Кто не хочет, чтобы дети жили лучше, чем мы? Все хотят: китайцы и американцы, русские и иракцы. В Штатах, однако, это общечеловеческое явление почему-то считают американским и именуют «американской мечтой».
На протяжении многих десятилетий эта мечта сбывалась — люди жили все лучше. И вдруг обитатели Нового Света, да и не только они, обнаружили, что будущие поколения уже не могут, как прежде, рассчитывать на лучшую жизнь, чем была у их родителей. Как бы не было хуже...
Конечно, можно спорить, что подразумевается под «лучшей жизнью». Если свести улучшение человеческого существования к бытовому комфорту, который обеспечивают всякие хитроумные изобретения, то жить, конечно, становится все лучше и веселее. Научно-технический прогресс обеспечил и более серьезное улучшение — благодаря ему в ХХ столетии радикально увеличилась продолжительность жизни, были искоренены или взяты под контроль инфекционные заболевания, которые косили народ миллионами. Но наступил момент, когда прогресс стал оборачиваться регрессом. В Америке это поняли не сразу, но, поняв, спохватились: где же наша американская мечта?
Недавно газета The Washington Post опубликовала статью под заголовком: «Американская мечта умерла?». В ней говорится: «Впервые за очень долгое время американцы не уверены в том, что их дети будут жить лучше, чем они». Газета ссылается на данные свежего опроса телекомпании CNN и социологической службы Opinion Research Corporation: 63% респондентов считают, что дети будут жить хуже. Еще сравнительно недавно, в 1999 году, аналогичный опрос дал зеркально противоположную картину.
Какие бы номинальные цифры дохода ни называли те, кто доказывает «неуклонное улучшение жизни», расходы на медицину (которая в Америке небесплатна) и образование (высшее стоит умопомрачительных денег) растут быстрее, чем зарплаты. Еще к 80-м годам образовалась новая социально-экономическая модель: семья с детьми (даже с одним ребенком) уже не может прожить на одну зарплату.
Женщин вытолкнула на рынок труда не столько эмансипация, сколько жестокая необходимость. Затурканные жизнью родители не уделяют внимания детям, статистика разводов (почти во всех развитых странах) катастрофическая, и дети, предоставленные сами себе, катятся в преступность, наркоманию, алкоголизм...
В 2000 году рухнула пирамида биржевых инвестиций в компьютерно-интернетовские компании, и американцы навсегда лишились всеобщего (он охватывал до 70% населения) «приварка» к зарплате или пенсии: если раньше можно было рассчитывать на 7%, 10%, 12% на вложенные в ценные бумаги деньги, то в последние 10–15 лет об этом пришлось позабыть всем, кроме профессиональных инвесторов и биржевых спекулянтов.
В 2007 году стал лопаться еще один пузырь — рынок недвижимости, с его раздутыми до несуразности ценами. В Америке две трети населения имеют собственное жилье, и ценовое падение риэл-истейта стало тяжелым ударом для большинства людей: американцы привыкли брать «на жизнь» (в частности на дорогостоящую учебу детей) займы под стоимость дома — вернее, под разницу между тем, что ты выплачиваешь по ипотеке, и рыночной ценой недвижимости. Рыночная цена ушла под горку, и просить наличный заем у банка стало не подо что.
А затем, в 2008–2009 годах, кризис быстро перешел с риэл-истейта на весь кредитно-финансовый сектор, а с него — на реальную экономику. Банковские процентные ставки, которые еще совсем недавно составляли 4–6 процентов на срочный вклад, рухнули практически до нуля. Корпорации стали в массовом порядке сокращать персонал, миллионы людей лишились работы. На горизонте предсказателей появилась грозная надпись: «Вторая Великая депрессия». К счастью, ограничилось «Великой рецессией», как окрестили этот большой спад экономисты.
Тем не менее опрос института Гэллапа показал: 19% американцев не могут заработать себе на нормальное питание, не говоря уже о более серьезных вещах. Для сравнения социологи приводят Китай, где лишь 6% населения не в состоянии нормально питаться. Даже с поправкой на более скромные запросы китайцев, большинство из которых живут в бедности и трудятся, как пчелки, такое сравнение — позор для Америки. Похожую статистику опубликовала Американская ассоциация пенсионеров: 75% американских семей живет от зарплаты до зарплаты, не имея лишних денег. Задолженность средней семьи выросла за последние 20 лет в четыре раза.
Куда девался средний класс, который прежде составлял костяк общества? Спросите об этом у того 1% населения, который забрал 20% всех доходов. Не с неба, не у золотой рыбки из моря-океана, а у того самого среднего класса, который неуклонно сокращается.
Социологические исследования показывают, что с 70-х годов у 90% населения США доходы не выросли, зато у глав корпораций они увеличились в четыре раза. Раньше корпоративные бонзы жили просто богато, теперь они живут в роскоши. Вот один пример — его однажды привела The Washington Post. В 70-е годы гендиректор компании Dean Foods, производящей молочные продукты, зарабатывал в пересчете на сегодняшние доллары $1 млн. Его офис располагался на 2-м этаже оптовой молочной базы. Он жил в хорошем, но скромном доме и отказывался от повышения зарплаты, которое ему время от времени предлагал совет директоров: по мнению главы компании, жадность руководства могла плохо повлиять на моральный дух трудового коллектива.
Сегодня до этого морального духа никому нет дела. Нынешний глава этой корпорации получает в 10 раз больше. Его роскошный офис расположен в сверкающем небоскребе в центре Далласа. Он живет в громадном пригородном поместье, а еще одно его владение находится на фешенебельном лыжном курорте Вэйл в штате Колорадо. Он состоит в четырех гольф-клубах (за счет корпорации, понятное дело) и путешествует в принадлежащем компании персональном самолете, который стоит $10 млн. Пусть рабочие думают, что хотят.
Богатые люди, у которых всё в порядке с головой, так не живут. Они понимают, что, как гласит еврейская поговорка, в саване нет карманов и что прав шведский мультимиллиардер Ингвар Кампрад — основатель мебельной империи ИКЕА, который потрясает очевидцев скромностью своего быта. Здравомыслящие богачи готовы последовать примеру самого богатого инвестора планеты Уоррена Баффета и добровольно согласиться на увеличение своего налогового бремени. Эти люди сознают, что «моральный дух» не пустые слова: он обеспечивает и более высокую производительность труда (а значит, и рост доходов), и социальную стабильность, без которой Америка может быстро стать Гватемалой или Нигерией.
Хотите вместо США жить в Нигерии? Или вместо России — в Афганистане? Нет? Тогда умерьте жадность и не пытайтесь откусить от общественного пирога больше, чем можете проглотить.
Кроме того, опросы общественного мнения показывают, что люди не верят не только в лучшее будущее, но и в общественные институты, призванные это будущее обеспечить. Да простит мне читатель мой скептицизм в отношении оптимизма россиян — в России социологические опросы слишком конъюнктурны. В Штатах же ситуация такая: даже самый заслуживающий доверия институт, Верховный суд США, имеет рейтинг доверия, не превышающий 12–13%.
Но людям свойственно надеяться. Многие американцы с надеждой слушают Хиллари Клинтон — она может стать следующим президентом, — когда она говорит, что надо восстановить «базовый договор» между обществом и индивидуумом: «американская мечта» должна быть осуществима для тех, кто упорно и честно трудится. Непорядок, говорит она, что с 2000 года продолжительность труда выросла на 25%, а зарплата осталась без движения. Непорядок, что уменьшается продолжительность жизни женщин из нижних слоев общества — подобного явления не было ни в одной развитой стране, «не считая российских мужчин после распада Советского Союза».
Но в России эту тенденцию уже повернули вспять, хотя есть заметное отставание по продолжительности жизни от Восточной Европы, не говоря уже о Западной. Как писал медицинский журнал The Lancet, если судить по данным об уровне смертности, вероятность дожить до 60 лет у 20-летнего российского мужчины составляет 63%, в то время как шансы молодого европейца — 90%.
«Зато Крым наш», — скажет какой-нибудь молодой патриот с плохими шансами дожить до старости. Что ж, у каждого своя «американская мечта». Если не мечтать и не радоваться хоть чему-то, можно не дожить не только до 60, но и до 40 лет.