Многие эксперты, наблюдатели, зрители, слушатели и т. п. набросились на Президента РФ Дмитрия Медведева за его пресс-конференцию в “Сколкове”. Дескать, все это было скучно, бессодержательно и даже, страшно сказать, несерьезно.
Я убежден, что подобные выпады в адрес главы государства неуместны и несправедливы.
Простите, дамы и господа, а чего вы (или мы с вами) ждали от этой пресс-конференции?
Что Медведев ответит на “главный вопрос” о президенте-2012? Но он нам с вами ничего такого не обещал. Это мы с вами (точнее, некоторые из нас) надеялись, что именно 18 мая Дмитрий Анатольевич скажет заветные слова. Типа, иду на вы… А если б мы с вами в последние годы читали политолога Белковского, то уже поняли бы, что:
а) вопрос-2012 не то что не главный, а вообще не имеет существенного значения, так как идеологической разницы между Медведевым и Путиным почти нет;
б) Кремлю неправильно называть кандидата в президенты до декабря 2011-го, ибо если бюрократия точно поймет, что Путин не возвращается, она будет слишком вяло относиться к своей основной обязанности — обеспечению победы “Единой России” на ближайших думских выборах.
Вот и все.
Или кто-то из нас хотел, чтобы президент в прямом эфире порвал на части своего премьер-министра? А почему он должен так поступить? Медведев что, в Кремль с улицы пришел? Нет. Он стал президентом, потому что Путин назначил его своим преемником. И благодаря поддержке некоторых очень влиятельных бизнес-групп. Точно так же, как в свое время Ельцин назначил Путина.
Я помню, что примерно с мая 2000 года многие национал-патриоты и социал-демократы ждали, что Путин вот-вот отменит неприкосновенность Ельцина, его легендарную “семью” отправит в политическое небытие, а “семейных” бизнесменов — на скамью подсудимых. Тем временем второй президент вручал первому орден “За заслуги перед Отечеством” I степени, “семья” оставалась крупнейшим лоббистом страны, а “семейные” бизнесмены системы “Абрамович/Дерипаска” богатели на глазах. Так и дожили до мая 2008 г.
Теперь уже либералы ждут, что третий президент расправится со вторым. Так и доживем до мая 2018-го, Бог даст.
Дмитрий Медведев — часть нынешней правящей элиты, плоть от плоти ее. Он стал президентом, чтобы укрепить эту элиту и эту систему, а не наоборот. Неужели это непонятно?
Или мы ждем от третьего президента какой-то радикальной демократизации? А оно ему зачем? Чтобы получить себе на голову свободные демократические выборы и проиграть их? Медведев что, самоубийца? Человек, которого я видел 18 мая на американизированной сколковской трибуне, на самоубийцу не очень похож.
И вообще. Я с конца 1980-х годов и до сегодняшнего дня постоянно слышу либеральные разговоры о том, что России на посту президента нужен не вождь и не альфа-самец, а “нормальный человек”, простой смертный, почти такой же, как мы. Легкий, элегантно одетый, в меру остроумный, довольно европейский, без истерики и надрыва. Не вызывающий крепких чувств — ни ненависти, ни любви. Хороший арбитр, которого на поле как бы и не видно. Ну? Разве не такого “нормального” президента мы в конце концов получили? Или нам все-таки подавай альфа-самца? А над “нормальным человеком” мы умеем только смеяться?
Свобода, как сказал поэт, это когда забываешь отчество у тирана. А еще свобода — она все-таки лучше, чем несвобода, хотя это высказывание и звучит несколько легкомысленно. Впрочем, как все медведевское.
Вот и я, смотря и слушая Медведева, ощутил эту свободу. Пожалуй, впервые за долгие годы я почувствовал наконец: мне абсолютно все равно, что скажет президент моей страны. И если бы я оказался в тот момент в зале бизнес-школы “Сколково”, я, честное слово, не знал бы, что спросить у этого человека. А главное — зачем спрашивать. И так все понятно.
Разве это не прекрасно — ощущать полную независимость от самого Хозяина Кремля?
Правда, у этой независимости есть и обратная, темная сторона. Она называется “дискредитация института президента в РФ”.
Виноват в этой дискредитации не Дмитрий Медведев, как бы он там себя ни вел и как бы ни выступал. Виноват тандем. Точнее, сам факт существования тандема. Тому, кто тандем придумал, — пусть даже и как чисто пропагандистскую конструкцию — можно было бы оторвать голову вместе с короной. Потому что в России не может и не должно быть двух и более царей одновременно. Монархический ритуал, который у нас испокон веку обеспечивает легитимность и стабильность верховной власти, требует эксклюзивности монарха. Когда ритуал нарушается, как сейчас… всего можно ожидать.
Знаете, как все это называется? Перестройка, вот как. Точнее, perestroyka, издание № 2. Мы с вами начали обсуждать ее еще прошлым летом. Нынешней весной мы убеждаемся, что перестроечные явления нарастают. Еще раз напоминаю смысл термина: перестройка — это не революция сверху, а наоборот — попытка власти путем точечных псевдореформ законсервировать неэффективный режим. В результате чего власть постепенно теряет уважение и доверие граждан. И даже хуже — уважение и доверие собственных элит, призванных быть для этой власти опорой.
У перестройки немало характерных черт. Например, в такую эпоху власть нередко совершает шаги, которые рациональному объяснению не поддаются и портят игру прежде всего ей самой. Например, в день медведевской пресс-конференции из Совета Федерации был отозван его спикер Сергей Миронов.
Спрашивается, зачем? Сидел себе человек, никого не трогал. Время от времени изображал из себя оппозиционера, но все кремлевские задачи в Совфеде решал четко и быстро. При Миронове сенат, который некогда был всероссийской точкой бурления и кипения, превратился в безотказный цех по штамповке кремлевских законов. Кроме того, уволенный спикер, он же лидер “Справедливой России”, самим фактом своего существования в системе давал понять: можно служить этому режиму и не состоя в партии власти.
Сейчас последний тезис ярко опровергнут, а Миронов вытолкнут из ниши лояльного критика власти в омут реальной оппозиции. Кроме того, поменяв за несколько месяцев до выборов третье лицо государства, Кремль привнес в нашу политику дополнительную турбулентность, которой нам так давно не хватало. Нечто подобное наша (тогда еще советская) власть любила делать и в последние годы Михаила Горбачева. В эпоху перестройки-1.
В последнее время случаются и всякие другие перестроечные события. Часто небольшие, но оттого не менее примечательные.
Например, правый политик Г. (полное имя не разглашаю, так как эта колонка не оплачена из избирательного фонда партии “Правое дело”), долгие годы известный как либерал-лоялист, теоретик существующего строя, желанный гость кремлевского телевидения и наперсник Анатолия Чубайса, опубликовал в “Новой газете” манифестуальный текст под броским названием “Можно ли предотвратить семнадцатый год”.
Нет, речь идет не о 2017 годе, когда у Михаила Ходорковского заканчивается второй хамовнический срок. Всё хуже. “Ситуация в стране становится все более тревожной, — указывает Г. — …власть стремительно теряет авторитет и доверие. Никто не связывает никаких надежд с нынешним руководством страны. …На фоне роста протестных настроений всё чаще слышны сравнения с 1916 годом. …Как в феврале 1917-го никто не защищал царя, никто не будет защищать нынешнюю власть”.
О как!
И это, замечу, пишет совсем не какой-нибудь внесистемный Лимонов/Каспаров или там Белковский. А человек системнее некуда. И не важно в данном случае, полностью ли Г. искренен или отчасти лукавит. Важно, что такая точка зрения стала модной среди элит. А это — вернейший признак перестройки.
А еще, говорят, в перестроечные времена на авансцену выходят новые гении, которые прежде обречены были на безвестность. Такие, например, как мой давний товарищ и соавтор по книге “Бизнес Владимира Путина” Владимир Голышев. Вы еще не знаете это имя? Скоро узнаете. Только что в Ростове-на-Дону один театр решил поставить крамольную (потому что про Путина) пьесу Голышева “Пребиотики”. Потом постановку запретило какое-то местное начальство. В результате “Пребиотики” прогремели, а Владимир Голышев начал свое триумфальное шествие по русской литературе.
Ради того, чтобы такие люди выходили из подполья, стоит жить в эпоху перемен.