Причина возбуждаться, наверное, у каждого своя. Для девушек брачного и добрачного возраста эта свадьба — живое доказательство того, что красивая сказка иногда может стать былью. Для скучающих домохозяек это возможность хотя бы на миг вырваться из серых будней. Для журналюг — великолепный шанс продать побольше газет и по максимуму заработать на шумихе.
Но поговорим лучше о том, о чем говорить как-то не принято, — о политическом аспекте свадьбы. Мой добрый товарищ, блистательный политолог Станислав Белковский, убежден, что решить политические проблемы России может только установление конституционной монархии.
Лично я, мягко говоря, в этом не убежден. Для меня монархия в России прочно ассоциируется с расстрелами мирных демонстраций, полицейскими репрессиями и вообще с неразумной политикой, спровоцировавшей революцию.
О том, что из любой формы госустройства не стоит делать панацею, говорит и опыт Франции. В XVIII—XIX веках французы меняли строй как перчатки: абсолютная монархия Бурбонов — различные формы революционной диктатуры — империя Наполеона — реставрация Бурбонов — снова Наполеон — снова Бурбоны — конституционная монархия Луи-Филиппа — республика — новая империя Наполеона — республика.
Вы устали от бесконечного списка? Будьте благодарны Анри, графу Шамбору, за то, что он закончился сравнительно быстро. В 1870 году сторонники восстановления во Франции королевской формы правления получили большинство в Национальной ассамблее. Депутаты были готовы провозгласить представителя династии Бурбонов графа Шамбора королем Анри Пятым. Но тот уперся: сначала поменяйте государственный флаг с триколора на наши фамильные лилии.
Если бы граф не был столь принципиальным, то, как подсказывает мой внутренний голос, французы поменяли бы свой государственный строй еще как минимум три-четыре раза.
В чем же тогда историческая заслуга британской монархии? Не в том, что она монархия. Все гораздо тоньше. С помощью в том числе таких действ, как предстоящая королевская свадьба, британская политическая система смогла дать населению две вещи, которые больше всего ценит человек: ощущение стабильности и чувство, что все обновляется.
Сто лет тому назад в Британии правил король Георг V. В личном плане он был человеком достаточно малоприятным. Даже дети короля были вынуждены в его присутствии соблюдать строгие нормы придворного этикета. Но у короля Георга был исключительно хорошо развитый инстинкт самосохранения. На него произвела очень сильное впечатление судьба его родственника и фактического двойника (на картине отличить монархов друг от друга практически невозможно) Николая II. Король понял: чтобы то же самое не случилось в Англии, монархии придется очень сильно покрутиться.
Понятие “пиар” тогда находилось в своем младенчестве. Большинство прочих монархов Европы были убеждены: они правят по праву рождения. И им ничего не надо доказывать своим поданным. А вот Георг V решил: право рождения — вещь не очень надежная. С помощью тщательно продуманных пиар-технологий король стал усиленно пытаться завоевать популярность среди подданных.
Делал это Георг V в эгоистических целях: ради сохранения на троне себя и своих детей. Но ощутимая польза была и для страны. В 30-е годы диктатура считалась в Европе более эффективной политической системой, чем демократия. Теоретически угроза фашизма и установления диктаторского режима существовала даже в Англии. В этих условиях монархия стала играть в Британии роль объединителя и стабилизатора нации, символа ее моральной стойкости.
Вы спросите: а при чем здесь королевская свадьба? Оказывается, при том. После Второй мировой войны Англия погрязла в непривычной для себя нищете. Продукты, одежда — все было по карточкам. Срочно требовалось событие, способное развеселить страну, дать ей надежду на скорое наступление лучшего будущего.
И такое событие случилось. В 1947 году нынешняя королева, а тогда юная наследная принцесса Елизавета вышла замуж за молодого моряка Филиппа Маунтбэттена. Хлеба у простых британцев не прибавилось, но зрелище они получили по полной программе. И моральный настрой нации резко пошел вверх.
Нечто очень похожее повторилось и в 1982 году, когда наследный принц Чарльз женился на леди Диане Спенсер. Британия тогда приходила в себя после страшного экономического кризиса 70-х. Погруженной в коллективную депрессию нации срочно требовалась красивая сказка. И она ее получила.
Получается, что принц Уильям — это поставщик сказок уже в третьем поколении.
В чем же политическая мораль этой сказки для России? В отличие от нас у британцев тот же политический строй, что и сто лет назад. Но при этом их политическая система в отличие от нашей не выглядит закостенелой и застывшей. У британского государства новое молодое лицо — лицо принца Уильяма и его невесты.
Еще раз повторюсь: я буду в первых рядах борцов против восстановления монархии в России. Суть дела в другом: британцы нашли свой способ сочетать стабильность с обновлением. Нам надо найти свой.