Конечно, хочу. “А сколько уже подписей собрали?” — “Больше тысячи”. — “Ого! А кто ж вас закрывает?” — “Завод”. — “Какой завод?” — “Энергомаш”. — “А ему чем рынок помешал?” — “Территорию отнять хочет”.
У нас каждый день кто-то чего-то хочет отнять. Отняли выборы губернаторов; отняли графу “против всех”, химкинский лес и несколько часовых поясов; отнимают бесплатное образование, бесплатную рыбалку… — всё это политика. Могущественные олигархи отнимают друг у друга нефтяные скважины, шахты, заводы. Но чтобы завод отнимал у жителей рынок — это впервые.
Завод огромный, знаменитый. А рынок крошечный: ворота, два ряда магазинчиков, между ними проход — всё. Люди (в том числе работники завода) покупают там всякую еду: мясо, фрукты, сало, овощи, мёд и всё, что хотите.
И вдруг новый, недавно назначенный директор “Энергомаша” захотел рынок уничтожить. Но люди в Химках живут упрямые (их закалила борьба за химкинский лес), они собрали больше тысячи подписей: мол, хотим, чтобы рынок остался.
Чтобы уничтожить даже маленький рынок, нужны хоть какие-нибудь основания. Они нашлись. Рынок грозит погубить нашу государственную обороноспособность.
В милицию г. Химки поступила удивительная бумага. Автор — начальник отдела экономической безопасности “НПО Энергомаш”. (Его письмо — жирным шрифтом. Наш комментарий — светлым в скобках.).
“ОАО “НПО Энергомаш” — предприятие, входящее в перечень стратегических предприятий России, выполняет гособоронзаказ, Федеральную космическую программу и является особо режимным объектом.
Между тем, фактически на территории предприятия по адресу: г. Химки, ул. Бурденко, д. 1 на части ее, ранее отчужденной у ОАО “НПО Энергомаш”, непосредственно примыкая снаружи к охраняемому периметру, внутри его общей линии расположен вещевой и продуктовый рынок, находящийся в 50 м от главной проходной и в 3 метрах от здания главного сборочного цеха.
(Начальник безопасности военного завода, наверное, какой-нибудь генерал. Поэтому к падежам и запятым придираться не будем. Но без комментариев не обойтись.
Хоть десять раз перечитай “примыкая снаружи к периметру, внутри его общей линии” — это чертовщина. Это вообразить невозможно.
Кроме того, у генерала что-то с глазомером. От рынка до главной проходной больше ста метров, а вовсе не 50.
Рассказывая, где находится “главный сборочный цех стратегического космического особо режимного объекта”, начальник безопасности, возможно, раскрывает военную тайну. Но ближайшее к рынку заводское здание (за высоким забором с многослойной колючей проволокой) находится в 15 метрах, а вовсе не в трёх.)
Контролировать ситуацию на указанном рынке ОАО “НПО Энергомаш” не имеет возможности. К нему регулярно подъезжают и разгружаются грузовые автомашины неизвестной принадлежности, на его территории всегда присутствует значительное количество посетителей.
(Если бы не бланк знаменитого “Энергомаша”, если бы не важная подпись начальника безопасности, можно было бы подумать, что писал ребенок. Он не способен выяснить принадлежность грузовиков. Они что — без номерных знаков? Он сожалеет, что военный завод “не имеет возможности контролировать ситуацию на рынке”. Лучше бы он контролировал свою недоделанную продукцию. А еще начальник жалуется, что на рынке всегда есть “посетители”. Он даже не знает, что это покупатели.)
Нескольку раз,(?!) мы получали информацию о том, что там используются пожаро- и взрывоопасные предметы и вещества (газовые баллоны, паяльные лампы и др.). Проход к главной проходной регулярно перегораживается машинами, вокруг которых собираются лица кавказской национальности и вступают в конфликты с работниками предприятия.
(Вокруг завода полно жилых домов и гаражей. Жители нагло пользуются газом и веществом паяльных ламп. Но еще вопрос: кто кому больше угрожает — люди заводу или завод людям? А насчёт “прохода к проходной” это враньё. Машины с продуктами разгружаются за двести с лишним метров оттуда. А вот некоторые сотрудники заводской администрации специально ставят машины у ворот рынка, чтоб не дать работать; и цедят сквозь зубы: “Вас отсюда всё равно вышибут”.)
Считаю, что существование упомянутого рынка содержит в себе постоянную угрозу для системы обеспечения безопасности ОАО “НПО Энергомаш”.
Начальник отдела
экономической безопасности
ОАО “НПО Энергомаш” Емельянов А.А.”
Такое впечатление, что писал дурак, хотя это, возможно, и не так. Вон как ловко играет на неприязни к кавказцам. Однако его письмо — это официально зарегистрированное в милиции разжигание национальной розни на бланке знаменитого “Энергомаша”.
Вообразите: в полицию Нью-Йорка поступило бы заявление, что какие-то негры толкутся возле завода, создавая угрозу национальной безопасности США. Через пять минут автора уже везли бы или в тюрьму или в сумасшедший дом.
Если бы директором был я, то немедленно уволил начальника безопасности, который не может защитить военный завод от продуктового рынка. Но директор “Энергомаша” тов. Солнцев, важный господин, не так давно назначенный; говорят, в прошлом финансист, а что это значит — чёрт их знает. Говорят, он в Химках делает что хочет. Говорят, городские власти его боятся. Говорят, он с Путиным вась-вась. С каким именно Путиным — никто не спрашивает, боятся. Но ведь, может быть, у Солнцева свой Путин, а не наш, не общий.
* * *
Где-то в России живут два человека: Владимир Владимирович и Дмитрий Анатольевич. Они непрерывно звонят солидным (роскошно одетым) жуликам и аферистам.
Стоит начаться спору (кому будет принадлежать эта земля? кто хозяин здания или завода?), в кармане роскошно одетого господина звонит телефон. Господин смотрит на экран, машет руками, чтобы все замолчали:
— Слушаю, Владимир Владимирович!.. Да, Владимир Владимирович!.. Сделаем!.. Конечно!.. Спасибо! Спасибо!
После такого разговора спорщики сразу идут навстречу пожеланиям господина. Льстиво улыбаются: не хотите ли еще несколько гектаров у нас забрать? Ну а если упираются, то через несколько минут звонит Дмитрий Анатольевич.
— Дмитрий Анатольевич?! Да!.. Конечно!.. Сегодня к вечеру!..
Куда уж тут рынку. После таких разговоров целые города сдаются на милость победителя.
Общая площадь завода — 56 гектаров, площадь рынка — 12 соток, в 460 раз меньше. Но жадные хотят захапать всё: и большое и маленькое.
На рынке полно работников завода. Они там покупают еду, им удобно. Среди сотен подписавшихся в защиту рынка много рабочих. Они рассказывают (не выдавая военных тайн):
20 лет назад на заводе было 11 тысяч человек, из них 8 тысяч — рабочие, а 3 тысячи — инженеры и начальники.
Теперь осталось 4 тысячи человек. Из них 1 тысяча рабочих, а 3 тысячи — начальники.
Это потрясающий факт (независимо от продуктового рынка): число рабочих уменьшилось в 8 раз, а число начальников сохранилось. Есть над чем задуматься.
А продукция? У директора не спросишь, а работяги говорят: еле-еле 20 процентов от того, что было 20 лет назад.
А если производство сократилось впятеро, а число сотрудников втрое, то на хрена им прежние 56 гектаров? Что они там делают на своей гигантской территории? Что они делают в главном сборочном цеху?
Они там устроили склады коньяка, керамической плитки и др., и пр. — майки, лампы, пуговицы, заколки. Всё стратегическое, всё оборонное, всё надо защитить от опасных торговцев.
Часть станков списали, опустевшие заводские корпуса сдают в аренду под склады, а начальник безопасности обращается в милицию с жалобой, что рынок “содержит в себе постоянную угрозу безопасности завода”.
Рынок снаружи — это угроза. А коньяк внутри — это приятное тепло. А если в соседнем стратегическом цеху склад кондитерских изделий, то закусывать шоколадом — самое оно.
Работяга, который лет 25 (если не 30) отдал заводу, посетовал: “Молодежи совсем нет”. И вдруг сказал гробовую формулу: “На родителях наших кончилось в России сельское хозяйство. На нас кончается производство”.
Жители Химок хотят, чтобы рынок работал. Там даже гарантированные скидки для ветеранов. Почему администрация Химок не хочет встать на их сторону, на сторону своего народа? Разве администрация не видела листов с полутора тысячами подписей? Каждая подпись — реальный человек. А не какое-то бурчание в телефонной трубке завоевателя. Заводовоевателя.
— А где директор рынка?
— А он прячется. Боится, что арестуют.
— За что?
Оказывается, директору сказали: если не уберёшься — у тебя найдут оружие. И откупиться невозможно, потому что “подключён центральный аппарат ФСБ”. Они обязательно найдут оружие, которое директор рынка покупает у лиц одной кавказской национальности и продаёт лицам другой кавказской национальности.
Оказывается, есть сведения, что это оружие специально возят с Кавказа в Москву на рынок возле стратегического завода, чтобы потом отсюда увезти на Кавказ. Ну и что? Какие-то неугодившие товарищу Сталину маршалы признались, что копали туннель из Кремля в Японию. (Это еще один парадокс нашей жизни: идейные борцы с лицами кавказской национальности молятся на лицо кавказской национальности и мечтают, чтобы оно вернулось к власти. А ведь не исключено, что Иосиф Виссарионович начал бы именно с таких стратегических директоров и начальников безопасности.)
Руководство знаменитого завода действует как мелкий негодяй в коммуналке: перекрыли рынку воду — пусть там будет грязно. Хорошо бы в Химках началась дизентерия! Директора рынка закрыть за пулемет, а рынок закрыть за кишечную палочку. А еще можно поджечь. А еще… да мало ли способов. Уж если “подключён центральный аппарат” — вопрос решат.
Товарищу Солнцеву (если бы он меня пригласил в главный сборочный цех по разливу стратегического космического оборонного коньяка) я бы дал совет:
— Лучше (эффектнее) говорить так: “Алё? Рамзан? Какой Рамзан?.. Ах, Рамзан Ахматович! не узнал, богатым будете!.. Да, Рамзан Ахматович!.. Конечно, Рамзан Ахматович!.. Да нет, они (взгляд на химкинских администраторов), они всё понимают, Рамзан Ахматович, они уже на всё согласны!
* * *
Россия в кольце врагов: Америка, Грузия, НАТО, Белоруссия, проклятая Прибалтика… Но все они вместе не причинили нам миллионной доли тех бед, что мы терпим от внутреннего врага.
Этот враг погубил медицину и образование, задушил культуру, заменив ее телевизионным дерьмом… Внутренние враги (а вовсе не американцы и не марсиане) качают из России сотни миллиардов долларов. Это внутренние враги (а не эстонцы с грузинцами) летят с мигалками по встречной полосе, давя кого попало.
Интересно, как зовут этих врагов?
Учёные уезжают, молодёжь идёт в менты и чиновники. Президент Медведев чуть не каждый день сетует: инженеров не осталось, рабочих всё меньше, а у высококвалифицированных — предельный возраст; смены нет, и учить ее некому.
Похоже, управляющие не умеют управлять. Погубили оборонку, покупают военные корабли во Франции, самолётики в Израиле, прицениваются к танкам НАТО… А в день якобы выборов стараются смотреть только в телевизор, но не в интернет. Чтобы не огорчаться: ах, народ почему-то не бежит за нас голосовать!
Он бежит от вас. А те, что остались, полны ненависти. И только тупые жадные уроды ее не чувствуют.
…Ругаться нехорошо. Заметки в газету надо писать вежливо. Например, хочешь сказать: “Жадные злобные мстительные тупые уроды! Вы ничего не умеете делать, только грабить, воровать и мучить людей. Если б вы уехали! — в богатые тёплые страны, к своим виллам, жёнам и детям! Мы бы даже не стали ловить вас. Мы бы даже не стали искать ваши деньги. Мы бы жили по-человечески. А с вами мы живём по-уродски. Возможно, что вы отравили и сгноили страну не до конца. Возможно, мы еще выздоровеем, как больной после удаления опухоли…”
Но так писать не полагается. Поэтому такие заметки лучше заканчивать какими-нибудь научными размышлениями. Например: знаете ли вы, чем отличается пиявка от раковой опухоли? Пиявка нажрётся и отвалится. А опухоль никогда не останавливается, пока ее не зарежут.