Это совершенно верные слова. Но, во-первых, на земле готовы и хотят работать не только крестьяне. А во-вторых, перекупщики и спекулянты давно владеют значительной частью самых лакомых угодий.
Кто владеет в России землей?
Начнем с того, что из общей площади земельного фонда страны в 1709,8 млн. га на сельскохозяйственные угодья приходится 403,2 млн. га (23,5%). Из них в частной собственности находятся земли общей площадью 123 млн. га, однако 59% из этого объема — это доли частных лиц в землях сельхозпредприятий, а еще 18% — невостребованные доли в них (по сути, эти наделы не могут свободно реализовываться на рынке).
Поэтому основной собственник — государство, и приватизация данного актива сулит невиданные выгоды, ведь пока наделы фермерских и личных подсобных хозяйств, дачных товариществ и участки, выделенные под индивидуальное жилищное строительство, занимают 19,2 млн. га — всего 1,1% земельного фонда России.
Что происходит в отечественном сельском хозяйстве, хорошо известно. С 1986 по 2010 г. посевные площади сократились с 119,2 до 77,9 млн. га, или на 34,6%. Производство мяса и молока — соответственно в 2,2 и 3,5 раза. Поголовье крупного рогатого скота — в 3,7, а овец и коз — в 7,1 раза. Сбор зерна упал с 117,9 млн. т в 1986 г. до 60,9 млн. т в 2010-м. Это привлекает внимание к проблемам аграрного сектора и становится предметом спекуляций относительно того, как “олигархи” ведут наступление на средний класс, скупая участки и выводя их из оборота.
Между тем залог возрождения страны я вижу не столько в ренессансе сельского хозяйства, сколько в создании класса земельных собственников и владельцев собственных домов.
Современное сельское хозяйство должно быть крупномасштабным и специализированным.
В США, например, в 2009 г. 53,4% сбора зерна пришлось всего на 5 штатов — Северную и Южную Дакоту, Канзас, Вайоминг и Монтану. В России 5 регионов — Краснодарский край, Ставропольская и Ростовская области, Алтайский край и Республика Татарстан — в среднем за 2006—2010 гг. обеспечили 33,3% сбора зернобобовых культур. В среднем за те же годы в Московской области было собрано 209,4 тыс. т зерна, в Ленинградской — 88,1 тыс. т, то есть 0,24 и 0,10% общероссийского показателя.
Нужно ли содействовать развитию сельского хозяйства? Да, нужно. Но не вокруг мегаполисов, где куда важнее решить проблему обеспечения граждан жильем и стимулировать их предпринимательские задатки.
Несмотря на то что в той же Московской области производится зерна в 45 раз меньше, чем в Краснодарском крае, сельхозугодья занимают тут 39,4% территории, а земли, отведенные под жилую застройку и дачное строительство, — всего 5,5%.
Цены этих земель известны: в наиболее популярной сейчас зоне в 25—35 км от МКАД они составляют $6—7 тыс. за сотку. Это значит, что пустой участок в 25—30 соток на приемлемом от Москвы расстоянии стоит $160—200 тыс., что соответствует средней цене нового жилого дома в США ($178 тыс. в октябре 2010 г.).
Почему участки так дороги? Ответ ясен: из-за искусственно создаваемого дефицита.
Как известно, в России существуют т.н. категории земель — сельскохозяйственные земли, земли лесного фонда, земли поселений, земли промышленности и обороны, особо охраняемые территории. Заметим: особо охраняемых природных территорий в масштабах России — 34,4 млн. га, или 2,0% земельного фонда; земель населенных пунктов — 19,4 млн. га, или 1,1%; земель обороны и безопасности — 11,9 млн. га, или 0,7%; земель промышленности — 1,6 млн. га, или менее 0,1%. Итого — 4%.
Почему не пустить остальные земли в хозяйственный оборот? Ведь выброс на рынок даже 20% сельхозземель пяти самых населенных регионов России увеличил бы текущее предложение участков под индивидуальное строительство в 10—15 раз, что снизило бы цены не менее чем в 4—5 раз!
В радиусе 50—60 км от городов-миллионников и 20—40 км от региональных центров следовало бы снять все ограничения на использование сельхозземель для частного строительства. И даже позволить применять для этих нужд (с определенными ограничениями) земли лесного фонда. Или мы и впрямь считаем, что картошка, выращенная рядом с МКАД, может использоваться в каком-то ином качестве, кроме сырья для химической промышленности?..
Что может дать такая реформа?
Во-первых, население в течение нескольких лет потратит не менее $15—20 млрд. на покупку земельных участков, что на соответствующую сумму пополнит госбюджет, если власти пересмотрят смешные оценки “кадастровой стоимости” и приблизят их к новым рыночным ценам.
Еще $30—40 млрд. будет потрачено на жилищное строительство. Оба эти процесса радикально снизят “инфляционный навес” и облегчат борьбу с постоянным ростом цен.
Во-вторых, сократится спрос на недвижимость в больших городах — и жилье станет доступнее куда в большей степени, чем вследствие развития любых, даже самых льготных ипотечных программ.
В-третьих, возникнут предпосылки для стремительного роста объемов производства стройматериалов (напомню: в 2009 г. в России было выпущено в 1,8 раза меньше цемента, чем в РСФСР в 1989-м).
В-четвертых, местные власти, которых федералы сейчас лишают источников бюджетных доходов, укрепили бы свои финансы — ведь в развитых странах налоги на землю, недвижимость и операции с ними обеспечивают 45—70% доходов местных бюджетов (в России — менее 8%).
Этот список можно продолжить. Однако есть один фактор, который тормозит реформу, а точнее — делает ее невозможной.
Сегодня перевод земли из участка сельхозназначения в земли, предназначенные для индивидуального жилищного строительства, требует в Московской области взятки от $1 до $3,5 тыс. за сотку. Потенциальный коррупционный доход при переводе 15% сельхозземель под ИЖС составляет $80—90 млрд.
Откажется ли бюрократия от такой “кормушки”? Ответ очевиден.
Кроме того, в Московской и Ленинградской областях до 100 тыс. га сельхозугодий скуплены олигархическими группами и крупными девелоперскими фирмами, ожидающими повышения цен на эти активы по мере преодоления кризиса. В случае либерализации торговли землей в России их убытки составят $3—5 млрд., а недополученная прибыль — до $20 млрд.
Именно поэтому земля — самый безграничный ресурс нашей богатейшей страны — будет оставаться большим дефицитом для ее несчастных граждан. И никакие призывы В.Путина не подействуют на выпестованную им самим бюрократию.