По данным директора «Левада-центра» Льва Гудкова, который проводил социологическое исследование на тему общественного запроса на создание новых партий, лидирует социализм, национализм дышит ему в спину, а либерализм неуклюже плетется сзади. Запрос на новую левую силу, по данным экспертов, связан с обилием возрастного электората и романтизацией советского периода у молодежи. Футболки с Че, песни «Гражданской обороны» и революционер Сергей Удальцов сегодня в тренде. Национализм же влечет более широкий социальный срез населения России, объединенный недовольством миграционной политикой и желанием обрести довольно размытое теперь понятие Родины.
Свой прогноз о будущей востребованности националистических партий дал «МК» политолог, заведующий кафедрой политологии ВШЭ Леонид Поляков: «С одной стороны, национализм в стране, где представлено около 180 различных национальностей и почти все мировые религии, считается самым опасным явлением, угрожающим системной стабильности. Но 80% населения называют себя русскими. Движение, подобное „Французской националистической партии“ во главе с Марин Ле Пен (входящей в тройку самых популярных политиков Франции. — „МК“), сразу сложиться не может. В связи с тем, что националистические партии долгое время не были допущены во власть, их появится довольно много. В ближайшей перспективе мы будем наблюдать борьбу между многочисленными националистическими лидерами».
«Наш главный враг — партия власти»
Проблема разрозненности касается скорее лидеров, националистической верхушки, хотя рядовые националисты и не прочь объединиться под предводительством единого лидера, но явно не намерены вникать в тонкости партстроительства. Сейчас существует несколько националистических движений, собирающихся зарегистрироваться в партию.
Это «Русские» (Дмитрий Демушкин, Александр Белов) и формирующаяся на его базе «Партия националистов»; «Российский общенародный союз» Сергея Бабурина (недавно уже получивший официальную регистрацию) и Национально-демократическая партия России, в лидерах которой числятся Владимир Тор (член политсовета Русского общественного движения) и Константин Крылов (президент того же РОД).
В программе Национально-демократической партии уточняется, что «речь не идет о слепом подражании каким-то конкретным европейским моделям, а о принятии базовых ценностей и прав, которые впервые осуществила у себя именно Европа, но без реализации которых невозможно строительство крепкого государства». «Национализм — это стремление к благу собственного народа», — заявляют лидеры новой партии, а демократия, по их мнению, — оптимальный политический строй.
Судя по тому, как лидеры НДП описывают возможный приход к власти, они эдакие националистические пацифисты. В программе многократно подчеркивается, что политические реформы могут быть осуществлены только мирным путем: «Некоторые считают, что единственным способом является вооруженное восстание или индивидуальный террор. Мы с уважением относимся к выбору наших соратников, но у нас есть свой путь. Это путь ненасильственного сопротивления со стороны русского гражданского общества. Мы используем мирные, но действенные способы давления на властные институты — начиная от распространения правдивых сведений о положении русского народа и кончая организациями акций гражданского протеста».
Движение «Русские» Демушкина и Белова пошло по другому пути. Четких политических предпочтений они не декларируют, а в свою «Партию националистов», которую они намерены скоро зарегистрировать, Белов и Демушкин готовы принять всех, кто разделяет националистические идеи (в отличие от нацдемократов, которые считают, что политические взгляды членов их партии должны быть едины). О том, как можно сформировать партию без единой политической направленности, «МК» рассказал Александр Белов-Поткин. Бывший лидер запрещенного сегодня «Движения против нелегальной иммиграции», вице-президент Совета нации и председатель Национального наблюдательного комитета общественно-политической организации «Русские», Белов входит в оргкомитет «За честные выборы».
— Мы хотим, чтобы каждый человек, не имея, допустим, политического образования, мог сразу понять, кому он отдает свое предпочтение — эти, например, за Путина, это либералы, левые, а это националисты, — говорит Александр.
— Вам не кажется, что «национализм» — слишком широкое понятие?
— Для тех, кто внутри политики, — да, но для большинства членов нашего общества — это четкое и понятное определение конкретной политической идеологии. Большинство населения не знают, чем национал-социализм отличается от национал-демократии. С термином «национализм» у обывателя связан ассоциативный ряд.
— Какой именно?
— Само слово «нация» подразумевает приоритет чего-то своего, родного и ограничение чуждого. Я имею в виду ограничения определенных групп по различным признакам. Например, асоциальных элементов, агрессивных национальных сообществ. Приоритет традиционных ценностей, опора на религию, на семейную традицию (противопоставление различным чуждым нам веяниям, вроде ЛГБТ). Эти понятия совершенно не нужно конкретизировать, поскольку выбить их из массового сознания невозможно.
— Но какая-то программа у «Партии националистов» все же будет?
— Многие вещи, исходя из современного законодательства об экстремизме, мы даже не можем озвучивать. Поэтому, я думаю, что программа националистов будет представлять собой сокращенную программу «Единой России» с дополнением в конце, вроде: «Вы сами понимаете, о чем мы».
— И все, разумеется, будут думать, что за последней фразой стоят призывы к экстремизму?
— Так и есть. Например, мы можем заявить: «Мы знаем, кто виноват, а вы знаете, что делать». И каждый будет подразумевать свое, но большинство решит, что под «виноватыми» имеются в виду определенные группы. Недавно я участвовал в записи передачи, и так получилось, что я говорил фактически в унисон с главой таджикской диаспоры, но меня все равно умудрились обвинить в экстремизме и национализме. Даже если я начну говорить о красоте тюльпанов, выводы будут те же, только потому, что об этом говорю я. Но политика, собственно, и является умением грамотно управлять стереотипными образами, вопрос в том, у кого это лучше получится.
— Кого вы видите своим основным политическим оппонентом?
— Под национализмом многие, безусловно, понимают силу, империю, амбиции. В этом плане главным нашим врагом и конкурентом является партия власти, которая пытается манипулировать этими понятиями, заложенными в менталитете русских людей. Именно «ЕР» старается сейчас перетянуть на себя самые мощные политические постулаты, в том числе и совершенно неактуальные, например про противостояние с Америкой. На самом деле она давно уже не является врагом России, но большинство населения продолжают представлять страшного натовского солдата, который крушит вьетнамскую деревеньку и собирается это сделать и в России.
— Но, как и «ЕР», вы собираетесь играть на стереотипах, в частности на имперском самосознании большинства жителей России?
— Каждый понимает термин «имперское сознание» в меру своего образования. Если его упрощать, то большинство русских верят, что, например, Казахстан — исконно русская земля, но никто даже не вдается в подробности слова «исконный». В раннем Средневековье — это были места, где паслись кони, и когда там останавливались кочевники, подъезжали представители исконно русского народа, как правило, вооруженные, и говорили буквально: «Вы должны нам денег, и вот эту женщину мы у вас заберем и вот этого коня, потому что это наша исконная земля! Таким образом строилась Российская империя.
— То есть вы осуждаете эти принципы?
Желание получать свое присуще всем народам в той или иной степени, а у тех, кто был унижен и поруган, оно особенно сильно. Возрождение многих государств происходит именно через национализм. Из последних примеров наиболее ярким является Чечня. Во многом это произошло и в Китае, который за 60 лет стал великим мировым государством. И если русским (или тем, кто хочет считать себя русским) дать веру в то, что такое возрождение возможно, то мы приобретем колоссальный потенциал.
«На форму ориентироваться не нужно»
«Российский общенародный союз», возглавляемый Сергеем Бабуриным — правым политиком, активным в 90-х, но в последнее время редко появляющимся на политической арене, стал первой патриотической партией, получившей регистрацию в Минюсте после вступления в силу нового законодательства. Программа партии отличается от остальных тем, что в ней делается упор на духовные ценности, православие считается основой духовно-нравственной жизни страны и народа, а также предполагается воссоздание союза трех славянских государств — России, Белоруссии и Украины с дальнейшей перспективой перерастания в единое государство — Славянский союз.
Заместителем Бабурина в РОСе стал писатель и кандидат исторических наук Иван Миронов В 2005-м молодой аспирант-историк был обвинен в покушении на Чубайса, полтора года находился в федеральном розыске и два — в «Матросской Тишине». Миронова оправдал суд присяжных.
Когда на «Марше миллионов» Миронов выступал со сцены, его выступление не то что не освистали, как происходило на предыдущих масштабных митингах с Владимиром Тором, но, напротив, приняли с одобрением даже либералы и левые. В чем для него сущность национализма, Миронов рассказал «МК».
— Политический национализм, по вашему мнению, отличается от бытового?
— У меня нет такого понятия, как бытовой национализм. Есть очень четкое и ясное определение термина, национализм — это любовь к своей нации.
— Разве любовь к нации может быть политической доктриной? Либералы тоже могут любить свою нацию.
— Либеральные ценности (если мы говорим об истинном либерализме как о полной свободе и отсутствии ограничений) противоречат националистическим. Либерализм — это превосходство свободы индивидуума над общественными, государственными интересами, подчас же под «свободой» подразумеваются человеческие пороки — половая распущенность, вседозволенность, корысть.
— Но ведь нынешний протест сделали в основном либералы.
— О сделанном протесте можно будет судить только по его результатам, но толчком для него стало возмущение людей наглыми и циничными действиями власти, когда гражданам России сказали: «Вы здесь никто, и мы все будем решать за вас, даже не решать, а действовать от вашего имени». И к президентским выборам нация подошла злой, обиженной, сплоченной единой волей к переменам.
— Какой, по-вашему, процент людей, выходивших на массовые митинги, поддерживает националистические идеи?
- Давайте сначала разберемся, что это за идеи. Про любовь к своей нации мы уже сказали, а уже одно это подразумевает и активное сопротивление творимому сегодня властью геноциду русского народа, и стремление к сохранению целостности государства, далее – борьба за торжество справедливости в обществе, начало чему ответственный суд, который решал бы по-совести и по закону. Это не политические доктрины, а основополагающие идеи для людей, которые считают Россию своей Родиной. И таких большинство.
— А вот если таджик захочет вступить в вашу партию?
— Пожалуйста, если таджик разделяет наши взгляды, если он себя считает...
— Русским?
— Нет, он может считать себя таджиком, но Россия является для него Родиной, за благополучие и процветание которой он готов отдать жизнь.
— С идеологией разобрались, но все же какой политический строй оптимален для России?
— Россия дольше всего развивалась и существовала при монархии. Но говорить сейчас, что мы ратуем за возрождение монархии, — нельзя. Проблема в том, что слишком многие увлекаются формой, а не содержанием. В таком случае давайте установим монархию, коронуем президента... Поэтому на форму ориентироваться не нужно. Исходя из этого примера, очевидно, что основополагающим моментом на сегодняшний день является то, какие личности стоят у власти, насколько они ориентированы на национальные интересы государства, насколько они заботятся о развитии коренных народов России.
— Почему бы всем правым не объединиться в одну партию?
— Этот вопрос звучит не очень корректно, пока остальные партии еще не зарегистрированы. Когда же сформируются хотя бы несколько адекватных, состоявшихся партий, я думаю, получится найти общий язык для объединения или консолидации действий.
— Если посмотреть на массовку тех, кто идет в националистической колонне, в основном это ребята из неблагополучных семей.
— Это тоже часть нашего народа. Сейчас уничтожены все социальные лифты, и даже при желании большинство из них не могут получить высшее образование, потому что они не могут платить. При этом по духу они такие же, как их более благополучные сверстники, получившие образование и усвоившие традиционные ценности. Поэтому среди националистов много тех, кто пока не преуспел, им не дали такой возможности, но они хотят это изменить, и в том числе через политическую активность.
— Или через физическую, как это делают скинхеды. Вы можете объяснить это явление?
Я категорически не приемлю форму террора, но в тюрьме мне доводилось общаться со скинхедами, получавшими за свои действия пожизненные сроки. Убийство нельзя оправдать ничем, кроме самообороны, но это люди, которые готовы переступать через кровь, через закон, поскольку они не видят другой возможности что-то изменить.
Известный политолог Станислав Белковский в подходит к вопросу создания рентабельной националистической силы, как Агафья Тихоновна в гоголевской «Женитьбе»: «Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича...» По мнению политолога, партия должна быть национал-демократической, но нынешней НДП не хватает публичного лидера и харизматичного политика. «Константин Крылов хорош как идеолог, но не политик, — рассуждает Белковский. — Иван Миронов — фигура перспективная, он харизматичен и глубоко мыслит, но главная его ошибка — связь с „замшелым“ Сергеем Бабуриным. Навальный сам не понимает сейчас, что ему нужно и куда он собирается двигаться. Так что, я вижу партию национал-демократов, состоящую из Крылова как идеолога, Миронова как политического лидера и, возможно, Навального, если тот определится».
История одной дружины
Протестному лагерю на Баррикадной шел последний день. Вечером был разгон, «винтилово», оставшаяся кучка активистов переместилась к памятнику Булату Окуджаве на Старом Арбате, а там лагерь по-тихоньку себя изжил. Но об этом еще никто не знал, включая группу ребят, резвящихся у фонтана. Ребятами их можно назвать с натяжкой, от довольно юного до среднего возраста с отпечатком жизненного опыта на лицах.
Сергей Аксенов (один из лидеров «Другой России») как то писал о том, что нацбол — это не столько приверженность политической идее, сколько психотип. Про таких рядовых националистов можно сказать тоже самое. Молодые, подвижные, тела как на шарнирах, им все время нужно быть физически активными. В шутку дерутся, один ударяет кулаком другого, хохочет: «Передай товарищу!», завязывается потасовка. Поодаль стоит парень, невысокий, худой, спокойное интеллегентное лицо, похож скорее на технаря ботаника, чем на главаря вот этих неугомонных хлопцев, которым он по-сути и является.
— А ты знаешь, например, Демушкина? — спрашиваю у одного из парней.
— Не, я Антона знаю, — отвечает он и бежит играть в «стенка на стенку».
Антон стоит поодаль и смотрит на ребят исподлобья. Пытается изображать строгость, но гладя на них, многие из которых старше Антона и тем более крупнее, в выражении лица проскальзывает отеческая мягкость. Антон Северный курирует Московскую ветвь движения «Русские», но, по его собственным словам, ему важнее не политическая платформа, а реальная работа с ребятами, большинство из которых благополучными назвать сложно.
Парень, который не знал про Демушкина, представился Лехой. Сначала пришел на Чистые пруды с друзьями потусить, узнал про лагерь — и понеслось. На Баррикадной он следил за порядком в лагере. Те, кто часто бывал на «Оккупае», не могли не заметить дружинников. Под руководством Северного они выводили с территории лагеря пьяных и бомжей, убирали мусор, вычисляли провокаторов.
— Тут сумасшедший один появляется периодически, — сообщил Леха. — Парень лет 25. Появлялся не пойми откуда и начинал вены при всех резать, даже одной девушке щеку поцарапал. Пришел такой, а я его со спины обошел, залез за лавку и хвать! Тут же менты включились, орут: «Хватаем его», — а чего уже хватать, я им его передал, даже спасибо не сказали...
Леха приехал из Ярославской области, сейчас без работы, с женой разведен, собирался уезжать домой, ко дню рождения сына, которому 4 года. Как и у большинства, у него национализм скорее интуитивный. Он понимает, что родина — это хорошо, приезжие — плохо.
— У нас в городе молодежь в основном делилась на скинхедов и панков, — рассказывает он. — Мы даже на ваш Черкизон ездили китайцев гонять.
— А родители как на это смотрели?
— Меньше знают — лучше спят, понимаешь? У меня свои дела, у них свои.
Со времен «скинхедовской» юности взгляды Лехи немного помягчели. По собственным словам, он съездил в Китай, убедился, что и там хорошие люди живут, правда, с оговоркой «когда они на своем месте». Теперь на его руке красуется татуировка в виде иероглифов, что-то там про «мир и благополучие».
Антон Северный — успешный юрист, правда, из-за круглосуточной занятости на «Оккупае» он потерял ряд солидных контрактов. С момента основания движения «Русские» Антон является его постоянным членом.
— Можно сказать, что я националист с детства, — рассказывает он. — Со временем эти убеждения становились только глубже. Когда я приехал в Москву и поступил в известный столичный вуз, то столкнулся с неадекватным поведением студентов из других республик. Однажды я читал доклад по истории о роли «тайных обществ». После доклада меня подкараулили 10 человек, хотели избить. В общем, я довольно эффективно дал им отпор, но понял, что одному быть хватит, и присоединился к известному тогда национал-патриотическому движению.
— И как тебе удалось завоевать доверие парней вроде Лехи?
— Это интересная ситуация. Многие из них внешне гораздо крупнее и внушительнее меня. На Чистых прудах они обратились ко мне с просьбой выступить от их имени на ассамблее, я согласился, им выступление понравилось. А когда нас забирали в ОВД, я объяснял ребятам, как себя вести...
Когда задержанных поздно ночью выпускали из отделения, они первым делом звонили Северному, он объяснял, как поймать такси и куда ехать, а потом расплачивался с водителем из своего кармана.
В следующий раз я поговорила с Северным через несколько недель после «Оккупая».
— А что с дружиной теперь?
— Дружинники остались, мы их теперь социализируем. Большинство было иногородних, мы помогли им найти жилье в Москве, устроиться на работу.
— Можно назвать их неблагополучными?
— Я бы так не сказал, у многих есть специальности, в основном рабочие, а теперь и четкая система взглядов. Раньше они знали о национализме, поскольку это сейчас модно, но не очень представляли, о чем конкретно речь.
Так что, если верить словам Северного, рабочая молодежь российской периферии может стать политической армией националистов, и армией немалой...