Можно долго рассуждать об объективных закономерностях египетской революции, но все эти рассуждения разваливаются как карточный домик, если мы посмотрим на реальные цифры.
За период правления Мубарака население страны выросло более чем в два раза. Последние годы ВВП Египта постоянно увеличивался в среднем на 5%, а в период финансового кризиса, когда упала экономика США, Европы, большинства стран миры, ВВП Египта еще более возрос. К моменту революции ВВП страны составил 500 млрд. долларов. Там в последние годы не было голода как такового. И нищих, как, например, в Индии.
Летом этого года я был в Каире, и даже внешне этот великий город выглядел преуспевающим, громадным, бурлящим, с хорошо одетыми людьми, заполненными кафе и ресторанами. Никаких признаков кризиса, который должен вывести людей на улицы, не было видно и в помине.
Великая арабская революция началась в Тунисе при помощи мастерски раскрученных информационных технологий — от шифровок американских дипломатов о коррумпированно-мафиозном режиме Бен-Али на WikiLeaks до мгновенно растиражированных мультфильмов об этом на YouTube — и выведенной на улицы массы молодежи через Facebook и Twitter.
Египет тоже подняла на улицы именно сетевая революция. Она началась с “утечки” через тот же WikiLeaks информации о том, что Вашингтон готовил государственный переворот в Египте именно в 2011 году. Иными словами, “революционеры” знали: за ними Америка! Сейчас на сайте “Голоса Америки” можно посмотреть видеоролик с откровениями бывшего египетского полицейского, живущего под Вашингтоном, который рассказывает, как он через твиттер-технологии в январе этого года выводил тысячи египтян для сопротивления режиму Мубарака. Этот странный полицейский подробно объясняет, как через Интернет он выстраивал модели, позволяющие переигрывать его бывших коллег, пытавшихся предотвратить беспорядки. На американских сайтах, в солидных британских СМИ с самого начала египетской революции появилась масса свидетельств о том, как она готовилась с первых месяцев прихода Обамы в Белый дом.
Спектакль, который сейчас разыгрывают ЦРУ и другие разведслужбы Соединенных Штатов на слушаниях в сенате в связи с тем, что якобы они “проворонили” египетскую революцию, выглядит, мягко говоря, странно.
Ясно одно, что для самого Обамы египетская революция не была неожиданностью, так же как не была неожиданностью предшествовавшая ей революция тунисская. Так же, как не будут для него неожиданностью грядущие революции на всем Большом Ближнем Востоке.
Зарубежные аналитики, которые находятся в оппозиции к президенту США, на своих сайтах прямо пишут, что Обама дирижирует глобальной трансформацией режимов в этом регионе с целью “созидательного разрушения”. Главная цель — восстановить американские “правила игры”, взять под полный контроль будущие движения капитала и будущие энергетические потоки Китая, России, Европейского союза.
Естественно, не всех в США устраивает новая большая игра Обамы. И прежде всего тех, кто боится ослабления позиций Израиля на Большом Ближнем Востоке. Именно эти силы при мощнейшем давлении Обамы и его окружения не давали Мубараку уйти в отставку и максимально затягивали этот процесс. Но Обама довел этот фрагмент игры до победного конца. Тем самым он одержал свою самую крупную политическую победу за период своего нахождения у власти в США.
Обама решил сразу несколько крупнейших задач, одной из которых являлось выстраивание новой ситуации во взаимоотношениях Израиля и Палестины. Падение Мубарака фактически лишило Нетаньяху опоры и главного союзника в лице свергнутого президента Египта. Теперь он вынужден будет играть по правилам Обамы. И теперь он не сможет постоянно шантажировать Обаму возможностью превентивного удара по Ирану.
Вот почему революция в Египте парадоксальным образом была после Соединенных Штатов сильнее всего поддержана в Тегеране. И не потому, что в Египте к власти могут прийти радикальные исламисты. Сам иранский аятолла в эти дни подчеркивает светский характер революционных событий в Каире. Для Ирана прежде всего важна разбалансировка Израиля и снижение вероятности военного удара по ядерным объектам.
Никакой революции в Египте не могло бы свершиться никакими твиттерными методами без опоры Обамы на армию этой страны. Сейчас многие говорят о том, что в ночь на 11 февраля фактически произошел военный переворот. Скорее всего так и было. И, может быть, состоялся даже не один, а два переворота. Понятно, почему известный философ Славой Жижек уже успел назвать египетскую революцию “похищенной” (у народа). Египетская революция еще долгие годы будет предметом изучения историков, политологов, военных и спецслужб. Но очевидно одно: смена режима в Каире нужна была не народу, не крупному бизнесу, а именно армейской верхушке этой страны. Ведь министерство обороны и военно-промышленный комплекс Египта были единым холдингом, который, как спрут, опутал всю экономику вплоть до гостиничного бизнеса.
Ошибка Мубарака, который сам олицетворял военную среду Египта, заключалась в том, что он вовремя не остановил своего сына Гамаля, оттеснившего военных из ряда прибыльных сфер экономики, в частности из металлургического бизнеса. Вот почему Обама в лице военных Египта нашел своих главных союзников. Не случайно канал Си-эн-эн сообщил, что 10—11 февраля министр обороны США Гейтс несколько раз вел конфиденциальные переговоры с военной верхушкой Египта.
Что означает для нас революция в Египте?
Первое. Несмотря на то что радикальные исламисты вряд ли придут к власти в этой стране, для нас в любом случае египетская революция повлечет увеличение экстремистской и террористической активности нашего доморощенного радикального исламизма.
Второе. Нет никакой уверенности в том, что твиттер-технологии и викиликс-компромат не обрушатся в скором времени на наши дружественные режимы в Средней Азии. К этому надо добавить предстоящий вывод контингента коалиции из Афганистана, который Обама обещал начать летом этого года. Тогда вся негативная энергия “Талибана” может быть развернута в сторону тех же среднеазиатских государств. Тем более что среди полевых командиров “Талибана” немало выходцев из Узбекистана и Таджикистана. Россия связана с нашими союзниками Договором о коллективной безопасности. Если начнется большая буча в любой из этих стран, мы вынуждены будем оказывать им военную помощь, поскольку речь пойдет уже о прямой военной угрозе безопасности России. А это уже новые волны терроризма и нестабильности в нашей стране.
Третье. Успешные твиттер-революции в Тунисе и Египте заставляют вообще поставить под сомнение привычные стереотипы обеспечения безопасности российского государства и общества. Получается, что ситуацию можно “раскачать” в любой момент, на любой территории, по любому поводу. Встает закономерный вопрос: сможет ли устоять выстроенная вертикаль российской безопасности под напором нового сетевого давления?