Защитники россиян обратили внимание на наличие нестыковок в показаниях сотрудников милиции. Из показаний милиционера Дениса Булавацкого следует, что он лежал в больнице. Но, отвечая на вопросы адвокатов, сотрудник полка милиции специального назначения ГУВД Минска заявил, что “после столкновения с толпой мы сели в транспорт. Обратились к дежурному врачу, который сказал, что все нормально, горячего не пить, соленого не есть”. “На больничном я не был”, — резюмировал спецназовец.
Еще больше удивил публику омоновец по фамилии Сапач. Он не смог вспомнить, что кричали люди на площади, чем его били, сколько ударов нанесли, лица тех, кто его бил, предметы, которые использовались в качестве оружия. Видимо, страж порядка страдает амнезией — и ему действительно требуется срочное лечение. Свидетель Дмитрий Скороход тоже испытывает проблемы с памятью. Он не смог вспомнить, когда и где его допрашивал следователь, хотя это было две недели назад. Милиционер Александр Кудрявец попросил зачитать его показания, потому что “подробностей он не помнит”. Где его допрашивали и когда, он также не помнит. И главное — никто из опрошенных милиционеров не смог вспомнить Бреуса и Гапонова. Все пятеро сообщили, что подсудимых на площади не видели. Хороши потерпевшие.
В четверг же продолжился другой суд — над 51-летним предпринимателем Дмитрием Медведем. Он в одиночку якобы расправился с 6 милиционерами. И опять же пострадавшие стражи порядка в суде не смогли вспомнить, как Медведь наносил им повреждения. Милиционер Дмитрий Левицкий вообще рассказывает, что со стороны митингующих не было в отношении милиции организованного противодействия. По его словам, толпа просто выкрикивала лозунги и называла их фашистами. Потерпевший спецназовец Мосальский рассказал наконец-таки подробности нападения на стражей порядка. По его словам, митингующие наносили удары ногами и… удочками, выдергивая из шеренги милиционеров.
В общем, все попытки следствия придать хоть какую-то серьезность процессу проваливаются раз за разом. Доказательной базы нет никакой, есть только жгучее желание осудить задержанных, виновных лишь в том, что они вышли 19 декабря на улицу.