Г-н президент, на днях вы встречались в Сколково с молодыми учёными и, услышав жалобу на важную силовую структуру, вышли из себя:
— Знаете, когда я слышу разговоры про таможню, мне иногда тяжело сдержаться. Просто, ей-богу, хочется взять микрофон и как запустить в стенку...
Мы сперва обрадовались: ведь эти слова значат, что при столкновении с государством вы приходите в ярость, как и простой народ. А потом призадумались. Во-первых, почему в стенку, а не в какого-нибудь важного таможенника? Во-вторых, микрофон только внешне похож на ручную гранату. А самое печальное: ваши слова означают бессилие высшей власти.
И вы, г-н президент, и все мы — жертвы закона.
К примеру, вы прочли наши отчаянные просьбы о помощи. На границе Москвы и Московской области, прямо в водоохранной зоне, в метре от реки Сходня хищники вырубают лес. Мы писали вам об этом уже трижды («Свежее преступление», 17 августа 2011; «Наглое преступление», 15 сентября 2011; «Преступники наглеют», 20 октября 2011). И — ничего. Никакой реакции.
Там, где в августе ещё только рыли канаву, ставили опалубку, теперь — высоченная каменная стена на бетонном фундаменте. Там, где в середине октября ещё только начали валить лес вдоль реки и вдоль шоссе, теперь — километровые металлические заборы. Прежде машины ехали по лесной дороге, а теперь — как в туннеле. Небо пока ещё видно, но скоро натянут колючую проволоку, и мы будем чувствовать себя как зэки в зоне.
Лес убивают, реку убивают, мы звоним во все колокола и по всем телефонам, и — ничего.
Бандиты совершают преступление, а законная власть бессильна их остановить. Например, люди жалуются в прокуратуру. Но прокурор не может пойти отнять пилу, топоры (тем более что прокурор, может быть, женщина, а рубщики — здоровенные уроды). Прокурор пишет бумагу, запрашивает сведения, начинается «законный срок» ожидания ответа. Пройдёт месяц, прокурор кого-нибудь вызовет, а этот кто-нибудь не явится. Потом прокурор, возможно, обратится в суд...
Понимаете, г-н президент, когда законная процедура (вообразим такое чудо) закончится в пользу леса, этого леса давно уже не будет.
...Если вас покоробило слово «уроды», то надо уточнить: имеются в виду не физические, а моральные уроды. Они понимают, что вырубать заповедную зону, зелёную зону Москвы, нельзя. Но — зарплата важнее и совести, и всего, чему их учили в школе.
А ещё есть могучий двигатель нашей жизни — страх. Сейчас поймёте, о чём речь.
Те чиновники, которые дали разрешение ООО «ПромАльянс» огораживать и рубить, обиделись на газету, на письма к вам про наглое преступление. В коридорах химкинской администрации они жалуются на то, что их назвали гадами, и добавляют: «А что мы можем? Нам позвонили, сказали: приедет Винер — подпишите ей всё».
Так что они, возможно, даже взяток не получили, а просто исполнили чей-то преступный приказ.
И местные жители, которые орут во всю глотку про преступную вырубку леса, вдруг переходят на шёпот, и тихо-тихо, на ухо: «Эту землю получила Винер, которая вырастила чемпионку Кабаеву. Безнадёжное дело».
На заборе, конечно, написано не Винер, а «ПромАльянс», но ведь это ничего не значит. Хорошо ещё, что крепостное право кончилось 150 лет назад, а то землю подарили бы вместе с жителями.
И куда теперь писать? В Международный олимпийский комитет? В Федерацию художественной гимнастики? Но ведь там откажут: мол, если бы в моче допинг нашли, тогда — да, а захват заповедника — не наше дело; пишите в Красную книгу.
На месте спиленных деревьев — забор, на заборе — плакат, на плакате — надпись: «Работы подготовительного периода по устройству временного ограждения территории земельного участка». А зачем огородили? Ниже написано: «Выполнение работ по санитарной чистке территории от сухих и поваленных деревьев, сбор мусора».
Господи, помилуй! Оказывается, это санитары леса. Г-н президент, вы когда-нибудь слышали, чтобы для сбора мусора пилили лес и ставили забор? Это же наглая насмешка над законом и людьми.
А последняя фраза на плакате: «Устройство временного городка с устройством временной подъездной дороги».
Это земли — особые. Там ничего строить нельзя. Ни временно, ни постоянно. Даже детскую площадку нельзя. А планы нам стали известны: строительство шести- и восьмиэтажных жилых домов.
Шикарные, наверно, будут квартиры. Не исключено, г-н президент, что вас на новоселье пригласят. И придётся вам улыбаться. И делать вид, что ничего не знаете.