Хомячки, как передовой отряд сердитых горожан, вербализируют свои настроения в остроумной, но предельно ясной форме. Даже туманный намек вроде «Отправьте человека на Марс» сопровождается рисунком, не оставляющим ни малейшего сомнения, о каком конкретно лице идет речь.
Труднее разобраться в позиции, которую предлагают своей аудитории сторонники власти — охранители, консерваторы; для простоты я бы назвала их дальтониками, поскольку они ухитрились увидеть оранжевый цвет в уникальном сочетании белых, красных и зеленых флагов, которые несли участники шествия 4 февраля.
Поклонный митинг по одному только внешнему виду носил следы организующей длани: палатки с пирожками, автобусы, скучающая публика. Да и неудивительно: кто попрется добровольно поддерживать власть, которая — как он убежден и как его убеждают тут же выступающие ораторы — сильна и могуча? Однако отрицать наличие людей, которые искренне боятся перемен и считают возвращение Путина залогом сохранения status quo, было бы так же глупо, как находить в протестных настроениях происки Вашингтона.
— Не надо раскачивать лодку! — сердятся, просят и угрожают дальтоники хомякам. — Вот я тоже недоволен: медицина, образование, в армию детей страшно отправлять, — но не таскаюсь же на митинги!
— Так говорили весь месяц после первого митинга на Болотной. Другими словами, выражать недовольство, острым глазом подмечать недостатки и сигнализировать, непонятно, правда, куда, что если кто-то кое-где у нас порой, — это можно. А вот митинги — нет. Они раскачивают. Сиди дома, перед компьютером, патриоту болтаться по площадям нечего, а то будет как с тем мостом, по которому дружно в ногу прошагало воинское подразделение.
Теперь оказалось, что ходить на митинги не только можно, но даже почетно.
Чего же тогда нельзя делать, чтобы не побеспокоить лодку?
Агитировать против кандидата в президенты? Какого именно? У нас их пятеро, и идет избирательная кампания, в которой, очевидно, подразумеваются нелицеприятная критика и перетряхивание участников с ног до головы.
Разница между хомяками и дальтониками формально стерта.
Разница неформальная, подлинная сошлась на одном имени: Путин.
Если он уйдет, то все рухнет.
Второй тур приведет к дестабилизации! Не раскачивайте лодку!
Что же это за стабильность такая, если даже незамысловатое, проверенное годами противостояние Путина и Зюганова может ее раскачать?
Можно выбирать тетеньку, как в Дании, афроамериканца, как в Америке, представителя нетрадиционно ориентированных меньшинств, как в Финляндии, можно вообще никого не выбирать, как в Бельгии, и страна не шелохнется. Вот это называется «стабильность». Ситуация, при которой передача власти, как утверждает сама власть, может привести к хаосу, называется шаткостью и неустойчивостью. Прямо скажем, полный развал. И характеризует эту власть как несостоятельную, а население, неспособное пережить спокойно смену одного президента на другого, — как психически неустойчивое.
Между прочим, подобную мотивацию применяли, когда делались попытки сменить мэра Москвы.
— Даже не думайте, — махали руками сторонники стабильности, — у Лужкова все схвачено, все повязано! Если он уйдет — будут реки крови!
Ну вот — ушел. Потерял, как говорится в анекдоте, какую-то доверенность.
И что?
Москвичи не взбунтовались, не кинулись крушить красивое здание московской мэрии, и Сергей Собянин справляется. Причем раз уж речь зашла, не окажись сейчас в московской администрации нового мэра и его нового зама Александра Горбенко, неизвестно, удалось бы так мирно и организованно провести четыре митинга одновременно без обморожений, драк и давки.
Тем не менее, умея различать все цвета спектра, я полностью поддерживаю дальтоников: у нас есть стабильность. Не такая, конечно, как в Финляндии и на островах Фиджи, но есть. И население у нас адекватное, каждый день на работу ездит, за границей научилось себя вести, детей воспитывает. Оно осилит провести лодку, сообразит, как вырулить и как выбрать капитана.
Но и дестабилизации не избежать. Коснется она группы уютно устроившихся граждан и их клиентеллы, коснется, надеюсь, коррупционеров и откатчиков, пострадает от перемен и многочисленный отряд паразитов, присосавшихся к трубе.
Впрочем, я как-то за них не расстраиваюсь.