Как режиссеру «живется» в печально известном эфэсбэшном изоляторе «Лефортово» и о чем снимет свой следующий фильм, он сам рассказал спецкору «МК», посетившему его в качестве правозащитника.
СПРАВКА "МК"
Украинский режиссер, один из лидеров «Автомайдана» Олег Сенцов был задержан оперативниками ФСБ на территории Крыма еще 11 мая, позже активиста этапировали в московский следственный изолятор «Лефортово». По данным ФСБ, член «Правого сектора» Сенцов вместе с товарищами в ночь с 8 на 9 мая собирался устроить взрывы самодельных бомб возле мемориала «Вечный огонь» и памятника Ленину в Симферополе, а 14 и 18 апреля — поджечь офисы общественной организации «Русская община Крыма» и партии «Единая Россия» в Симферополе. Сенцов свою вину не признает. По мнению его друзей и адвоката, именно проукраинская позиция могла стать причиной задержания.
Олег Сенцов пока снял только один фильм — «Гамер». Он повествует о крымском подростке, который занял второе место на чемпионате мира по компьютерным играм в США. «Гамер» был показан на фестивале в Роттердаме, удостоен премии кинокритиков на фестивале в Ханты-Мансийске, отмечен на фестивалях в Трускавце и Одессе.
Олег сидит на нарах с книгой в руках. Только что закончил читать «Хождение по мукам».
— Можете показать синяки и раны после побоев? — спрашиваю я.
— Уже все прошло. Меня специально держали в Крыму до тех пор, пока почти все следы пройдут, а уже потом этапировали в Москву. И адвоката ко мне не пускали в «Лефортово», пока окончательно все не исчезло. Это вообще было не столько жестокое избиение, сколько применение физической силы с целью психологического давления. Когда не столько больно, сколько страшно. Они же профессионалы своего дела. И то, что со мной делали, для них обычная практика, они просто выполняли свою работу.
Комментарий адвоката Дмитрия Динзе:
— Синяки на спине, ягодицах и других частях тела были зафиксированы работниками ИВС Киевского района Симферополя и в СИЗО этого города.
— Они — это оперативники, которые вас задержали в Крыму?
— Да. Все происходило в Симферополе, в здании, принадлежавшем СБУ Украины, куда меня сразу отвезли. Они не представлялись. Но украинских правоохранителей в Крыму уже быть ведь не могло, правда? Так что это были сотрудники российского ФСБ, одного из которых я смогу идентифицировать и которого звали Андрей.
— Вас действительно пытали?
— Не знаю, как называется, когда вам автомат в рот вставляют и снимают затвор. Или когда вас душат. Меня душили раз пять. Еще раздевали, угрожали изнасиловать резиновой дубинкой. Но я понимаю, что если бы меня задержали обычные милиционеры за кражу, то прессовать могли бы еще хуже. Эта же система. Я все понимаю. У них была команда меня обработать, чтоб я признался. Но ничего не получилось. И когда они поняли, что я не скажу того, чего хотелось бы услышать, перестали применять физическую силу. Когда меня доставили в Симферопольский СИЗО, я понял, что самое ужасное позади. Там ведь как — слава о каждом заключенном идет впереди него. И уже арестанты принимают решение, как относиться к новичку. Ко мне отнеслись нормально. И когда меня этапировали в Москву, с сокамерниками тоже повезло.
— А кто теперь ваши соседи?
— Это уже вторая камера за те три недели, что я здесь нахожусь. Но и там, и там сокамерники — славяне. Хотя я ко всем национальностям отношусь с уважением, со всеми могу найти общий язык. Самое главное, что тут на меня никто давление не оказывает. Сидим, кстати, по двое.
— Адвоката теперь пускают?
— С этим проблем больше нет. И передачки мне приносят. У меня в Москве сестра двоюродная Наташа — вот она передает, когда может. И я чувствую ее моральную поддержку.
Комментарий Натальи Кочневой:
— Разговоры о том, что якобы нашли дома оружие, какую-то нацистскую символику, — это вообще ерунда полная. Олег — этнический русский. Дома у него двое детей, в том числе один больной, и никогда никакого оружия не было. Да он и в армии-то не был, не знает, как в руках винтовку держать. В ФСБ назвали его членом «Правого сектора». Откуда? Даже сам «Правый сектор» это опроверг.
— Кинокритики опасаются, что вы объявили голодовку...
— Нет, я не голодаю. Три раза в день ем тюремную пищу. Она качественная, хоть и однообразная. Даже не сравнить с тем, что было в других изоляторах. В Симферопольском СИЗО так вообще было опасно есть то, что всем заключенным готовили. Но зато там на пачку сигарет у надзирателя можно было мешок картошки выменять и варить ее у себя в камере. Так что мы там питались, как в общежитии, — все вместе что-то готовили, какие-то супы варили, что угодно. В «Лефортово» такое и представить сложно было бы... Тут все строго. Зато вот к стоматологу обещали отвести, потому как зуб болит. И к парикмахеру записался — зарос совсем.
Я не хочу к себе внимания привлекать, но если можно, помогите решить вопрос с гражданством. Из-за этого ко мне консула украинского не пускают в СИЗО. Говорят, что я теперь гражданин РФ, а значит, консул другой страны мне не нужен…
— Вам выдали российский паспорт?
— Нет, но сказали, что я украинского гражданства лишился автоматически согласно договору о присоединении Крыма. Якобы я должен был написать отказ от российского гражданства, а раз не написал, то стал россиянином автоматически. Я буду это оспаривать. Думаю, ООН меня поддержит, будет прецедент. Я гражданин Украины и хочу им остаться.
«МК»: после присоединения Крыма к России (18 марта) жителям полуострова был дан месяц на то, чтобы определиться с гражданством. Тем, кто хотел остаться гражданином Украины, нужно было в течение месяца (до 18 апреля) подать заявление в отделение ФМС о сохранении гражданства. Отказаться от гражданства России человек может в любой момент, но на территории РФ (в том числе на территории нынешнего Крыма) это повлечет для него определенные последствия: например, человек не сможет иметь поcтоянную регистрацию, а только временную, и пребывать на территории РФ всего 90 дней. Или же как подданному другого государства ему придется пройти процедуру получения вида на жительство.
— Вы так не любите Россию?
— Вы не поняли. Я — русский. Но я жил в Крыму, который был территорией Украины, я сам был гражданином Украины. И я хочу им остаться. Это моя политическая позиция. Статья у меня нехорошая…
— По вашему уголовному делу говорить запрещается, — оборвал надзиратель. И, кстати, впервые у меня как члена ОНК следователи ФСБ взяли расписку о неразглашении материалов дела. Предупредили: о терроризме арестанта не спрашивать. Впрочем, это лишнее. Про дело его адвокаты рассказывают. И мне важнее было понять, что Сенцов чувствует и как переживает все.
ИЗ СООБЩЕНИЙ ФСБ:
«В ходе произведенных обысков по местам проживания соучастников преступлений обнаружено и изъято: огнестрельное оружие, боеприпасы, канистры с зажигательной смесью, строительные каски (подобные использовались при беспорядках на Майдане), респираторы, противогазы, баллоны с краской (аэрозоль)».
— В жизни нужны разные испытания, — говорит на прощание Сенцов. — Всякое случается, и мы должны уметь приспосабливаться и выживать. Я стараюсь. И поэтому с семьей сейчас связь не очень поддерживаю. Я как бы закапсулировался. Лучше обрезать все на время, чем держать эту нить. Психологически это очень трудно.