Почему Кац не стал Подушкиным
Максим сидит за столиком московской кофейни, ест суп-пюре и старательно отмахивается от сигаретного дыма. Он не пьет, не курит и не ругается матом. Положительность образа портят сплетни недоброжелателей. Некоторые утверждают, что Кац — позер, пытающийся подняться на протестной волне, а его основной источник дохода — рабовладельчество...
Когда Максиму было 8 лет, вместе с родителями он уехал в Израиль, в 17 вернулся в Москву. Поступил в три вуза, но система образования на родине вчерашнему эмигранту пришлась не по душе. Теперь в графе «высшее образование» у Каца прочерк.
Но при этом Кац отправился в Копенгаген к 75-летнему профессору Яну Гейлу, который много лет занимается проблемами градостроительства. И за свой счет прошел у него курс обучения, чтобы понять, как сделать города удобными для жизни.
— Почему ты в Израиле не остался?
— Я, даже когда жил там, несколько месяцев в году проводил в Москве с бабушкой и дедушкой. Россияне мне ближе, у нас похожие взгляды, я знаю, что у них на уме.
— А как случилось, что уже в 17 ты начал заниматься бизнесом?
— Надо же деньги было как-то зарабатывать. У нас в семье так складывалось, что деньги никто не считал, я мог брать столько, сколько нужно, но мне всегда эта история не нравилась (что я не сам их делаю), к тому же был интересен сам процесс...
И Кац пошел в бизнес. Правда, не самой стандартной тропой. Он стал участвовать в покерных турнирах, и математический склад ума, не ставший подспорьем в получении диплома, помог Максиму стать одной из самых колоритных и преуспевающих фигур в российском покерном пространстве. Что касается «владения рабами», то ситуация, по словам Каца, такая: «Я нахожу по всему миру молодых перспективных покерных игроков и финансирую их участие в турнирах. Не в России, у нас сейчас запрещено их проводить».
— То есть то, чем ты занимаешься, — легальная практика?
— Ни о каком рабовладельчестве речи не идет. Люди, допустим, вносят деньги для участия в покерном турнире за 1000 долларов, а на десятитысячный у них уже средств нет, тогда они обращаются ко мне. У меня самая крупная компания по покерному финансированию.
На всякий случай Максим объясняет разницу между казино, откуда выползают в пух проигравшиеся, и спортивным покером:
— В казино вы всегда играете против заведения, и математика против вас. На турнирах люди играют друг с другом, и выигрывает тот, кто лучше, он и получает деньги.
Бизнес на грани авантюры приносит «не миллиардный, но достаточный доход, чтобы не отказывать себе в необходимом, путешествовать и реализовывать другие проекты». Одним из таких проектов стала избирательная кампания в Щукине.
«Большая часть бюджета муниципалитетов уходит на содержание аппарата... Средний возраст депутатов — 63 года. Нет никаких причин, чтобы вам это было интересно... Меня тошнит от наших политиков и их методов...» — несколько фраз из листовки. Знающие люди прочили Кацу фиаско с таким стилем. Один из советчиков даже предложил ему взять девичью фамилию матери и стать Подушкиным.
— Мне помогали ребята из «Яблока». Сначала я был наблюдателем от них на думских выборах, они проводили инструктаж, объясняли, что нужно делать, — вспоминает Максим. — Потом начали обучать кандидатов в муниципальные депутаты. На их семинаре я узнал, как действовать на первом этапе, собрал подписи и зарегистрировался.
А дальше у Каца возникло расхождение с политтехнологами.
— Когда я отправил в «Яблоко» свою листовку, они были ошарашены. Я не стал использовать их символику, чтобы не решили, что я их компрометирую. Но стоит отметить, что ни в какой партии я не состоял и не собираюсь.
— Если муниципальный совет — орган бесполезный, то зачем было избираться?
— Конечно, это не так — и я много чего буду там делать, но, во-первых, я не могу гарантировать, что от этого будет какой-то эффект, а во-вторых, это все равно не то, что люди ожидают. Многие считают, что муниципальный совет — это что-то вроде Госдумы, а я как минимум в мэры избрался. Но я думаю, что вопросы городской среды через этот орган я смогу продвинуть.
— Какие, например?
— Много всего. Есть место, где нужно убрать несколько парковок, чтобы примерно 4 тысячам людей было удобнее ходить, есть переход, который нужно подсветить, поставить столбики, чтобы люди не парковались на тротуаре. В некоторых местах совершенно абсурдное движение общественного транспорта: автобус делает огромный круг, чтобы довезти людей от одного выхода из метро до другого, и так далее. В любом случае я не буду зацикливаться только на деятельности в качестве муниципального депутата в Щукине.
В городе есть масса проблем, например, те же парковки на Тверской, и это легко исправить — просто убрать их, и все. Поощрять предпринимателей делать привлекательные фасады, чтобы приятно было ходить по улицам. Решить проблему с городским транспортом, ведь Европа тоже переживала аналогичный кризис, но меры были приняты гораздо раньше; просто взять немецкую программу 50-х годов и почерпнуть из нее некоторые схемы действий. Это то, что требует незначительных расходов.
Идеи г-на Каца в сфере градостроительства могут казаться утопичными. Например, пересадить людей на трамваи и оборудовать дворы столиками для домино, но сам он обосновывает их тем, что культура жизни появляется от ее условий, а не наоборот.
— Расскажи, как ты проводил агитацию.
— Я распечатал 20 тысяч листовок в типографии и нанял компанию, чьи сотрудники разнесли листовки по всему району и положили к каждой квартире. Потом я повесил объявление «Требуются пенсионеры для работы на выборах», провел собрание с теми, кто откликнулся, рассказал им о себе, посмотрел, кто как на это реагирует, и выбрал двоих. Им я потом подробнее рассказал о своих планах, мы спорили, но потом я увидел, что они прониклись. Тогда мы договорились, что они будут обходить квартиры в районе и проводить агитацию. За посещение одной квартиры я платил 17 рублей. Ну и Интернет, конечно, помог.
— Как ты относишься к тому, что сейчас происходит в протестном движении?
— Лично для меня митинги — эпизодический момент в жизни. На них я познакомился со многими единомышленниками, но нельзя сказать, что я являюсь активным участником протестного движения. То, что это движение вообще началось, — хорошо. Буквально до сентября поговорить с кем-то о политике, сидя в кафе за чашкой кофе, было чем-то невежливым. Сейчас люди общаются, выражают свое мнение, прислушиваются друг к другу, но проблема в том, что большинство политиков, которые выступают с трибун, — люди из прошлого, из того периода протестного движения, когда в нем участвовали 300 человек на Триумфальной. Кого-то посадят-повяжут — и он лидер. Произошел естественный отбор лидеров-бойцов. А сейчас на улицах много людей вроде меня, которые не хотят ни с кем драться и настроены мирно.
— Ты не считаешь, что нужно срочно брать власть?
— Есть вещи, которые мне не нравятся, но далеко не все так плохо, чтобы я шел на баррикады. Сейчас есть новый запрос на новых лидеров — менее боевых. Вот пришли 20 тысяч на Арбат, Удальцов повел людей несанкционированным шествием. Сколько людей за ним пошли? 100–200 человек. Вот примерно такая процентовка и есть мирных и агрессивных.
Я, например, сейчас очень мирный, но развивается дело Pussy Riot, девчонки пишут письма из тюрьмы, что их там держат в ужасных условиях, и я постепенно становлюсь менее мирным. Хотя я совершенно не поддерживаю их акцию, притом что не являюсь религиозным человеком, все равно я уважаю храм и считаю: то, что они там устроили, делать нельзя. Я не хочу вникать в юридические тонкости, это не мое дело, но держать их в холодных камерах — недопустимо.
— Ты метишь в лидеры?
— Я наверняка стану лидером в том, что касается городской среды, но никогда не стану лидером общим, потому что по многим параметрам не подхожу и мне это неинтересно. Думаю, найдется много подобных примеров, например, Алексей Навальный — вокруг него может объединиться движение по борьбе с коррупцией. И появятся несколько таких локальных проектов, которые естественным образом объединятся в общее политическое движение со временем.
— А как ты относишься к идее решать все вопросы на референдумах?
— Я думаю, что принимать решения должны в первую очередь специалисты. Есть вопросы, которые люди могут решить сами, например, большинство проголосует за то, чтобы развивать общественный транспорт, — хорошо. Но также люди, не понимая до конца проблемы, могут проголосовать за строительство парковки на тротуаре.
— Твои убеждения во многом расходятся с убеждениями твоей коллеги и девушки — вы же встречаетесь? — Веры Кичановой. Вы часто спорите на политические темы?
— У Веры более радикальные взгляды действительно. Она говорит об «оранжевой революции», о смене власти, у меня другая позиция на этот счет. И да, мы встречаемся. Чуть больше месяца, что почему-то провоцирует людей на вопросы из серии «Когда свадьба?». Я не считаю его своевременным.
На следующий день после интервью Максим Кац улетел в Буркина-Фасо отдыхать. А вернувшись, выложил в Сети подробный репортаж о распределении должностей в своем муниципальном собрании. С высокохудожественными фотографиями. Как выяснилось, Максим специально для этого нанял фотографа и оговорил, что все права на снимки переходят к заказчику.
Кичанова собирает на себя компромат
Первый визит президента Медведева на журфак МГУ и сопутствующие ему мероприятия многие студенты назвали фарсом. Три девушки, включая Веру, встали у входа с плакатами, на которых написали не озвученные президенту вопросы вроде: «Почему вы сидите в Твиттере, а Ходорковский в тюрьме?» Девушек задержали, провели воспитательную беседу и отпустили, но известность они заработали. Вдобавок Кичанова публиковалась в «Новой газете» и была корреспондентом на радио «Голос Америки». Радио пришлось бросить из-за того, что Веру выбрали муниципальным депутатом в Южном Тушине.
В жэжэшном посте «100 фактов обо мне» Кичанова среди прочего пишет, что владеет техникой осознанных сновидений, мечтает побриться налысо и является бисексуалкой. Прогноз собственного будущего у нее пока в тумане.
«Меня не покидает мрачное предчувствие, что, если ребята, с которыми мы плечом к плечу толкаемся на Триумфальной, придут к власти, я так и останусь в оппозиции. Если вообще останусь на свободе», — сообщает Вера, потом признается в тщеславии и наконец заявляет: «Иногда приходят мысли, что любая деятельность — всего лишь сублимация. Может быть, если я найду человека, с которым мне будет идеально, я брошу любую борьбу и любое творчество — и мы уедем в тихое, безопасное место разводить тюльпаны и детей».
Добавим, Кичанова стала первым избранным депутатом за всю российскую историю незарегистрированной либертарианской партии, в которой она состоит. Для обывателя либертарианец — человек еще более загадочный, нежели покерист. Эта политическая позиция подразумевает запрет агрессивного насилия, свободу самовыражения и невмешательство в дела других стран.
На интервью Вера в отличие от Максима была в галстуке, что, впрочем, солидности ей не прибавило.
— Ты давно в протестном движении?
— Я стала интересоваться им с 2009 года. Прочла в блоге о том, что политически активные студенты хотят объединиться, создать свою сеть — потом ее назвали «сеть московских студентов».
С компанией единомышленников Вера попала на Триумфальную.
— Там меня впервые задержали. Я была к этому готова, бывалые люди из нашей компании рассказывали, что делать в таких случаях, но все равно чувствовалась некоторая растерянность.
— А как родители отнеслись к тому, что дочка ходит на митинги?
— Сейчас успокоились, но мама долгое время не одобряла, поскольку считала, что я ничем не буду заниматься, кроме хождения на митинги, пока не увидела, что я продолжаю учиться, работаю. Папа же был тем человеком, который первым заговорил со мной о политике еще в детстве. Сейчас он и сам ходит на митинги, поэтому он меня полностью поддерживает.
Предвыборная листовка у Кичановой серьезнее, чем у Каца, — с ультимативным слоганом «Власть должна быть подответной гражданам и понятной людям». А в кратком жизнеописании говорится следующее: «Меня зовут Вера Кичанова, я живу на улице Свободы. В 2008 году окончила гимназию № 1551 с золотой медалью. С 14 лет работаю журналистом — сначала в молодежной газете „Южное Тушино“, потом в „Новой газете“. Учусь на факультете журналистики МГУ. Работаю в правозащитной ассоциации, которая поддерживает призывников и военнослужащих. Организую и веду молодежные политические дебаты. Состою в незарегистрированной Либертарианской партии России». Помимо этого Кичанова сразу представила жителям Тушина свою программу, в которой предлагает обеспечить открытость деятельности муниципального собрания для граждан и для СМИ, создав сайт (которого у муниципалитета до сих пор не было), инициировать строительство автомобильных парковок на пустырях и прочая.
— Когда ты решила стать депутатом?
— Я часто слышала от людей, что несогласные только критикуют власть и ничего при этом не делают. И я подумала, что они ведь правы. Можно попробовать менять то, что происходит, изнутри. Если не получится, то я докажу тем, кто задавал вопросы, что ничего сделать нельзя, а если получится, то докажу в первую очередь себе и окружающим, что это реально.
Кичанова рассказывает, что ее вдохновил пример Михаила Вельмакина, представителя движения «Солидарность», который на второй срок избирается в Отрадном, оставаясь при своих оппозиционных взглядах. Он организовал «школу депутатов», которая дает молодым кандидатам представление о том, как регистрироваться и собирать подписи и что вообще можно делать в муниципальном собрании.
— Муниципальное собрание дает возможность местного самоуправления. Решения, которые принимаются в районе, в большой степени зависят от местных жителей. Я буду честно пытаться что-то сделать, отчасти даже из собственного любопытства.
— Твой друг Максим Кац считает, что люди не всегда в состоянии самостоятельно принять решение. Ты с этим согласна?
— Я считаю, что чиновники те же люди, и мне не нравится, когда одни за других решают, что печатать в газетах или где построить пешеходный переход. Я не агитирую за ликвидацию выборов и полную приватизацию (это направления анархо-либертарианства, когда приватизируется все, вплоть до кусочков дороги), но право на частную собственность и полное самоопределение, считаю, должно быть у каждого.
— Как агитировала избирателей?
— Сначала был большой соблазн работать только на Интернет, но я решила, что там меня и так все хорошо знают и надо обращаться к тем, кто Интернетом мало пользуется или не пользуется вообще. Распечатала плакаты, листовки, раздавала на улице, у метро и клеила в подъездах. Всем этим политтехнологиям на муниципальном уровне нас учили в школе депутатов.
— И о чем народ спрашивал, когда ты раздавала листовки?
— О том, чем занимается либертарианская партия, ну и, конечно, о том, сколько мне лет. Говорили, что мне рано идти в депутаты, но на это у меня был готовый ответ. Я объясняла, что чем больше будет разных людей, которые знают и умеют что-то, каждый в своей сфере, — тем лучше. Лично я могу быть эффективным модератором, пять лет работая в журналистике, умею находить нужных людей — скажите мне, какая у вас проблема, а я найду специалиста, который поможет вам ее решить.
— Ты открыто заявляешь о своей бисексуальности. Собственно, либертарианская партия славится тем, что отстаивает права геев и лесбиянок. Не думаешь, что это оттолкнет людей?
— Я не жалею о том, что я когда-то писала и пишу сейчас. Лучше пусть узнают это от меня, чем информация всплывет в качестве очередного компромата.
— К слову о компромате — какой была твоя первая реакция на появление в Интернете сведений о том, что ты состоишь в группе Pussy Riot?
— Сначала мне было смешно, я подумала, как не поленился человек (блогер, проанализировавший фото из соцсетей, на которых Кичанова позировала в маске и была запечатлена вместе с участницами группы. — «МК») собрать столько информации, написать большой пост, свести воедино факты, не имеющие друг к другу отношения. Когда на следующий день мне стали звонить журналисты и требовать подтверждения, я уже немного напряглась. Я не думала, что это может быть кем-то воспринято всерьез...
Когда история появилась в прессе, за девушку доблестно вступился Кац, описавший в своем блоге нелепость выдвинутых обвинений. Это подогрело слухи о депутатской любви.
— С Максимом у вас действительно производственный роман?
— Мы познакомились в январе, начали переписываться на тему муниципальных выборов, общались каждый день и потом стали встречаться.
Когда я объявила родителям, что мы будем жить вместе, мой папа шутил: «Семья из двух депутатов снимет квартиру». А мама, разумеется, была в шоке, когда я сказала, что встречаюсь с человеком, который сделал деньги на покере, нигде не учился и фамилия у него Кац...
Несмотря на приверженность оппозиции, Кичанова согласна с тем, что в протестном движении случился кризис. Что нужно делать дальше с уличной активностью, она еще не определилась. А в Южном Тушине Вера хочет продвигать идею создания интернет-приемной для обращений жителей, а еще сотрудничает с комитетом солдатских матерей и планирует внедриться в призывную комиссию.
Впрочем, учитывая юный возраст Кичановой, у нее есть еще большой запас времени, чтобы сделать осознанный выбор между разведением тюльпанов, обустройством Тушина и «оранжевой революцией».