Можно по-разному относиться к тому, что Кауров громко величает себя президентом республики Новороссия, ясно одно: в Москве к нему относятся достаточно серьезно, помощь он нашел в общественно-политическом движении "Русский интернационал", которое мониторит ситуацию по нарушениям прав российских граждан на Украине. Меня с Кауровым познакомили правозащитник Денис Солдатов и член партии «Родина» Алексей Рылеев, занимающиеся проблемами политэмигрантов.
Валерий Кауров на эмоциях рассказывает о недавно, по его словам, созданном в Одессе подполье, в которое вошли люди, избежавшие ареста после событий 2 мая.
«Их около 150 человек, все они скрываются, живут на конспиративных квартирах, но в любой момент готовы выступить против фашистской хунты. Шестеро наших погибли в Доме Профсоюзов, еще шестеро — пропали там без вести, предполагаю, что они тоже были убиты. По моим подсчетам количество погибших 2 мая зашкаливает за двести челоек», - говорит Кауров.
Он уже попросил у Владимира Путина российское гражданство. Встретился с Патриархом Кириллом, чтобы рассказать о тяготах жизни православных на Украине.
Киевские власти считают Каурова опасным преступником — он проходит подозреваемым сразу по двум уголовным делам как сепаратист, посягнувший на территориальную целостность Украины.
- Пресс-служба СБУ официально подтвердила ваш арест. Так вы арестованы или нет?
- Так говорят. Спецслужбы еще до событий 2 мая пристально следили за моей деятельностью. Шестеро автоматчиков 1 апреля вломились ко мне в дом, взломали тамбурную дверь, принялись ломать входную. Искали документы, оружие, деньги, которыми я финансировал палаточный городок на Куликовом поле. Меня дома не было. Но посредством телевизионного канала олигарха Коломойского была запущена утка, что я пойман.
- У вас с Игорем Коломойским какие-то личные счеты?
- Я его вообще не знаю. Предполагаю только, что сейчас через нового губернатора Палицу Коломойскому отдали Одессу на разграбление — как новую вотчину. И это он, по моему мнению, зачистил Куликово Поле, чтобы доказать свою преданность режиму. И все, кто так или иначе сопротивлялся, кто мог повлиять на ситуацию, стали его врагами. На меня вывалили кучу компромата в том же интернете. И что я сидел, и что являюсь провокатором, а мои действия проплачены. Меня просто боятся. Сперва я проходил свидетелем по делу Антона Давидченко (один из руководителей палаточного городка на Куликовом Поле — авт.). Затем стал обвиняемым. Кроме моей политической деятельности, я еще и псаломщик в храме Сретения Господне, в Черноморке. Как только Давидченко был арестован, после воскресного богослужения я в срочном порядке вылетел в Москву, чтобы встретиться там со Святейшим. Я знал, что будет проходить Священный Синод, знал места, где Патриарх молится, подошел к нему и рассказал, что происходит в нашем палаточном городке, что творится на православной Украине вообще — троих священников уже убили, поставлена задача отделить Украинскую православную церковь от Московского патриархата полностью и навсегда...
- Как же вы пересекли границу?
- На тот момент меня еще не поставили в базу данных на розыск. У меня на руках был билет туда-обратно, на один день. Но мне позвонили друзья и сообщили, что есть постановление о моем аресте и меня с наручниками ждут в аэропорту. Возращаться было глупо.
- Об этом мало пишут, но ведь на вашем Антимайдане был развернут не один городок, а три — причем соперничающих друг с другом.
- Да, на Куликовом Поле было три разных по идеологии палаточных лагеря оппозиции. Это городок одесской дружины Дениса Яцука, палатка сторонников Антона Давидченко и наша православная палатка. Взаимодействия между нами действительно не было. Раньше всех возник городок Давидченко. Через неделю на поле появились мы. Приходившие именно к нам одесситы молились о душах убитых беркутовцев, все было мирно. Но все равно в нашем городке всегда ночью дежурили до десяти человек, а днем порядка пятидесяти. Мы были без оружия. Но опасались провокаций.
- А кто вас финансировал? Только не говорите, что питались манной небесной.
- Средства добывал я. За годы православной деятельности у меня сложился спонсорский коллектив, который оплачивал работу нашей организации, интернет-портала, газеты, телевизионных программ, а также проведение массовых акций. После разгрома Куликова Поля этого больше нет.
- Скажите, а каким образом вы стали главой республики Новороссия? Что это вообще за образование?
- Я не сам себя провозгласил. Меня выбрали люди. 20 апреля в Пасху на Куликовом Поле было народное вече, я вышел на связь из Москвы по скайпу, меня видели, мне задавали вопросы. Главный из которых: буду ли я бороться до конца? Я поклялся в этом. Тогда собравшиеся проголосовали за создание Новороссии и чтобы я был представителем республики в Москве. Новороссия включает в себя Одесскую, Николаевскую и Херсонскую области. Это наше историческое наименование. С именем Новороссия мы стояли еще против Ющенко, в 2004-м году, в Одессе, тем же палаточным лагерем, на том же Куликовом поле, кроме нас там никого больше не было...
- Ваша версия событий 2 мая?
- 2 мая постоянно на связи со мной находились комендант нашего городка православный советский офицер Александр Иванович Якименко. Когда стало понятно, что из центра на Дом Профсоюзов прут ультрас и фашисты, мои ребята стали спешно строить баррикады из мешков с песком, мусорных баков. Части удалось убежать через парк, часть, в том числе и Якименко, ушли в Дом Профсоюзов. Все надеялись на помощь милиции, но те курили и равнодушно наблюдали за происходящим.
Наши офицеры взломали двери и скомандовали: «Всем в укрытие!» Те, кто были на крыше, выжили. Они спустились вниз только когда получили слово, что их не добьют. Я считаю, что в лагеря на Куликовом Поле были заранее внедрены провокаторы, которые дестабилизировали ситуацию.
Все было подготовлено, как я полагаю, заранее, целью этого была смена власти в Одессе — не только разгром Антимайдана. То, что люди начнут прятаться в Доме Профсоюзов — единственном месте, где можно было схорониться, тоже предусмотрели заранее. Иначе каким образом в пожарных кранах в здании не оказалось воды?
- Может, стоило спастись в парке — он же буквально в двух шагах?
- Моя православная активистка Людмила С. (если что, ее имя есть и она готова свидетельствовать) как и многие другие бежала через парк. Она видела, как правосеки добивают выстрелами в спину убегавших, на ее глазах убили знакомого парня. Это был не выход. Конечно, вранье, которое пишут в украинских СМИ, что там 30, 40, даже 50 человек убитых. Погибло более двух сотен. Безымянные бабушки с иконами, кто был в тот момент на площади, они все по приказу зашли в здание, но оттуда не вышли. Мои ребята и потом находили на пепелище сумочки женские с пенсионными удостоверениями. Их владельцы нигде, ни в моргах, ни в больницах, не значатся.
- Так чья в этом вина, как вы считаете? Ну кроме, как вы говорите, хунты...
- За эти два с лишним месяца, пока стоял городок, наши палатки так и не смогли объединиться друг с другом, договориться о совместной борьбе. Каждый решал только свои проблемы.
- Но вот сейчас, как вы утверждаете, в Одессе создано общее подполье. Какие цели у него?
- Цель существования любого подполья, если оно настоящее — сопротивление существующему режиму. Сейчас я изыскиваю средства, которые пойдут на это. Кроме того, мы хотим помогать семьям погибших в Доме Профсоюзов. Для этого нужно как можно скорее составить реальные списки жертв.
- А как вы собираетесь руководить подпольщиками из Москвы, на расстоянии?
- Ребята могут работать как со мной, так и без меня. Ну какой же я буду подпольщик, если все вам сейчас досконально выложу — где мы будем? Что станем делать? Как бороться? Поверьте, в Одессе меня и моих сторонников знают и боятся не меньше, чем Болотова в Луганске или Стрелкова в Славянске.