Этого начальника в феврале министр Милиции России наградил медалью “За заслуги в управленческой деятельности”. Все изумились: как можно награждать такого замаранного, да еще после того, как его выгнал президент? И вот теперь всё в порядке: медаль отобрали.
Вот она, польза реформ! Пока Нургалиев был министром Милиции, он плохо соображал и наградил. А 1 марта он стал министром Полиции и теперь соображает хорошо.
Почему же у людей такое отвращение, почему они не радуются? Может быть, им кажется, что это награждение было катастрофической глупостью, а поспешный отъем награды — демонстрацией рабства.
Главный вопрос нашей предвыборной эпохи: кто утратил доверие? И чьё?
Краснодарский мент утратил всехнее доверие: и местных жителей; и той части граждан, которые всё ещё интересуются такими делами; и президента.
Сохранил ли доверие министр? Это сложный вопрос. У людей он давно доверием не пользуется, а может, и никогда не пользовался. Но доверием президента он, очевидно, пользуется, раз его ещё не уволили.
Майор Евсюков стрелял в Москве в граждан России и нескольких убил. Мент в Туве ни за что ни про что застрелил парня и тяжело ранил девушку. Менты грабят, пытают, убивают, очень плохо охраняют аэропорты и вокзалы, а министр пользуется доверием. Что ещё он должен натворить?
Сохраняет ли доверие президент? Судя по публикуемым опросам, да. То есть президент продолжает доверять Нургалиеву, а народ продолжает доверять президенту. Всё как в сказке.
Выбрали леопарда. Президент публично усомнился в результатах голосования (и действительно, леопард как-то подозрительно быстро выбился из аутсайдеров в лидеры). Сомнения президента справедливы, граждане с ним солидарны: тоже сомневаются.
Но, если даже ради такой сувенирной ерунды устраивают жульнический подсчет голосов, то легко вообразить, что на гораздо более важных выборах тоже… как бы это сказать… Но в тех результатах президент ни разу не усомнился, не утратил к ним доверия.
Национальный лидер, специально обученный помнить всё и всех, вдруг не узнал Юру Шевчука, музыканта.
Председатель парламента (который в своё время тоже был министром Милиции) изобрел безумный фильтр Петрика, который, вопреки всему, чистит от радиации.
Женщины-самоубийцы в своих автомобильчиках выезжают на встречную полосу и врубаются в правительственные лимузины.
Офицеры Госнаркоконтроля умирают прямо на рабочем месте от передоза, а Россия вышла на первое место в мире по потреблению наркотиков.
Рамзан Кадыров повторяет в интервью: “Наши люди ведь не стреляют на площади в Москве, а поют и танцуют лезгинку. Что тут плохого?” Да, на площади они вроде бы не стреляли. Они (если речь идет только о Москве) стреляли на Ленинском проспекте и на набережной Москвы-реки, где убили депутата и тяжело ранили генерала. И еще много где они стреляли.
Ни председатели парламента (у нас их два); ни депутаты и сенаторы, которые изо всех сил вызволяют из тюрьмы уголовников; ни все те официальные лица, которые утверждают, что правительственные машины едут “по своей полосе”; ни глава Госнаркоконтроля В.Иванов; ни Кадыров; ни прокуроры, которые крышуют притоны; ни министр обороны, который рассказывает президенту, как строят дома для офицеров по 40 тысяч рублей за 1 м2, но не дает заселить готовый 500-квартирный дом, построенный по цене 15 тысяч рублей за метр, — все они (и многие другие) каким-то чудом не утратили доверия. Они — у президента, а он — у нас.
…Вчера тысяча с лишним русских крестьян уехали из Москвы и увезли сотни тонн непроданного мёда. Впервые за десять лет. Последние два дня ярмарки в Манеже мёд отдавали за бесценок, на пасечников было жалко смотреть. Но что поделаешь — пчёлы утратили доверие президента. Ну и наплевать. Насекомые не голосуют.