«Президент пропустил болезненный удар»
Игорь БУНИН, президент Центра политических технологий: «Я думаю, у Путина появилось ощущение, что система, которую он создал в нулевые годы, перестала быть адекватной. Она подрывает управляемость страны, бьет по его личному рейтингу. Впервые мне стало ясно, что Путин недоволен своим детищем, когда на петербургском форуме он сказал ни с того ни с сего: падение цен на нефть — это ерунда. Мы переживем. Если мы справимся с коррупцией — кризис нам не будет страшен.
Очевидно, что нефть и газ для Путина всегда были основными экономическими инструментами. И если он говорит, что коррупционная тема важнее — значит, в его голове что-то произошло. Президент почувствовал, что коррупция стала фактором риска № 1. Тем более что он ее увидел в самых дорогих и значимых для себя проектах. С помощью саммита АТЭС во Владивостоке Путин хотел оптимизировать ситуацию на всем Дальнем Востоке. Через ГЛОНАСС — обеспечить модернизационный прорыв. Ему говорили, что даже собаки будут ходить со спутниковой связью. И тут выясняется, что деньги текут водой в песок, а модернизационных прорывов не происходит.
Я уже не говорю о военном ведомстве. Анатолий Сердюков на пост министра обороны был поставлен лично Путиным с явной и даже понятной программой модернизации армии. Ее необходимость стала очевидна после войны с Грузией. И вот Путин пропустил удары в самых своих болевых точках.
Вдобавок прорисовалась вторая проблема. Жесткая вертикаль, которая была построена Путиным к 2008 году, в период президентства Медведева не просто ослабла. Ослабла настолько, что после возвращения в президентское кресло Путину так и не удалось восстановить ее полностью. Люди из самого ближнего круга ВВП ведут непрерывную борьбу друг с другом. И обвинения в коррупции стали очень важным фактором в этих войнах. Такие войны были и раньше, когда боролись, к примеру, ФСБ и наркоконтроль. Но они заканчивались тем, что появлялся Путин, всех разнимал, как детей, и строил. Заминал конфликт и, как арбитр, разрешал проблемы. А сейчас, когда вертикаль перестала быть такой жесткой, у драчунов уже нет ощущения, что «учитель» их обязательно разнимет. И именно коррупционные дела используются для удара по конкурентам.
Показателен конфликт гендиректора «Ростехнологий» Сергея Чемезова и Сердюкова, вице-премьера Дмитрия Рогозина и Сердюкова. Они стали наносить по министру обороны удары, давая разоблачительную информацию в СМИ. И когда драка уже разгорелась, по-видимому, Путин принял решение: не разнимать, не заминать, а дать сильным добить слабого и использовать это для повышения своего рейтинга. Понятно, что для признания хищений в ГЛОНАСС и ареста замминистра за саммит АТЭС требуется санкция президента. Раньше он таких санкций, как правило, не давал, а теперь дает.
Правда, он не позволил «доесть» Сердюкова до конца, сказав, что у нас не 1937 год.
Путин хотел бы стать плебисцитарным президентом: заново построить разболтавшуюся элиту, жестко подчинить себе и заставить отказаться от коррупционных схем, к которым она привыкла. Но для того, чтобы это произошло, надо иметь другую элиту, которая не будет полностью поражена коррупцией. Однако другой элиты у Путина нет.
Как решали проблему смены элит предшественники Путина? Сталин выдвигал на место репрессированных звезд Гражданской войны новых молодых большевиков. Петр Первый давал дворянство новым людям, разжижая ими старую аристократию. И перевез столицу, оставив старую знать прозябать на старом месте. Иван Грозный создал опричину и даже был вынужден временно покинуть Москву. Для Путина все эти возможности исключены.
Он мог бы попробовать опереться на народные массы, но он не любит на них опираться, потому что не очень их уважает. Да и его рейтинг сейчас не так высок. Новая элита могла бы выйти с Болотной, но для Путина это психологически невозможно. Для него лояльность важнее, чем эффективность. Поэтому, скорее всего, он продолжит опираться на старую коррумпированную элиту, представители которой периодически будут ловить друг друга за руку.
Путин понимает, что система перестала быть управляемой, но находится в состоянии цугцванга: куда ни ходи, получится еще хуже. В борьбе с коррупцией он будет искать не системные, а одиночные ходы — в каждом конкретном случае принимать отдельное решение. Каждый раз паковать каждый особый казус. Отстранил Сердюкова, но запретил его трогать, и так далее.
Но сегодня всех уже не упакуешь. Были декабрьские события, приближается экономический кризис, многие уверены, что этот срок Путина — последний. Элиты ищут нового вождя на будущее, Путин находится в поиске своего нового образа, который позволил бы хоть частично сохранить рейтинг, и эта поисковая активность размагничивает вертикаль власти. Количество коррупционных дел будет увеличиваться потому, что у элит есть ощущение, что они становятся более автономными, Путину все труднее осуществлять арбитраж, им необязательно по любому поводу звонить в Кремль. Вдобавок прессе это нравится, общество жаждет крови«.
«Это борьба не с коррупцией, а за возможность пилить бюджет»
Михаил ТУЛЬСКИЙ, президент исследовательского центра «Политическая аналитика»: "Никакой борьбы с коррупцией нет. События вокруг Минобороны — это не борьба с коррупцией, а наоборот — желание определенных кругов эту коррупцию повысить. У кланов Чемезова и главы Администрации Президента Сергея Иванова была проблема в том, что Сердюков отказывался платить предоплаты за вооружение. Он требовал: сначала выполните заказ, покажите, что техника работает, — тогда мы оплачиваем. А его оппоненты хотели получить предоплату, затем, когда истечет срок исполнения заказа, сообщить, что не успели доделать и нужно еще столько же денег, чтобы все завершить. А потом — попросить еще времени и денег. Клан бывшего премьера Виктора Зубкова и Сердюкова этой схеме препятствовал. Их для того и назначали, чтобы снизить коррупцию.
А тут конкурирующий клан ослаб из-за конфликта Зубкова и Сердюкова.
И вот сейчас Иванов с Чемезовым восстанавливают свой вес. А смысл всех антикоррупционных дел, включая ГЛОНАСС, в том, чтобы повысить коррупцию: спокойно, безраздельно и не сталкиваясь ни с какими препятствиями, осваивать государственные деньги.
Позиция Путина в этой ситуации понятна: он всегда своих друзей поддерживает и дает им возможность жить спокойно. Если друзья на равных конкурируют между собой, коррупционный процесс несколько притормаживается. Когда кто-то ослабевает — его съедают, и коррупция раскручивается.
Чтобы Иванов и Чемезов не слишком заигрывались, Путин не стал ставить во главу Минобороны их человека, того же Рогозина. Он поставил нейтральную фигуру.
Вертикаль власти остается твердой, управляемой, просто в ней есть свои люди, которым все можно. Нельзя сильно воровать и зарываться только чужим. Вот Сердюков изменил дочери своего человека — стал чужим, и ему больше ничего нельзя. Получи по рукам.
Дальнейшие коррупционные дела вряд ли будут зависеть от того, много человек ворует или мало. Это будет зависеть от того, насколько человек угодил или не угодил фаворитам Путина. Или самому Путину, если имеет возможность с ним общаться. А такую возможность имеют не так много людей. Это те, кто был ему близок еще до первого президентства«.
«Было бы логично посадить парочку губернаторов»
Евгений МИНЧЕНКО, руководитель Международного института политической экспертизы: «У коррупционных скандалов две составляющих. С одной стороны, Путин осознал, что желательно немного сократить аппетиты нашей элиты. С другой — антикоррупционная кампания создает удобную почву для сведения счетов в рамках внутриэлитной борьбы.
Кроме того, эта кампания — очередной инструмент поднятия рейтинга власти. В качестве предыдущего инструмента попытались использовать православную мобилизацию. Но она не сработала, даже дала обратный эффект. Теперь пробуют антикоррупционный огонь по штабам. И мы видим, что пока это достаточно эффективно — рейтинг Путина подрос.
Почему жертвой стал Сердюков — предельно понятно. Он боролся сразу на несколько фронтов: и против Алексея Кудрина, и против Рогозина, Чемезова, Иванова. Такое количество фронтов даже самый большой тяжеловес выдержать не может, а тут еще конфликт с Зубковым.
Я думаю, что коррупционные скандалы будут продолжаться. Было бы логично посадить еще парочку губернаторов.
Есть ли в стране реальная борьба с коррупцией? В принципе, да, но разовые акции должны дополняться системными мерами. Есть вещи, которые снижают бытовую коррупцию. К примеру, камеры контроля скорости движения. Тебя сфотографировали, тебе автоматически пришло «письмо счастья», и у тебя нет возможности дать взятку. Коррупционная машина ГИБДД благодаря этому забуксовала. Но, с другой стороны, в качестве компенсации придумали повысить ответственность за езду в нетрезвом виде при сохранении нулевого промилле. То есть брать можно абсолютно любого, и понятно, что эта мера увеличит коррупцию на дорогах.
Заработали порталы госуслуг — можно без очередей и взяток получить загранпаспорт, какую-то справку. Это — антикоррупционная мера.
Что касается борьбы с коррупцией наверху — можно говорить, что это просто кампанейщина. И все-таки мы видим, что тема отделения власти от бизнеса пошла. Я считаю, что в ближайшее время, несмотря на очень серьезное сопротивление, Россия все-таки ратифицирует 20-ю статью Конвенции о борьбе с коррупцией, которая вводит презумпцию виновности чиновника, если его расходы и образ жизни не соответствуют зарплате.
Я думаю, что мы постепенно идем по пути борьбы с коррупцией. Но нам нужен, например, закон о принятии законов. Чтобы не было такого, когда депутаты в течение нескольких дней бегом принимают пакет документов, а потом оказывается, что в нем «зашиты» коррупционные нормы. Должна быть обязательная общественная экспертиза.
После зачистки олигархов Путин старался, чтобы коррупционные скандалы на самом верху оставались под ковром. Большой резонанс получило разве что дело «Трех китов», где столкнулись интересы прокуратуры, ФСБ, МВД... Практически все силовые структуры были вовлечены в тот скандал, который стал публичным, и Путин балансировал между различными группами, подвигая то одного, то другого. Сейчас похожая ситуация. С одной стороны, Сердюкова снесли, с другой — новый министр не является ставленником ни одной из групп, которые лоббировали отставку Сердюкова.
Путин продолжает балансировать, маневрировать, но теперь ему сложнее. В связи со снижением рейтинга, потребностями общества президент пытается вводить в элиту все новых и новых игроков. А они тоже претендуют на какое-то влияние, какой-то кусок пирога, поэтому борьба внутри элит неизбежно будет обостряться, а влияние самого Путина на эти процессы — ослабевать. Просто потому что за всем уследить невозможно, а Путин не всевластный падишах, а человек, который балансирует между игроками«.
«Путин перестал быть тефлоновым»
Глеб ПАВЛОВСКИЙ, президент Фонда эффективной политики: «Проводится выборочная антикоррупционная кампания по тщательно отобранным отраслям, на определенном уровне чиновников, и не выше. Информационно она впечатляет, но очень заметно, что она обходит основные производственные комплексы России. Хорошо известно, что в добывающей отрасли ситуация не лучше, чем везде. Но кампания ее обходит и не дотягивает до высших руководителей, которые очевидно в курсе коррупционных схем и не могут не выступать реальными патронами для своих обвиненных в коррупции подчиненных. Понятно же, кто стоял и за ГЛОНАСС, и за Сердюковым.
Зафиксирована зона неприкосновенных, причем именно в этой зоне курсируют наиболее крупные финансовые потоки и коррупция наиболее вопиющая. Уровень выше замминистра в тюрьму не сажается, губернаторы и главы госкорпораций, как правило, вообще вне подозрения.
У этой пиар-кампании две стороны. Одна — собственно для населения, масс, чтобы росло доверие к Путину. Глупо не бросить такой жилистый кусок толпе, чтобы она его глодала. Часть людей испытывает чувство морального удовлетворения от того, что хотя бы некоторые наказаны. Вторая, главная часть этого пиара — для самого Путина, которого нужно убедить, что вот этого пора убрать, а того поставить. Видимо, пиар-кампания по Сердюкову убедила ВВП, что его нужно снять. Конечно, в отличие от наивных олигархов прошлых лет лоббисты не делали вбросы в прессу сразу. Видимо, они сначала убедили Путина снять Сердюкова, а потом через прессу стали обосновывать необходимость его увольнения.
Путин совершенно очевидно меняет некоторые из своих правил. Раньше он своих не сдавал, но у него был почти неисчерпаемый кредит доверия. Его не случайно называли «тефлоновым Путиным» — никакая грязь к нему не прилипала. Любой скандал погашался тем, что есть у нас такой президент. Сегодня это уже не так, Путин не может расплачиваться своим именем по чужим счетам. Чтобы бороться за доверие, ему приходится выбрасывать часть балласта. Те люди из его окружения, которые проигрывают клановую борьбу, теперь будут уходить. Этого требует от него политическая задача: остаться у власти и сформировать команду преемников.
На реальную пользу от этой антикоррупционной кампании никто не рассчитывает. Путин хорошо знает психологию наших «распильщиков». Даже бомба, упавшая под ноги, не останавливает парня, который вскрывает сейф. Он все равно будет тащить государственные деньги до последнего.
Эта кампания — такой расширенный вариант «оборотней в погонах», выглядит более солидно.
Я думаю, что стратегия выбора мишеней продолжит обходить политические горячие точки. Никто пока не тронет Сочи, хотя все видят, что это гигантский коррупционный рай. Более широкий характер кампания может приобрести только под сильным давлением снизу, которого пока нет. Поэтому шерстить будут по линии фирм — государственных подрядчиков. Это самый простой путь. В какую ни придешь — гарантированно найдешь коррупционные связи и исполнителя того уровня, который можно сажать. А глав отраслей и министров это непосредственно не затрагивает".