Ему остался месяц; но это формальность. Всё кончилось даже не 4 марта (когда избрался Путин), а в сентябре, когда он публично уступил Путину.
Всё кончилось, хотя официальные новости продолжают поступать: президент наградил, президент посетил, президент подписал, встретился...
...В понедельник он должен был встретиться с лидерами оппозиции. Но разбился самолёт, погиб 31 человек, и президент отменил встречу. Почему? Изучал чёрные ящики? писал «Россия вперёд»? плакал?
В январе 2011-го, когда при взрыве в «Домодедово» погибли 34 человека, свой вылет в Давос (на Всемирный экономический форум) президент не стал откладывать ни на минуту.
Возможно, он в обоих случаях прав. Тогда правильно улетел в Давос, теперь правильно отложил встречу с оппозиционерами, но хотелось бы понять логику поведения руководителя страны. Может быть, дело не в числе жертв (31 и 34 — разница не принципиальная). Может быть, дело в том, что в Давосе он выступал перед крупнейшими бизнесменами планеты, а здесь предстояла встреча с какой-то «пиратской партией», с какой-то оппозиционной чепухой.
Когда осенью разбился «Як» с хоккеистами, по телевизору показали чрезвычайно решительного президента, который потребовал немедленно «списать эти самолёты» и купить иностранные «за любые деньги». Это было странно. Обещать «любые деньги» — значит, вздувать цену на предстоящие закупки. Но ещё хуже, что такое заявление — гроб для отечественного авиастроения. Потом выяснилось, что самолёт не виноват, но президент не взял свои слова обратно.
Теперь, когда разбился иностранный самолёт, президент-патриот мог бы развернуться в сторону отечественного производителя: мол, приказываю построить свои, за любые деньги. Этого не произошло.
...Сколько было решительных слов, как старательно воланчик изображал пудовую гирю, а что останется? Ничего. 2008–2012 — пустое место в русской истории.
С самого начала он был послушным исполнителем. Продлил Путину срок на... Кажется, будто на два года (с четырёх до шести), а на самом деле — на 16 (2×6=12, да и минувшие 4 неужели будем называть «медведевскими»).
Человек (точнее, чиновник), который гордо заявлял «Свобода лучше, чем несвобода», никакой свободы не принёс. Не смог, наверное.
Вот и сейчас (3 апреля) сообщили: «Президент Медведев поставил отрицательную резолюцию на экспертное заключение по институту помилования».
Юристы утверждают, что президент имеет право помиловать заключённого, не дожидаясь его просьбы. А власть говорит: «Нет, пусть зэк сперва попросит, признает вину, а потом... Потом мы подумаем». Это ловушка. Признавший вину теряет право добиваться оправдательного приговора.
Помилование? Но что если он больше боится взгляда начальника, чем суда истории?
...Удивляет не он (он ни разу не удивил, хотя совершал вроде бы космические изменения: менял время, двигал часовые пояса, вкручивал энергосберегающие лампочки). Удивляют те «интеллектуалы», которые и день и ночь, и письменно и устно (и, надеемся, искренне) верили, что с ним — к свободе! Что вот сейчас, вот прямо сейчас он отправит в отставку премьер-министра, и расцветёт демократия.
«Свобода лучше, чем несвобода!» — все повторяли его золотые слова, не замечая, что он с детской серьёзностью произносит житейскую пошлость: лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным.
Он чеканил слова, как будто и дикция и артикуляция могут заменить мужество и силу воли. Это был муляж, это было потерянное время, и никто никогда нам его не вернёт.
Напрасно трудился Президентский совет, доказывая президенту, что он имеет право на помилование. Если он отказался от президентства, на что ему президентские права.
Напрасно ходили к нему защитники Химкинского леса. Не защитил. Вызвал на бой коррупцию и сдался. Образование и медицину не спас. Утечка мозгов увеличилась; пьянство, наркомания, педофилия, насилие росли; и даже когда он танцевал под «Американ бой», возникало обманчивое ощущение, будто ему что-то мешает.