«Дорогой друг и брат, господин президент Путин!» — с таких слов начал свое недавнее выступление в рамках двусторонних переговоров в Сочи первый президент «нового Египта» Мурси. Он вспомнил, как много сделал Советский Союз для Египта во времена Нассера, и предложил восстановить экономическое сотрудничество. Фаворит «Братьев-мусульман» сказал, что Египет жаждет российских технологий и инвестиций в промышленность, энергетику и сельское хозяйство, а также готов совместно разрабатывать урановые месторождения и строить новые АЭС.
Мурси сообщил, что высоко отмечает роль России на международной арене как великой державы и желает выстроить «политический союз» между двумя государствами. Ну и, конечно же, после всех похвал попросил у Путина кредит в размере $2 млрд и увеличения поставок зерна с дружескими льготами. (Доля России в египетском импорте зерна составляет 40%.)
После революции 2011 года, последующих пертурбаций и ввиду неспособности эффективно управлять экономикой «Братья-мусульмане» испытывают катастрофическую нужду в деньгах. И несмотря на то что Ливия уже выделила $2 млрд беспроцентного кредита Египту и почти подписан кредит на $3 млрд от Катара, Мурси просит у МВФ еще $4,2 млрд. Но МВФ тянет с решением, ссылаясь на злоупотребление властью, притеснения и неправомерные действия Мурси внутри страны.
Делать нечего, и Мурси отправляется в Москву, которая, прекрасно понимая нужды Каира, ждет масштабных предложений и контрактов для своего бизнеса, а главное — признания своего авторитета. После революции в Ливии и идущей гражданской войны в Сирии в регионе почти не осталось мест, где Россия может активно экономически включиться. К тому же Путин не вмешивается в «суверенные проблемы» других государств — и вопрос нарушения прав граждан, даже христианских общин, не встанет на повестку дня.
Казалось бы, ситуация чин-чин. Но не все так просто.
Признания в любви и дружбе Путину — конечно, чистой воды корыстная лесть. Реально Мурси не верит в ощутимую роль России на международной арене, иначе давно бы уже съездил в Москву. А чемпион «Братьев-мусульман» сразу отправился в Пекин, показав всему миру, что эра Мубарака, который дружил с Западом и не претендовал на региональное лидерство, закончена. Хотя это не значит, что Египет переходит на сторону Китая. Мурси выстраивает политику независимого Египта, лидера арабских государств, претендующего на ключевую роль в регионе. А значит, не может быть связан с одной Америкой, которая, по мнению большинства арабов, является главным фактором нестабильности, а что еще хуже — яро поддерживает Израиль.
Второй визит Мурси пришелся на Иран — страну, с которой Египет был в «контрах» со времен разрыва дипломатических отношений со стороны Тегерана за признание Израиля. «Открытие Ирана» говорит об амбициях исламистов в отношении формирования новой раскладки сил в регионе, что невозможно без нормальных отношений с шиитской державой.
Третий визит новый президент адресовал Вашингтону, где постарался убедить Обаму и весь мир, что является умеренным исламистом, готов защищать демократические завоевания революции и не допустит установления новой диктатуры. В начале правления Мурси в эту байку еще можно было поверить, но сегодня факты говорят о противоположном. И здесь кроется важное для России «но»: кредиты хороши тогда, когда их возвращают, а учитывая сегодняшнюю внутриполитическую ситуацию в Египте — это инвестиция с пометкой «Особо опасно».
Как и большинство правителей, закрепившихся у власти после революций, Мурси и «Братья-мусульмане» не были на улицах Каира в самом начале, 25 января 2011 года, когда первые протестующие, в основном либералы, левые и просто уставшие от полицейского государства Мубарака египтяне потребовали его отставки и демократии. Наоборот, «Братья-мусульмане» осудили массовые выступления против режима, но... всего через несколько дней, когда стало ясно, что Мубарак не выстоит, вошли в ряды протестующих.
В отличие от левых и либералов, которые не смогли предложить конструктивных идей и новых лидеров (что очень напоминает российских оппозиционеров), «Братья» четко понимали, чего хотят для государства. А лидеры либералов, левых и секуляристов были уверены, что смогут с ними договориться.
После ухода Мубарака большинство протестующих ждали «круглого стола» для обсуждения новой конституции. Однако пришедший на короткий срок Высший военный совет согласился с требованиями «Братьев-мусульман» сначала провести выборы. Исламисты воспользовались разобщенностью оппозиции и получили 56% голосов в верхней палате парламента.
Второй победой Мурси и его «Братьев» стали президентские выборы, где во втором туре он обошел Ахмеда Шафика, бывшего премьер-министра Мубарака. Сегодня многие революционеры сожалеют о поддержке Мурси, поясняя свой выбор необходимостью полностью снести старый режим. А Мурси в лучших традициях политиков всех времен и народов забыл о своих предвыборных обещаниях, как только объявили итоги голосования. Его стараниями Египет превращается в исламское авторитарное государство с турбулентной экономикой, постоянными протестами и кровопролитными столкновениями, а многие участники революции 2011 года задаются вопросом: «Стоило ли оно того?»
Конечно, большинство российских туристов, приезжающих в Хургаду или Шарм, и не представляют, что творится на улицах Каира, Александрии или Гизы — где сегодня сложно увидеть европейское лицо, большинство туристических лавок закрыто и вообще не стоит гулять без сопровождения местного гида.
В Каире массовые акции протеста (теперь против Мурси вместо Мубарака) стали нормой жизни. Мобилизовавшиеся секуляристы, не принимающие авторитарные замашки исламиста Мурси, выходят против не менее мобилизованных сторонников «Братьев-мусульман», что чаще всего оборачивается потасовками, разбрасыванием «коктейлей Молотова» и продолжает поляризовать общество. Популярными стали и мирные акции гражданских активистов «Бибикни, если ты против Мурси», провоцирующие тотальное оглушение округи гулом сирен. А совсем недавно одно из выступлений «Братьев» в поддержку «чистки» судейского корпуса закончилось потасовкой с противниками Мурси и 95 пострадавшими с обеих сторон.
Особенности национальной политики Мурси острее всех ощутили на себе религиозные меньшинства, а именно христиане-копты, которых в стране около 10%. Открытые атаки против христианских общин и храмов участились в разы, заставляя часть коптов эмигрировать, а остальных пребывать в страхе за свою жизнь. И, несмотря на постоянные заявления президента о недопустимости межрелигиозной розни, еще не было вынесено ни одного решения против нападавших на христиан фанатиков.
Характерными для исламистского режима стали также нападки на деятелей культуры и телеведущих: за год прогремели 11 громких дел против представителей СМИ с обвинениями в оскорблении чести президента или государственной власти. Причем Мурси часто пользуется популистской схемой «помилования» обвиненных журналистов, публично вмешиваясь в судебные разбирательства и пытаясь таким образом сформировать образ «президента всех египтян».
«Второй Мубарак», как его уже называют, шаг за шагом реформирует систему государственного управления, наполняя все институты власти лояльными себе людьми. Так, после массовых выступлений против «Братьев-мусульман» в ноябре 2012 года он отправил в отставку министра внутренних дел, отказавшегося применять силу для утихомиривания протестующих.
Поэтому, возвращаясь к вопросу, стоит ли России «выручать» Египет деньгами, я с уверенностью отвечаю, что нет. Если для нас важно благополучие всех граждан Египта, а не одной их части, а также если Россия хочет когда-либо получить деньги назад. Положение Мурси во власти, несмотря на уклон в авторитаризм, крайне шатко: протесты нарастают, египетское общество расколото — и никаких действенных средств для стабилизации и консолидации в арсенале у Мурси не имеется. Это дает основания предполагать, что очередная смена власти в Египте не за горами.