В один и тот же день — понедельник, 14 ноября — в разных точках Земли было объявлено о присуждении новых важных премий.
На пресс-конференции в Пекине китайский поэт Цяо Дамо объявил, что возглавляемая им организация «Китайский центр исследований мира во всем мире» наградила Премией мира имени Конфуция (зарегистрирована недавно в Гонконге) российского премьер-министра Владимира Путина. Как великого миротворца. Трудно, впрочем, сказать, обрадовался ли лауреат награде. Ведь на Западе по этому поводу не зубоскалит только ленивый. Лейтмотив комментариев: жаль, Муамар Каддафи не дожил, а то бы и он мог получить китайскую премию за 42 года мира и стабильности в Ливии. С другой стороны, и отказаться от Премии имени Конфуция наш премьер не может — обидятся китайские товарищи, а с ними до сих пор не до конца согласованы важные параметры нефтегазовых контрактов. Так что — куда ни кинь, всюду клин.
А тем же временем в Москве в театре «Новая опера» вручали первую Премию имени Егора Гайдара, учрежденную в 2010 году Фондом имени бывшего российского премьер-министра (точнее, чтобы никто не придирался, и.о. премьера). За большие заслуги в области экономики, истории (заметьте, не исторической науки, а именно что истории), а также (как прямо сказано в положении о премии) «за действия, способствующие формированию гражданского общества». Лауреаты тоже получились вполне достойные. За экономику награду получил научный руководитель Высшей школы экономики профессор Евгений Ясин. А за «действия, способствующие» — журналистка Ольга Романова, которой удалось вытащить мужа, бизнесмена Алексея Козлова, из неправедной тюрьмы, куда его определили по заказу партнеров-конкурентов.
И все же по прочтении известий о двух премиях меня не покидало ощущение, что случилась некоторая путаница. И что вполне разумно/справедливо было бы не ставить Владимира Путина в неудобное китайское положение, а взять и присудить ему премию Егора Гайдара. За выдающийся вклад в современную историю России.
Посудите сами.
Недавно наш премьер-министр встретился в одном подмосковном ресторане с членами Валдайского клуба. (Валдайский клуб — это сообщество авторитетных российских и зарубежных экспертов, над которыми Путин пару раз в год публично издевается. А эксперты делают вид, что этого не замечают.) И когда премьера на этом самом клубе спросили: не кажется ли ему, что нынешняя система управления Россией себя немного... подысчерпала, он сказал в ответ собеседникам такие сладкие слова: «В середине 90-х была гражданская война, крупномасштабные боевые действия на Кавказе, полностью развалилась экономика и социальная сфера. Многие считали, сколько стране осталось». Дальше Путин пояснил, что получилось у той самой системы управления: «прекратить войну, защитить Конституцию, создать высокие темпы экономического роста, высокий уровень жизни». Доходы населения выросли в 2,4 раза, пенсии — в 3,3 раза. Несмотря на кризис, за чертой бедности в России сейчас живет куда меньше народу: если в 2006-м бедствовал 21 млн человек, то сейчас — 18,5 млн. Ну, и многое другое.
Конечно, к таким заявлениям бывшего/будущего Президента РФ сразу возникают вопросы. Например. Считает ли он гражданской вторую чеченскую войну, которая как раз была затеяна для того, чтобы в 1999-м реализовать операцию «Преемник»? Или: удалось ли защитить Конституцию РФ, скажем, от нынешних северокавказских лидеров, которые, кажется, не очень подозревают о существовании такого документа; и даже от самого Путина, де-факто упразднившего предусмотренные Основным законом выборы губернаторов? Ну да ладно. Это уже не главное. Когда я прислушивался к тому, что рассказывал премьер о своих заслугах, вдруг поймал себя на крамольной мысли: а ведь где-то я это все уже слышал... Причем почти в тех же самых словах и выражениях. Неужели аппарат Путина занялся банальным плагиатом?
Слава богу, что у нас есть теперь Интернет с его поисковыми системами. А то пришлось бы срочно бежать в Ленинскую библиотеку.
«Это человек, который спас страну от кровавой гражданской войны. Взял на себя ответственность в момент, когда тысячи долларов не было у государства, чтобы хлеб купить, мясо купить, инсулин купить не могли в ноябре 91-го. Помирали больные. Никто не хотел идти во власть. Можете себе такое представить? Умные люди не хотели — очень хорошо понимали, о чем идет речь».
Нет, это не Путин. Это Анатолий Чубайс. О покойном Егоре Гайдаре. (Источник — блог Чубайса.)
Или вот еще. «Реальность: преодолена угроза голода, развала экономики, распада России и гражданской войны. (...) Мы часто обсуждали с Гайдаром вопрос о сделанном нами в те тяжелейшие месяцы. С годами Егор все чаще говорил, что наша главная историческая заслуга — мы не допустили гражданской войны в стране. (...) Реформы правительства Гайдара — это конец 1991-го и 1992 год. И то, что была преодолена реальная угроза голода, хаоса, остановки производства и, возможно, гражданской войны — безусловный успех этих реформ. То, что к концу 1992 года, несмотря на высокую инфляцию, проблема выживания населения и вообще страны уже не стояла — успех, так же как и то, что население получило право экономического выбора. (...) Гайдар реально спас Россию от голода, хаоса, развала и возможной гражданской войны. Только за это потомки еще скажут ему великое спасибо». Это — министр экономики гайдаровского правительства Андрей Нечаев, из лекции с характерным названием «Предотвращенная катастрофа», прочитанной недавно в Политехническом музее.
В общем, у Владимира Путина оказались достойные учителя. Которые объяснили ему, что на любой вопрос о правильности и полезности власти надо отвечать просто: «Или мы — или катастрофа». И не спрашивайте нас ни о чем больше, если не хотите этой катастрофы.
Путин, в свою очередь, явился хорошим учеником. Что, кстати, по достоинству оценил Чубайс. Вот его доподлинные публичные слова: «Знаете, я представил, что свой вопрос — проиграли ли мы страну? — вы задаете нам с Гайдаром в ноябре 1991 года. И по секрету сообщаете, что у страны к 2008 году позади 10 лет экономического роста, 7-е место в мире по ВВП, председатель Центрального банка Сергей Игнатьев, министр финансов Алексей Кудрин, министр экономики — ученица Ясина и Уринсона Эльвира Набиуллина, премьер-министр — бывший помощник Собчака Владимир Путин, а президент — молодой юрист из Санкт-Петербурга (тоже из команды Собчака)... Думаю, мы бы оба просто зарыдали!». (Из интервью журналу New Times). Анатолий Борисович прямо подтвердил то, о чем всю жизнь говорю я и что пытаются возмущенно отрицать многие титулярные либералы: Путин — исторический наследник Гайдара, а не какое-то там чекистское отклонение.
Именно команда Гайдара в начале 1990-х дала стране идею безальтернативности власти, на которой с тех пор зиждется наша власть.
И в 1996-м Борис Ельцин с его рейтингом в 2% был, конечно же, безальтернативен. Вернее, единственной альтернативой ему была все та же катастрофа, она же смерть.
И в 1999-м: Путин или смерть! Не говоря уже про 2004-й, 2007-й... А в этом году нам много раз рассказывали сказку про Медведева или смерть: дескать, вот не пойдет ДАМ на второй срок — и в России случится катастрофа по всей форме («МК» от 4 августа 2011 г.). Медведев, кажется, не идет на второй срок. А вестники катастрофы отнюдь не сделали себе харакири: они активно записываются в «большое правительство» и готовятся пилить свои либеральные бюджеты и дальше.
И уж, конечно, в России никогда не было и нет альтернативы Академии народного хозяйства и госслужбы (ректор — Владимир Мау, ближайший соратник Гайдара) и Высшей школе экономики (там, где лауреат премии Гайдара Евгений Ясин). Эти институции нынче разработали экономическую программу-2020 для Путина и Медведева. Единственная альтернатива этой программе, которую мы с вами на страницах «МК» уже обсуждали, — естественно, смерть. А что же еще?
Да и в номинальной оппозиции у нас царит безальтернативность. На одном фланге — Зюганов или смерть. На другом — Жириновский или смерть. Никто другой, кроме этих трех (Зю, Ж и смерти), невозможен, потому что невозможен никогда. А тут еще они (КПРФ и ЛДПР) получат на думских выборах чуть больше, чем раньше, и на этом основании окончательно застолбят за собой эксклюзив на оппозиционную деятельность в РФ. И тогда Навальный и другие, призывающие «голосовать за любую партию, кроме жуликов и воров», поймут, до чего они все допризывались.
Никаких позитивных перемен в России не будет, пока мы не уйдем от парадигмы безальтернативности. Пока политики не перестанут оправдывать себя тем, что кроме них — только полный трындец.