Чуров сказал: внедрить
В ноябре и декабре я изрядно намучился в участковой избирательной комиссии на Пресне. Работы, нудной тяжелой работы было много, а журналистских открытий мало: никаких особых подтвержнений того, что результаты фальсифицируются, я не нашел. Надеялся, что работу в УИК хоть оплатят, но и тут облом: не деньги, а слезы. В общем, я твердо решил раз и навсегда прекратить журналисткий эксперимент по работе на выборах, заняться чем-то более выигрышным. Но случилось непредвиденное: забежал как-то в Центризбирком на проверку подписей кандидатов в президенты, а там сотрудник пресс-службы попросил зайти к Чурову.
Владимир Евгеньевич поблагодарил за освещение работы УИКа, пообещал дать грамоту. А я возьми, да и брякни: «Все хорошо, но я так и не понял, чем занимаются ТИКи и зачем они вообще нужны? Посмотреть бы»... Так я «купил себе козу», придумал новую головную боль.
Я понял, что отступать поздно, когда Чуров решительно взял трубку и позвонил в Мосгоризбирком:
— Нужно внедрить журналиста Зубова в ТИК.
Собеседник Чурова на том конце провода, видимо, оказался знаком с моим творчеством. Я много писал о том, что наша избирательная система перегружена бюрократией, которая лично мне совершенно непонятна и вызывает подозрения... Он стал спорить и упираться. На что Чуров еще несколько раз повторил: «Вот поэтому и нужно», с каждым разом более раздраженно...
На другой день мне позвонили и вызвали в Мосгоризбирком. В просторном кабинете меня ждали двое — секретарь комиссии Фаяс Халилулин и его помощница. По их оценивающим взглядам я понял, что у Чурова своя голова, а у них — своя и окончательное решение еще далеко не принято.
— Вы, в общем, правильно критикуете систему, — начал Халилулин. — Протоколы участковых комиссий год от года становятся все длиннее, в них вводится масса ненужной информации. Кроме того, только в день голосования УИК должен заполнить 41 различный акт. Все это занимает массу времени. Наблюдатели думают, что мы занимаемся подгонкой результатов, а это просто никому не нужная бюрократия. Мы мучаем членов комиссий и сами даем повод себя подозревать. Деньги на КОИБы выброшены, потому что они дают протокол не через 5 минут, а сначала требует огромного перечня ненужных действий. Некоторые избиратели получают бюллетени, но не голосуют, а система ГАС-выборы не принимает информацию об утраченных бюллетенях. Зачем тогда было вводить эту графу в протокол? Ну украл кто-то бюллетень и украл. В финансовых документах же никто не пишет количество украденных денег. Нужно сократить бюрократию до минимума: выиграем время, получим больше доверия...
После вступительной речи мне был устроен допрос с пристрастием. Вопросы были самые разнообразные, включая мое мнение о погоде... Минут через 40 помощница вышла и вернулась с необходимыми для назначения в ТИК бланками: моего заявления и протокола собрания трудового коллектива, который меня делегирует в ТИК. Попросила не забыть поставить на протокол печать и еще взять справку с места работы. Я понял, что экзамен, вроде бы, сдал.
Когда я уже стоял в дверях, вдогонку мне сообщили, что все документы я должен подвезти завтра до 12.00. Это крайний срок, после которого заявки не принимаются.
Собрание в редакции провели оперативно, заполнили протокол, иду к юристам все проверить и поставить печать. И тут выясняется, что бланк протокола мне дали... по мнению юристов — левый. Они переделали протокол заново. Все-таки не любит наша избирательная система впитывать посторонних... Но может быть, мне и показалось.
Президент — дело десятое
Мои надежды на то, что меня определят в ТИК где-то в центре города, поблизости от работы, мягко говоря не оправдались. Мосгоризбирком нашел для меня вакансию в Ясенево. От редакции туда ехать час десять, от дома — 2 часа. Первое время я еще не знал, что ездить туда придется почти каждый день, включая выходные.
В конце января мне позвонил председатель ТИК Владимир Владимирович Юрьев (ВВ) и попросил приехать к шести вечера — побеседовать и познакомится.
Комната нашей комиссии оказалась уютной, в ней меня ждал чай и несколько будущих коллег. Перед тем, как войти я помялся, разглядывая стенды со всевозможными кубками и наградами, завоеванными районом.
Знакомлюсь с председателем и он сразу огорошивает: «Ну что, хотели узнать всю поднаготную президентских выборов? А для нас они — дело десятое. Их Центризбирком организует, мы только помогаем. Зато мы организуем муниципальные выборы — от и до. Вот к этой работе и подключайтесь.
Наш ТИК проводит выборы в 6 округах района, в каждом разыгрывается по 3 мандата.
Оказалось, что пока в Мосгоризбиркоме решался вопрос о моем назначении, я пропустил самое интересное — регистрацию кандидатов в депутаты муниципального собрания. Но ничего особенно скандального там не было. Желающих стать депутатами оказалось немного — 33 человека (на 18 мандатов). Конкурс, получается, — меньше 2 человек на место — ниже, чем в приличный вуз. Для регистрации кандидатам требовалось, в зависимости от округа, собрать от 66 до 68 подписей.
«Я им всем объяснил, как правильно собрать подписи, — говорит ВВ. — В итоге зарегистрировали всех желающих. Любопытно, что среди кандидатов нет ни одного выдвиженца от „Единой России“. Единороссы теперь своего членства не афишируют, идут как самовыдвиженцы. Пятерых кандидатов выдвинули эсеры, четверых — коммунисты, одного — ЛДПР».
Кандидаты сами решали, по какому округу баллотироваться, отсюда перекосы: в одном округе — 4 соискателя, то есть мимо муниципального собрания пролетит только один кандидат. В другом конкуренция выше — 7 соискателей, причем двое — коммунисты. «Недоработала партия. Тут двое, а в соседнем округе ни одного», — расстраивается член ТИК от КПРФ Альфред Заитов.
Между тем, ВВ рассказывает мне об объеме работы, чем пугает все больше и больше. Нужно изготовить муниципальные бюллетени и плакаты 6 видов. Все — своими силами, причем профессиональных избиркомовцев (которые на окладе) в нашей ТИК нету. Все, включая ВВ и заместителя — Татьяну Ивановну Бобринскую, работают на общественных началах. Ну, есть еще почасовая оплата дежурств.
— В прошлую кампанию я каждый день дежурила, мне насчитали 370 часов, — говорит Татьяна Ивановна. — Заплатили около 15 тысяч. Да не за деньги мы здесь...
— А за что?
— Ну... Я уже 10 лет на пенсии. А тут — выхожу в люди, приношу пользу, общаюсь. Выборы я хорошо знаю, еще когда работала замдиректора школы — была председателем участковой комиссии.
Осложняет наш труд и то, что мы остались без секретаря комиссии. Секретаря ТИК Нину Мячину накануне прошлых выборов сбила машина. И ТИК решил нового секретаря не назначать, а дождаться выздоровления НС. «Она практически жила выборами и отстранение от должности секретаря сильно ударило бы по ней, и, по моему мнению, затянуло бы выздоровление. И хотя она ещё в больнице, мы её ждем», — говорит ВВ и продолжает — о работе: «Нужно сформировать участковые комиссии. Это трудно. На этот раз члены УИК получат двойную оплату: за президентские выборы — от Центризбиркома, и за муниципальные — из бюджета муниципального образования. Но это мало соблазняет — не хотят люди идти в комиссии. Они боятся на них вылили ушат грязи... Школам и предприятиям не выгодно, чтобы их сотрудники отвлекались на выборы. Приходится уговаривать».
Нам предстоит сформировать 57 УИКов, чтобы их заполнить создана рабочая группа.
Кроме того, каждый день в ТИК кто-то дежурит. Выдает открепительные: за ними приходят активно, по 2 десятка человек в день. Получает заявления от предприятий непрерывного цикла. Автопарк, например, просит, чтобы его работники проголосовали без открепительных, им некогда их получать. Если от сотрудника есть заявление, то через систему ГАС-выборы его вычеркивают из списка избирателей по месту жительства и включают в списки ближайшего к парку участка.
Интересуюсь, где же располагается эта загадочная система ГАС-выборы и ВВ провожает меня в отдельную комнату. Она совсем крохотная, без окон. Стоит компьютер, за ним сидит девушка, системный администратор. Сейчас она занимается сверкой списков избирателей с ЗАГС и ФМС. «Самое главное, чтобы в списках не оказались умершие, — говорит ВВ. — Это сильно травмирует родственников, они потом жалуются».
От объема работы у меня голова идет кругом. «Хорошо хоть отменили досрочное голосование, — говорит сегодняшняя дежурная. — Раньше еще и голосовать приходили. Мы выдавали бюллетени, оформляли, запечатывали в конверт».
После короткой экскурсии ВВ сообщает, что завтра в 6 вечера совещание, на котором я должен быть и напоследок говорит о наболевшем:
«Много несуразностей из-за того, что не совпадают московский и федеральный закон. Общежитие МГУ прислало список из 550 студентов общежития, чтобы мы их прикрепили к участку. По федеральному закону мы обязаны это сделать, а по московскому — не имеем права. Так что они будут участвовать только в федеральных выборах. А среди них есть ученые, юристы, будет недовольство. И обратная история с голосованием по заявлению, без открепительного. Президентский бюллетень мы можем выдать только тому, кто доказал, что пришел с предприятия непрерывного цикла, а муниципальный бюллетень — всем желающим. Избирательное законодательство с одной стороны противоречиво, с другой — зарегулировано, каждый шаг нужно делать по инструкции. А так не бывает, поэтому ТИКи постоянно получают нагоняи. Нам нужно дать больше свободы, ведь на местах лучше видно: кого включать в список избирателей, кого не включать».
33 несчастья
Первым делом на первом в моей жизни заседании ТИК мне вручают удостоверение. Теперь могу проходить без пропуска не только сюда, но и в Мосгоризбирком. И попадаю под защиту закона о выборах. К примеру, работодатель больше не может меня штрафовать.
Внимательно изучаю документ и вижу, что почему-то назначен задним числом — 6 октября. В то время, когда у меня еще и мысли пойти в ТИК не было, да и не знал я толком, что это такое. И зачем тогда было проводить собрание в январе, называть крайний строк подачи документов?... (Позже мне сказали, что девушка, которая готовила удостоверение, просто опечаталась, и уже получила за это нагоняй)
Следующий пункт повестки — утверждаем перечень помещений для встреч кандидатов в депутаты с населением. Это — 10 залов от 350 до 1000 мест. ВВ предлагает не проводить жеребьевку времени между кандидатами, а приглашать всех кандидатов одного округа одновременно, в один зал. ТИК — «за». Осталось заручиться согласием кандидатов.
— Нам надо быть на всех этих встречах, модерировать, чтобы не передрались, — уточняет ВВ.
Идем дальше: нужно утвердить тексты бюллетеней для муниципальных выборов. К ним предъявляются довольно жесткие требования: после ФИО кандидата обязательно указать год рождения, город и район, где проживает, работу и должность, является ли депутатом, и членом партии, кем выдвинут. Руководитель рабочей группы зачитывает данные каждого кандидата, все внимательно слушают. Спотыкаемся на странной фразе в графе кандидата Светланы Барыкиной: «руководитель муниципального образования».
— Такой должности не существует, — говорит член комиссии от ЛДПР Дмитрий Гражданкин.
— Давайте проверим, — говорит ВВ и достает из папки копию ее трудовой книжки. — Да. Тут написано именно так. Безграмотно. Но раз написано — менять не будем.
Решаем расположить кандидатов в алфавитном порядке и дать каждому равное место. Вот кандидат Грецкий 1988 года рождения — не член, не депутат, не имеет должности. Информации о нем совсем мало, но высота его будет строки будет такой же, как у бывалых кандидатов.
— А чтобы потом никто не говорил, что пролетел из-за нас, что мы неправильно что-то указали в бюллетене — перед тем как сдавать в типографию, попросим каждого кандидата свою графу вычитать и расписаться, — говорит ВВ. И добавляет смущенно: — Вообще-то мы должны все эти данные кандидатов проверять в инстанциях. Но налоговая, ФМС и милиция традиционно отвечают на наши запросы через месяц после того, как выборы уже состоялись.
Следующий пункт повестки стал для меня роковым: обсуждаем плакаты, которые мы должны выпустить к муниципальным выборам. Некоторые из кандидатов уже сдали для этого плаката свое фото и автобиографию.
— Вот эсер принес свое фото в обнимку с Мироновым, — говорит ВВ. — Такую фотографию на плакат ТИК ставить нельзя. Ни с ребенком, ни с собакой. Фото будем требовать — как на документ.
— А улыбаться можно? — спрашивает Гражданкин.
Разгорается спор. Решаем, что улыбаться все-таки можно.
На текст автобиографии отводим по 1500 знаков. И тут ВВ говорит:
— Давайте доверим сбор автобиографий и их редактирование Михаилу Зубову.
И торжественно передает мне документ под названием «порядок формирования плаката».
Я вспоминаю, что кандидатов у нас 33.
Из-за шока от внезапно свалившейся нагрузки я прослушал начало доклада о формировании УИК.
-...Получили заявления от партий. «Справедливая Россия» делегирует членов комиссии на каждый участок, ЛДПР — на 9 участков из 55. От коммунистов заявлений не поступало.
— Как так? — удивляется ВВ и вопросительно смотрит на члена ТИК от КПРФ.
— Очередная партийная недоработка. Принесем заявления, будут коммунисты в УИКах. На все участки не натянем, но человек 20 будет, — говорит Альфред Заитов.
— Есть заявления от «Яблока». Принимать? — спрашивает докладчица.
— Они не пользуются преференцией, мы не обязаны их принимать. Но я не вижу смысла отказывать. Рассмотрим на комиссии: зачем им в УИК — работать хотят или побузить.
После заседания и почти до утра изучаю «порядок изготовления плаката» и биографии. У кандидата Елены Екжановой вычеркиваю, что она защищает права малоимущих и людей с ограниченными возможностями, кандидат Вера Работкина пишет, что она отличник народного просвещения. Это — можно, но только после того, как она предъявит удостоверение. Кандидат Александр Суродин сообщает, что за проявленную активность неоднократно отмечался руководством управы и префектуры. Как и чем отмечался: нужно либо пояснить, предъявив документы, либо вычеркнуть. Когда все лишнее вычеркнуто, смотрю, какую информацию кандидат, наоборот, обязан указать. И выясняю, что ни один из них кандидатов не указал все, что требуется. Предлагаю председателю созвать их всех в ТИК и заново проинструктировать.
Как на меня настучали
Кандидаты в депутаты оказались людьми недисциплинированными: на встречу не пришли аж 7 человек, причем от одного из округов не пришли пятеро из семи. Первым делом просим их проверить свои данные в макете избирательных бюллетеней и расписаться, они тщательно выискивают опечатки. Кандидат Алексей Литвинов просит вычеркнуть фразу о том, что он временно не работает. Нельзя. А вот заменить длинное название его партии на аббревиатуру ЛДПР — можно.
Начинаем совещание и ВВ еще раз подробно объясняет, как правильно написать текст и прислать его мне на электронку (у ТИКа, как оказалось, своей электронной почты нет).
— Чем раньше вы пришлете тексты и фото, и мы их сдадим в типографию — тем раньше избиратель увидит ваши портреты, — увещевает он. Но у кандидатов масса других вопросов.
— Где мы будем встречаться с избирателями?
— В каждом округе выделено по школе, которая дважды за февраль предоставит актовый зал. Предлагаю не проводить жеребьевку, а прийти всем кандидатам вместе. График висит в комиссии и на сайте. Мы через сайт только извещаем избирателя, а вы уж пожалуйста приглашайте их сами.
— А как приглашать?
— Можете за руку привести. Или карточки положить в почтовый ящик. Но они должны быть обязательно оплачены с вашего избирательного счета.
— А если дома, на принтере печатаю?
— Бумагу покупаете из избирательного фонда.
— А тираж указывать? — язвительно спрашивает один из кандидатов.
ВВ отвечает примирительно:
— Мы сильно придираться не будем. Обещаю.
— Я могу как кандидат стать членом комиссии?
— Подайте заявление — рассмотрим. Но кандидат точно может появляться на любом участке своего округа и присутствовать при подсчете голосов.
— Временно зарегистрированные могут голосовать?
— Они получат только 1 бюллетень — президентский, и только по заявлению.
— Расклейка на столбах и подъездах допускается?
— По договоренности с собственником здания. И перед тем, как отдавать свою агитацию в печать — покажите ее, пожалуйста, нам. Мы подошьем в ваше дело.
— Друзья могут помогать агитировать?
— Кроме детей.
Вопросы иссякают, мы заканчиваем совещание. И тут кандидаты начинают ко мне подходить по одному. Выясняется, что они так и не поняли того, ради чего мы собирались: как правильно написать резюме на плакат. Решаю распечатать и раздать желающим плакаты одной из прошлых муниципальных кампаний. Буквально водя пальцем по плакату отвечаю на вопросы. Через несколько минут в зал входит ВВ. «Мне позвонили из Управы района, сказали, что вы тут в здании управы ведете агитацию и раздаете материалы». Смотрит на плакаты:
— А... Это можно раздавать, все в порядке. Но как быстро настучали.
Несколько следующих дней не вылезаю из электронной почты, от кандидатских резюме рябит в глазах. Наконец, приезжаю в ТИК с чем-то более ли менее готовым — согласовывать итоговые тексты с кандидатами. Они капризничают. Елена Екжанова требует, чтобы я вставил, что именно она создала ГБОУ педагогической коррекции в 2000 году. ВВ встает на ее сторону, вставляем...
И тут я понимаю, что больше не могу этим заниматься! Что я устал, что до основной работы в редакции у меня уже давно руки не доходят. Что я хочу домой. Честно говорю об этом председателю. Он разрешает мне идти и передает работу члену ТИК от «Союза Чернобыль» Галине Кайгородовой.
Одеваюсь и слышу телефонный звонок
— Как ни одного? — удивленно переспрашивает ВВ. — Это же ужасно! А школа-то правильная? Ну подождите еще 15 минут и приезжайте.
Эта звонила член ТИК Наталья Быховец, которую направили в школу 789, где должна была пройти первая встреча кандидатов с избирателями. Не пришел не только ни один избиратель, но и кандидат. И даже милиционеры, которые должны были обслуживать мероприятие, не явились.
— Сначала открыли актовый зал, потом смотрим — вала людей нет, — рассказала Наталья. — Тогда открыли класс, учителя передвинули парты, чтобы был президиум. Ждем. Никого. В этом округе самая высокая конкуренция — 7 человек на 3 мандата. А они не пришли. А ведь были на собрании, график им давали, спрашивали, как информировать избирателей.
Казус Доброхотовой
В 6 часов вечера следующего дня я снова в ТИК. У нас заседание: формируем УИКи. Рабочая группа провела титаническую работу: собрала заявления с 620 человек, которые войдут в 57 комиссий.
— Есть люди, которые из кампании в кампанию составляют костяк участковых комиссий. Мы их обзвонили, многие согласились работать снова. Но после той грязи, которой их облили в прошлую кампанию многие и отказывались, причем не по одному, а целыми комиссиями, — рассказывает руководитель рабочей группы Марина Лебедева. — Пришлось обращаться к людям, которые по разным причинам не работали в ноябре-декабре, но проводили предыдущие кампании. Иногда бывает, что если у человека большого желания нет, используем элемент административного ресурса. Ведь для директора школы провести выборы — это элемент престижа, важно, что именно в их школе, а не соседней. Это — плюсик, когда выбирается лучшая школа района.
Параллельно приходили представители партий. В комиссии включили 57 эсеров, 55 единороссов, 35 коммунистов, 9 членов ЛДПР и заявления подали и 5 представителей «Яблока». Пока никому не отказано.
Конфликтная ситуация только одна. На заседание пришла потенциальная председатель комиссии 2390 Валентина Петровна Ремезова.
— Прошу не включать Юлю Доброхотову. На прошлых выборах она вела себя неадекватно, ругалась, мешала работать, обстановку на участке раскалила до предела, а потом написала кучу жалоб, ни одна из которых не подтвердилась. Я не против того, чтобы за работой следили, но нужно еще и помогать, а не срывать работу.
Первыми просьбу Валентины Петровны предложили поддержать члены ТИК от оппозиционных партий:
— Ну если она мешать собирается, а не работать — зачем включать? — сказал коммунист Альфред Заитов. С ним согласился эсер Сергей Островский.
У меня другое предложение: включить, но взять обещание, что не будет хулиганить. Однако брать обещание не с кого: сама Юля на заседание не пришла. Голосуем. За ее включение — я один. Против — все остальные без исключения.
Решение принято. «Готовьтесь, будет на нас жалоба», — весело сказал председатель ТИК.
Остальных яблочников решили включить, как и всех делегатов от остальных партий.
На другой день Митрохин заявил, что членов его партии дискриминируют и не включают в УИКи. И в тот же день в ТИК зашла Доброхотова, поговорила с ВВ. По его словам — девушка вполне адекватная. Говорит: «Мне неважно какая партия, лишь бы было справедливо и честно». Растроганный ВВ пригласил ее войти в будущий состав ТИК. А на ближайшие выборы посоветовал пойти наблюдателем на другой участок, чтобы не усугублять конфликт на старом.
«Кто, если не я»?
Эпопея с формированием УИКов завершается в ближайшее воскресенье. Накануне Мосгоризбирком спустил нам через ГАС-выборы списки избирателей. Сисадмин распечатал их (119089 имен на 6155 листах), и с раннего утра председатели комиссий приходят, забирают свои листы и в зале заседаний брошюруют их по книгам. Потом получают участковую печать, пачку открепительных под роспись и отправляются в свои комиссии. С понедельника основная нагрузка по работе с избирателями перекладывается с наших плеч на их плечи.
Работа по брошюровке книг монотонная, кропотливая. Самое время поговорить и выяснить, кто же эти председатели.
Наталья Борисовна Третьякова — председатель УИК № 2388 раскладывает свои 114 листов по адресам. О себе рассказывает не спеша:
— Я работаю в детском саду. Руководитель структурного подразделения для детей с ограниченными возможностями. Психолог. Мои подопечные по состоянию здоровья не могут посещать массовый детский сад и приходят к нам 2-3 раза в неделю на индивидуальные занятия. Но наш участок находится не в детском саду, а в школе.
— Как вы попали в избирательную систему?
— Предложили из муниципалитета. Сначала я была председателем на другом участке.
— Это же муторная работа, да?
— Да (устало).
— И плата за нее символическая...
— Но дело-то не в деньгах. Наше поколение воспитано на общественном начале. Если говорят надо — надо, если хотите — хотите... Молодежь-то не идет туда, где не платят. А я человек активный, и мне интересно все это посмотреть изнутри, поучаствовать, как-то помочь. Скорее всего, есть моральное удовлетворение и это главное.
— Да какое моральное удовлетворение после всей грязи, которая вылилась на комиссии после декабрьских выборов?
— У нас не было грязи. Участок был небольшой. Пришли наблюдатели, представители партий. Они спокойно занимались своим делом, мы — своим. Наблюдатель от эсеров был самым въедливым, во все вникал. Ну, а я ему предоставляла все возможности, поэтому нареканий на меня у него не было. А вот потом, после выборов, когда все это началось, стала читать про фальсификации — было очень обидно и до сих пор неприятно. Вся вот эта возня, чернота...
— А вы-то как считаете: были фальсификации?
— Трудно сказать, я отвечаю за себя. У нас невозможно это было сделать. Если бы были фальсификации, то ЕР получила бы больше 50%, а на нашем участке получила 42
— Указания на результат были?
...В этот момент наш разговор прирывает ВВ: «Пришло письмо из Мосгоризбиркома. Просят подготовить для районной прессы серию публикаций о председателях участковых комиссий, работе ТИКа, подготовке к выборам. Поручаю это вам».
Так на меня свалилась новая утомительная работа.
— И не забудьте, что в понедельник в 11.20 с автоматчиками выезжаете за спецмарками в Мосгоризбирком, — добавляет он и уходит.
А Наталья Борисовна вспоминает о моем вопросе:
— От ТИК никаких указаний не было. Юрьев нас собирал, ничего про результаты не говорил. Только по процедуре.
— Долго считали голоса?
— Мы очень долго, потому что я показывала каждый бюллетень наблюдателям, называя партию. Пока все 1600 бюллетеней каждому показали... Потом разобрали по кучкам, пересчитали, наблюдатели все видели, просмотрели каждую. Пока все партии пересчитали, пока погасили неиспользованные бюллетени, пока закрыли книги избирателей... Пока все бюллетени упаковали — в ТИК были часа в три ночи. Здесь собралось народу много, стояли в очереди. Сначала записали данные участка на большой стенд, потом ждали, когда можно будет ввести их в ГАС-выборы...
— И вот мне хочется еще раз понять вашу мотивацию... С семи утра на участке до семи утра другого дня. Я в качестве журналистского эксперимента работал на прошлых выборах, это мука, а ведь вы не ради славы...
— Я после думских выборов чувствовала определенный подъем: я поучаствовала, у меня была команда, мы со всем справились... Даже не знаю... Мне это нравится. Мне все интересно: я 2 высших образования получила, пошла на проблемный участок в детском саду с детьми-инвалидами, тоже тяжело. Ну вот я такая...
— А кто в вашей команде, вашей УИК?
— Есть представители профсоюзов, разных движений, «Молодой Гвардии», Союза «Чернобыль», социальный педагог нашего детсада. Учителей нет, поскольку комиссия детсадовская, есть представители «Единой России», «Справедливой России», КПРФ.
— Партийцы в комиссии работают, или только наблюдают и вносят сумбур?
— На тех выборах работали: сидели за книгами. Считали голоса, подписывали книги. Занимались своим прямым делом.
— Я слышал, что после прошлых выборов целые комиссии отказывались работать на президентских. Было труднее сформировать комиссию в этот раз? Как людей заманивали?
— Хорошо проверенных знакомых обзванивала. Кто-то соглашался, кто-то нет. Сотрудников приглашала, кто захотел. А как иначе? С улицы же не позовешь незнакомого человека. А партийцы сами по назначению от партий к нам пришли...
...Когда председатели УИКов разошлись, на столе в нашей комиссии вместо книг и актов неожиданно появились мандарины и коньяк. ВВ поднял тост: «Мы завершили важный этап. Участковые комиссии созданы. Дальше будет попроще»...
А на другой день мы с Татьяной Ивановной и Сергеем Островским на полицейской спецмашине в сопровождении автоматчиков отправились в Мосгоризбирком — получать спецмарки для бюллетеней.
У бюллетеней на президентских выборах будет 3 степени защиты: это печать участковой комиссии, подписи двух членов комиссии и главное — спецмарка. Именно после того, как ее наклеивают на бланк он превращается из филькиной грамоты в бюллетень.
До утра понедельника эти марки были засекречены, хотя отпечатали их довольно давно. Их рассекречивают и раздают ровно за 3 недели до выборов. Считается, что этого времени уже не хватит никакому злоумышленнику, чтобы подделать марку даже если она попадет ему в руки.
А чтобы она к нему не попала, процедура передачи обставлена очень серьезно. Ответственными за получение и перевозку марок назначаются сразу 3 члена ТИК. Я вошел в это число. Мы собрались в комиссии и проверили исправность сейфа, где марки будут храниться, пока мы их не передадим участковым комиссиям.
В назначенное время за нами приехали трое сопровождающих милиционеров на спецмашине. Они вооружены, чтобы отбиваться, если кто-то надумает отобрать у нас марки силой. Садимся в машину и отправляемся в Мосгоризбирком.
Там в присутствии милиции три члена ТИК и 3 члена Мосгоризбиркома расписываются в том, что мы получили ровно 120500 марок (у нас на территории 119089 избирателей, плюс небольшой запас на случай большого наплыва желающих проголосовать по открепительным). На акт ставятся 2 печати — ТИКа (ее мы привезли с собой) и Мосгоризбиркома. После этого силовики сопровождают нас до машины и обратно в ТИК — до сейфа.