43-й год. Немецкие солдаты стоят на русской земле. Перед ними — полдюжины русских крестьян. Целятся. Стреляют. Русские крестьяне падают. Все, кроме одной девушки. Она стоит, глядя на немцев огромными от ужаса глазами. А те ругают новобранца: «Говнюк, промазал! Ты жалкий трус!». Командир подзывает самого надежного убийцу: «Фридгельм!» Фридгельм поднимает карабин и в упор расстреливает девчонку.
Фридгельм — один из героев немецкого телефильма «Наши матери, наши отцы». Фильма о немецких солдатах, превращающихся в преступников. Как говорит Вильгельм, старший брат Фридгельма: «Мы были героями. А стали убийцами».
Фридгельм сначала был даже антигероем. Гуманист, он с самого начала похода против Советского Союза страдает. Страдает, когда старший брат расстреливает советского комиссара. Страдает, когда не может спасти еврейскую девочку от эсэсовцев. Страдает, когда земля под его сапогами буквально превращается в кровь и мясо жертв немецкой армии.
Но когда в болотах под Можайском рота натыкается на минное поле, умница Фридгельм вдруг предлагает фашистский ответ Сусанину: «Давайте загоним туда местных крестьян — живыми миноискателями». И входит во вкус. Ни в Гитлера, ни в победу не верит, но сражается с тевтонским азартом, беспощадно истребляет русских крестьян, польских партизан, казнит заложников полудюжинами. Становится убийцей, военным преступником, психом.
Немцы редко снимают кино о войне. А когда снимают, получается очень мрачно: «Мост» (о том, как пара пацанов погибает, пытаясь в самом конце войны защитить родину); «Лодка» (как погибает команда подводной лодки); «Сталинград» (все персонажи-немцы гибнут); «Бункер» (как сдох Гитлер). Короче, немцы не снимают военные фильмы. Они снимают антивоенные фильмы.
В «Наших матерях, наших отцах» пять главных героев. Они слушают запрещенный американский блюз, конфликтуют с родителями. Четверо из них немцы, один еврей. У последнего вариантов нет, приходится скрываться. Его любимая Грета пытается его спасти в постели гестаповца, где параллельно устраивает себе карьеру певицы. Шлюха, но добрая. Ее подруга Шарлотта становится медсестрой в военном госпитале. А Фридгельм и Вильгельм воюют на восточном фронте.
Но это все-таки телесериал. По законам жанра сценаристы щадят героев, спасая и еврея, и немцев из самих безнадежных ситуаций. Щадят и их моральный облик. Грета «посылает» своего гестаповца, платя за это собственной жизнью. Медсестра Шарлотта помогает раненому, вскрывая его раны, чтобы не выписали на фронт. Вильгельм убивает садиста-командира. Даже псих Фридгельм решает, что веселее стрелять в офицера СС, чем в старого друга-еврея. Создается ложное впечатление, что немецкие военные после 43-го года начали тихо бунтовать.
Дело в том, что герои смотрят на войну глазами современного молодого поколения немцев: скептично с самого начала, без капли ненависти к евреям и славянам. «Хипстеры начала войны», — как написал один умный человек в Рунете. Это главная историческая ошибка сценаристов. Но одновременно залог успеха в кино. Фильм «Наши матери, наши отцы» поставил перед общественностью Германии вопрос ребром: что бы сделали вы, если бы в 41-м году были молодыми жизнерадостными ребятами?
Именно поэтому фильм посмотрел 21 миллион немцев. Именно поэтому в стране началась бурная дискуссия. Именно поэтому, в свою очередь, фильм так быстро дошел и до молодой российской публики.
В Рунете уже крутятся несколько вариантов с переводом. Несколько москвичей, с которыми я общался, смотрели все три серии подряд, 4,5 часа. «Фильм захватывает тем, как война меняет людей», — сказала одна моя знакомая. «Этот фильм действительно зацепил. Зацепила боль немецких людей, которую мы раньше не видели», — пишет другой молодой человек в Сети. При этом и русские замечают слабости фильма. Там вопреки исторической реальности показывают польских партизан из Армии Краевой как ярых антисемитов. Очевидно, кто-то из сценаристов не очень любил поляков, но это провал. В общем, кино как с сильными, так и слабыми сторонами.
А потом подключились российские «органы исторической безопасности». На «ТВ-Центре» выступил депутат Госдумы телеведущий Алексей Пушков. Немало удивил, утверждая, что в фильме «о зверствах самих фашистов не сказано ни слова». Ну ладно, может быть, депутат просто фильм перепутал. Однако Пушкова поддержал историк Юрий Жуков. Его голос дрожал от гнева: «Говорить, что солдаты вермахта были рыцарями без страха и упрека, это отвратительно». Журналист Максим Шевченко продолжал не менее пафосно: «Этот фильм постыдное позорище».
Тут я уже не выдержал, позвонил Шевченко, поинтересовался, почему он считает позорищем, что немцы снимают кино о своих военных преступлениях. Выяснилось, что Максим смотрел не все кино. Пропустил сцены, где немецкие солдаты режут, расстреливают, вешают. Зато видел эпизод, где красноармейцы, захватывая немецкий госпиталь, сначала расстреливают раненых, а потом набрасываются на Шарлотту. Шевченко указал на однобокость такого видения. Но, как и его товарищи, видимо, не досмотрел и этот эпизод до конца: появляется девушка-лейтенант, которая ставит солдат на место: «Отставить! Мы советские солдаты, освободители, не насильники, пошел вон, пока я тебя не расстреляла!»
Госкинокритики предпочли подробно обсуждать то, как мало было изнасилований в истории Красной Армии. На сайте Русского военно-исторического общества один знаток пишет, что румынки и немки сами пытались развратить чистых советских юношей. Лучше бы процитировал стихи, которые по этому поводу написал русский фронтовик, находясь в Восточной Пруссии:
Не забудем! Не простим!
«Кровь за кровь, и зуб за зуб».
Девку — в бабу, бабу — в труп.
Причем немцы в фильме с первого же убитого комиссара предчувствуют это — «кровь за кровь, зуб за зуб»: «Думаешь, русские поступят с нами по-другому?» И спустя еще пару расстрелов: «Если мы эту войну проиграем, нас не спасет ни фюрер, ни бог». То, что советские воины расправляются с ранеными, совершенно резонно. Ведь даже тяжелораненый немец с забинтованными глазами в этом же госпитале с улыбкой хвастается Шарлотте: «Нас называют Дивизией Призраков, ведь мы помогаем евреям исчезать!». И показывает пальцем, как режут горло.
Парадокс. Немцы снимают кино о массовых преступлениях немцев в Советском Союзе. А официозная Россия бесится, что негодяи немцы умалчивают о массовых преступлениях немцев. Наверное, товарищам просто не нравится, что в фильме военные преступления совершают живые люди, с чувствами, с муками совести, а не привычные карикатуры в касках. «Что это, если не очередная попытка переписать историю?» — таков хмурый вердикт депутата Пушкова. Международный скандал! Журнал «Однако» требует вмешательства МИДа.
Тут уже немцам пришла пора удивляться. Журнал «Шпигель» гадает: наезд на «Наших матерей, наших отцов» — это «признак охлаждения между Москвой и Берлином»? Да, действительно, госпожа Меркель на Кипре вытряхивала по большей части московские кошельки. Но один немецкий аналитик, с которым я говорил, кажется, ближе к истине: «Тот, кто показывает немцев на восточном фронте хоть немного разносторонне, должен ожидать подобного ответа от определенных кругов в России».
Загадочные все-таки вы, русские. Ваши книжные магазины переполнены воспоминаниями «асов люфтваффе». А почему не летчиков Royal Air Force? Ведь англичане в одиночку отбивались от немцев, пока СССР миллионами тонн гнал зерно и нефть в союзную Германию. С экранов вашего телевидения как-то незаметно исчезли слова «пакт Молотова—Риббентропа». Одни факты табуируются, другие же раздуваются. Кто-то убедил даже самого президента Путина, сообщив ему, что под Сталинградом немцы потеряли 1,5 миллиона человек (почти вдвое больше личного состава всех гитлеровских войск, действовавших на том стратегическом направлении). А ветераны проигранной «холодной войны» проповедуют согражданам, что Святая Советская Армия разбила немцев под личным руководством Иисуса Христа...
В Германии только ультраправые маргиналы ставят под вопрос мужество, с которым воевали советские солдаты. Но, во-первых, их самих никто в грош не ставит, а во-вторых, даже они не сомневаются, что решающие сражения войны вермахт проиграл Красной Армии.
Будет правильно, если 9 Мая в России навеки останется главным историческим праздником, если победителями 45-го будут гордиться все последующие поколения. А уж поставят ли они эту Победу себе в генетическую заслугу — пусть новые поколения решат сами. Но и другим нельзя отказывать в праве иметь свой взгляд на войну. Поверьте, немцы знают о преступлениях своих предков не хуже вас. Просто немецкая молодежь не воспринимает проигранную прадедами войну как личное поражение, не чувствует личную ответственность за их зверства. Никого ведь не судят за преступления, совершенные до того, как он родился.
И не обижайтесь, если в Германии и в остальном мире не каждого русского автоматически приравнивают к его прадедам-героям. Уважение и моральный авторитет в мире каждое поколение должно заработать себе само. Может быть, современным российским телевизионщикам пора бросить клеймить чужие фильмы. А самим начать снимать кино о войне, которое интернет-энтузиасты на Западе переведут на свои языки. Потому что этот русский фильм покажется им очень важным.