Слушатели премьера удостоились от него звания локомотива индустриализации. Уход от сырьевой экономики нужен для укрепления экономической базы государственного суверенитета, определил важность задачи премьер. “Речь идет именно о современной индустрии, способной выпускать современную продукцию”, — уточнил он. “Уверен, у России есть все для индустриального прорыва, — продолжал активно использовать позабытый термин оратор. — “Новая индустриализация” должна делать ставку на человеческий капитал”.
По Путину, итогом “новой индустриализации” станет практически двукратный рост ВВП — за десять лет он должен с нынешних $19 тыс. на человека дойти до $35 тыс. годовых. В два раза должна вырасти и производительность труда, а число современных рабочих мест в ближайшие 10–15 лет достигнет 25 млн.
“Но это не значит, что мы тут же 25 миллионов сразу нарожаем, а через год с помощью нанотехнологий их вырастим”, — объяснил он и предложил бизнесменам создавать новые места в ближайшее время. Эта идея деловым слушателям понравилась настолько (они же, кстати, ее накануне и предложили премьеру), что они тут же принялись аплодировать. А другое его заявление и вовсе расценили как лучший подарок ко Дню предпринимательства. Премьер заговорил о снижении социальных взносов: “Мы активно работаем над тем, как снизить социальную налоговую нагрузку”. Правда, вопрос это непростой: нужно учесть интересы всех сторон, заметил премьер.
Драйвером роста может стать только бизнес. Государство в силах только помогать, продолжал поднимать бизнесменам самооценку председатель правительства.
Премьер еще долго беседовал с представителями деловых кругов, которые буквально забросали собеседника своими инициативами.
А по залу уже начала гулять шутка: “Вы за индустриализацию или за инновации?“
Между тем
В то время как малый бизнес митинговал в Москве на Пушкинской площади, продолжая настаивать на снижении ставки страховых взносов, его коллеги из крупных и средних компаний в рамках Vll ежегодного бизнес-форума “Деловой России” пытались разобраться, насколько сильной должна быть национальная валюта, чтобы помочь российской экономике “завязать с нефтью”.
Справка "МК"
<p><strong>Примеры успешной модернизации экономики:</strong></p> <p><strong>при низком курсе национальной валюты<br /> </strong></p> <p><strong>КОРЕЯ</strong></p> <p>девальвация курса со 125 вон за $1 в 1962 г. до 580 вон в 1980 г.</p> <p><strong>при высоком курсе национальной валюты<br /> </strong></p> <p><strong>ГЕРМАНИЯ</strong></p> <p>укрепление немецкой марки с 4,2 за $1 в середине 50-х до 1,7 в начале 80-х.</p>Алексей Голубович, председатель совета директоров компании “Арбат-капитал”, сразу предупредил всех собравшихся, что единственно верного ответа на вопрос “какой рубль лучше” нет. Однако ослабление рубля, по его словам, было бы выгодно несырьевому сектору, особенно сколковским инноваторам, которым необходимо продвигать свои идеи и товары на экспорт. “А вот тем, кто вывозит из страны по $10–20 млрд. в месяц, объективно выгоден рубль сильный”, — подчеркнул эксперт. Не откажутся от крепкой национальной валюты и импортеры, наладившие свою дистрибьюторскую сеть на территории России. В общем, невозможно совместить умеренную инфляцию, низкую процентную ставку и крепкую национальную валюту в сырьевой экономике. Тем не менее успешная модернизация в странах со свободно конвертируемой валютой не всегда требует стабильного валютного курса (см. ниже). Так или иначе, но почти все крупные инвестбанки ожидают укрепления рубля до 32,5 по бивалютной корзине (по отношению к доллару — около 27,5).
“Тот рубль, что мы сейчас имеем, укрепился только за счет высоких цен на нефть”, — считает главный экономист Альфа-банка Наталья Орлова. Но если до кризиса 2008 года это играло на руку отечественной экономике (в 2007 году при цене $70 за баррель Россия привлекла $81,7 млрд. ), то в прошлом году при цене $80 за баррель отток капиталов из страны составил $35,3 млрд. “Более того, отток капиталов сохраняется — около $7–8 млрд. каждый месяц этого года”, — предупреждает Орлова.
Ее опасения разделяет и глава ЦБ Сергей Игнатьев: “Боюсь, что и в мае будет отток, судя по объему валютных интервенций. Этот процесс затянулся, мне трудно его объяснить. Надеюсь, что в этом году приток возобновится”. По его словам, за первые четыре месяца отток капитала уже составил около $30 млрд. Удивительно, что даже глава ЦБ не смог внятно объяснить этот процесс, назвав его “довольно странным”.