, то это только дополнительные пробки создаст… А такой бизнес требует каких-то вложений, рекламной кампании, в том числе и в федеральных СМИ…
— Вы бывали в Крыму, прежде чем стать федеральным министром?
— Бывал, но не отдыхал. А сейчас мне мои коллеги и старые товарищи говорят: слушай, как в Крыму можно работать? Крым — это сказка, там нужно отдыхать! Но, похоже, отдыхать в Крыму мне как раз не придется.
— А каким было ваше первое свидание с Крымом?
— Первое было очень давно, по-моему, я был в 5-м классе. Мы отдыхали вместе с братом и с мамой в Солнечногорске, недалеко от Рыбачьего. Я помню виноградники, которые меня поразили! Мы, питерские дети, не избалованы солнцем и свежими фруктами. И, конечно, для нас было удивительно, что виноград, который мы видели раза два в год, тут растет повсюду, и трескали даже зеленый виноград. Я лазал по горам с братом, катился с этой горы, цепляясь за колючки... Мы жили в каком-то сарайчике, в частном секторе...
— У ваших друзей и коллег, которые сюда приезжали уже взрослыми, какие впечатления остались о крымском сервисе?
— Во-первых, многие так и не прекращали свои свидания с Крымом. Ездили сюда вне зависимости от политической ситуации, поэтому они адекватно оценивают то, что есть. Те же, кто приехал сейчас в первый раз, а таких немало, говорят: всё лучше, чем ожидалось в свете нагнетания ситуации. Впечатляет, кстати, очень бережное отношение к тому, что еще осталось от советского времени. В том же Севастополе, например, городская доска почета — все так же ухожена и покрашена… Бережное отношение к памятникам Великой Отечественной войны - очень важно. Далеко не всегда на территории России мы сталкиваемся с таким же отношением. Но нельзя не заметить отсутствия инвестиций со стороны Украины в Крым. Помню, обсуждали как-то раз разрушения инфраструктуры полуострова, и один очень уважаемый человек сказал: похоже, Украина никогда не считала Крым своим. Это пренебрежение, отсутствие любых вложений, какие-то совершенно ужасные захваты кусков побережья, постройка монстрообразных сооружений — все как на чужой территории.
— Олег Генрихович, не как чиновник, а как турист вы для себя открыли в Крыму что-то такое, что и друзьям порекомендовали бы посмотреть, и сами еще раз увидеть хотели бы?
— Конечно! Например, мне хочется по горам полазить, ведь это одни из самых старых гор в мире! И когда, возвращаясь из Балаклавы, время от времени мы проезжаем через ущелье, по старой дороге на Бахчисарай — это, конечно, потрясающе. И в Белогорск хочу поехать, на Белую Скалу посмотреть. А главное, куда еще не добрался, это мыс Тарханкут.
— На Тарханкут? Вероятно, вы увлекаетесь подводным плаванием?
— Да, уже давно.
— А сейчас была возможность выкроить время для дайвинга?
— Нахожу возможность. По выходным.
— И как? Говорят, наше море по сравнению с Красным, например, не производит впечатления…
— Это смотря что дайверы в море ищут. Конечно, Черное море — это не тот рыбий суп, в который попадаешь где-нибудь на Мальдивах или на Красном море. Но те потрясающие ландшафты, которые есть, например, в бухте Ласпи… Мы там провели несколько погружений — напротив пансионата «Зеленый мыс», дайверы называют это место «Манхэттен». Там под водой на глубине порядка 10–12 метров верхушки скал имеют отвесные проходы, а нижняя отметка где-то метров 30–32. И это действительно ощущение полета на дельтаплане над небоскребами... Или тот же Херсонес, там якоря разных веков — совершенно обыденная вещь. Там артефактов, которые просто разбросаны по дну, неимоверное количество, множество погибших кораблей. Севастопольские дайверы 9 мая возлагают там венки к затонувшим кораблям времен Великой Отечественной. Или взять ту же Ушаковскую стенку, там глубоководные места, гроты, интереснейшие ландшафты. Крымское побережье вообще очень интересно ландшафтным многообразием. Вылезти где-то в каменном мешке, всплыть и посмотреть, как работает этот каменный сифон… Причем здесь круглогодично ныряют, что тоже очень приятно.
— А туристические маршруты какие прошли?
— Знаете, у меня есть несколько точек, которые не совсем традиционны для туристических маршрутов. Я, например, съездил на Арабатскую стрелку и был в изумлении: это действительно совершенно уникальное место. Там через 20 лет можно себе представить такое, что все эти дубайские «пальмы» ни в какое сравнение не пойдут… Если, конечно, это не повредит экологии.
— Тогда и инвестиции должны быть на уровне дубайских…
— А почему бы нет?
— То есть Российская Федерация собирается достаточно много инвестировать в Крым?
— Да, в инфраструктуру в первую очередь. Понимаете, государство не может, не должно замещать частного инвестора в строительстве, в бизнесе. Вот мы энергетику с вами уже обсуждали: в сетевой комплекс мы инвестируем государственные средства, но генерация — это частные инвестиции. Точно так же государство не будет и не должно строить гостиницы, отели. Но мы должны создать условия для того, чтобы частные инвесторы максимально комфортно себя здесь чувствовали. Важны условия, как налоговые, так и процедурные. В федеральной целевой программе деньги предусмотрены в первую очередь на развитие магистральной инфраструктуры, а потом и на развитие новых туристических кластеров. Когда мы обустраиваем территории, туда приходят инвесторы и вкладывают средства в современные отели, курортные и развлекательные комплексы. И, безусловно, одной из задач является использование уникального санаторно-курортного потенциала Крыма круглогодично. Традиционно здесь была точка профилактики и лечения туберкулеза, еще с царских времен. Да и вообще рекреационный Крым начался как раз с лечебных позиций — южнобережный климат, сакские грязи. Мы сможем, я надеюсь, снизить эту сезонную зависимость Крыма. Буквально на прошлом заседании Правительства РФ было одобрено выделение средств для льготных категорий граждан на зимний период — для реабилитационных процедур именно в Крыму. Но, конечно, это потребует определенных вложений в медицинские учреждения.
— Скажите, а вы себя чувствуете теперь скорее крымским жителем или москвичом?
— (Смеется.) Думаю, что выгляжу бледным, как крымчанин. На меня коллеги, когда я приезжаю в Москву, наседают с вопросами: ты же в Крыму работаешь, почему не загорел? Я говорю: я солярий куплю и себе в кабинет поставлю, чтобы вы отстали…
— Кстати, настоящие крымчане еще и купаются меньше всех.
— Вот я как раз из таких. За все лето я так ни разу и не искупался. Погружения были, а чтобы просто поехать на море купаться — все некогда.