В воскресенье вечером порядка двух тысяч человек в одно и то же время и место вышли на митинг, посвященный одному и тому же – защите 31-й статьи Конституции, утверждающей право на свободу собраний. Но одна их часть пришла на митинг, который разрешили. А другая – на митинг, который запретили.
От милиции, соответственно, требовалось пресекать неразрешенных митингующих и в это же время обеспечивать безопасность разрешенным – при том, что и те, и эти скандировали одинаковые лозунги, держали одинаковые плакаты и выдвигали одинаковые требования.
Разрешенные участники пришли на митинг правозащитных организаций - Хельсинкской группы, «Мемориала» и движения «За права человека». Неразрешенные – на митинг идеолога «Стратегии-31» Эдуарда Лимонова. Раскол произошел из-за того, что Алексеева согласилась провести митинг на 800 человек, а Лимонов счел установленный порог количества участников недостаточным и пообещал вывести на Триумфальную площадь 1200 своих сторонников.
Неизвестно, сколько их пришло на самом деле. Но несколько сотен – наверняка.
Для разрешенного митинга была огорожена часть площади между гостиницей Пекин и строительными заборами. Туда лимоновцы не пошли. Они собрались на галерее возле Концертного зала им. Чайковского и в шесть вечера врубили через рупор аудиозапись текста 31-й статьи Конституции. Спектакль начался. Вверх полетели листовки «31», кто-то поднял плакат «Свободу Сергею Мохнаткину» и небольшая кучка молодых людей принялась скандировать «Долой полицейское государство!»
На прежних митингах подобные выступления тут же пресекались задержаниями. Но на этот раз тактика милиции была иной. В минувшее воскресенье на Триумфальной площади было задержано всего 27 человек. Семеро - за то, что жгли файеры и пилили бензопилой строительный заборчик. Остальные – за то, что по окончанию митинга пытались устроить шествие по Садовому кольцу.
Тех же, кто просто кричал лозунги и махал плакатами в неустановленном месте, на этот раз никто не хватал и в автобусы не волок. Вместо этого милиционеры просто окружали их и решительно выдавливали в сторону разрешенного митинга.
Задача милиции состояла в том, чтоб неразрешенных митингующих затолкать к разрешенным. Задаче неразрешенных – в том, чтоб не дать себя туда затолкать. Вырваться, скучиться и кричать «Долой полицейское государство!» в двадцати метрах от небольшой сцены, где в точности то же самое скандировали ораторы разрешенного митинга.
Загвоздка была в том, что тем, кто пришел на разрешенный митинг, надо было пройти через сдавленный, волнующийся и оцепленный неразрешенный. Это не всем удавалось.
Моя мама, например, с чего-то решила, что разрешенный митинг – это куда всякий может спокойно пойти, и вышла в шесть вечера из метро Маяковская, чтоб проявить свою гражданскую позицию вместе с сумкой на колесиках, без которой она из дому не выходит.
Она, однако, даже не успела сориентироваться и определить, где здесь митинг – куда двигаться, как сзади на нее двинулась плотная цепь военнослужащих дивизии Дзержинского в касках и бронежилетах. «Я пыталась отбиваться от них сумкой, - рассказала мама, которая моложе Людмилы Алексеевой, но, в общем, не на много. - Без толку. Они ничего не слышали, давили меня, толкали, вжимали в толпу. Впереди мелькали какие-то огоньки, кто-то кричал… Я бы, наверно, оттуда не вырвалась никогда, но сбоку в оцеплении там стояли какие-то более-менее человеческие милиционеры. Во всяком случае, у них были погоны. Один чуть-чуть отодвинул для меня турникет, и я выскочила наружу».
Обретя свободу, мама уже решила на разрешенный митинг не ходить и спустилась обратно в метро. «У каждого столба, сколько их есть на станции, стояло по милиционеру. А те, кому столбов не хватило, гуляли по платформе. Их было море. Причем, не только на Маяковской, но и дальше – на Белорусской, Динамо, Аэропорте».
Глава Совета при президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека Михаил Федотов, в отличие от моей мамы и еще нескольких сотен изрядно помятых людей, однако, оценил действия милиции как вполне адекватные. "Все проходит хорошо, - говорил он журналистам. - Это касается и участников санкционированной акции, и сотрудников правоохранительных органов. Что касается провокаторов, которые здесь пытались устроить всякие эксцессы, то милиция действовала нормально, наоборот, не разгоняла митинг, а приглашала желающих митинговать людей на санкционированную акцию".
Следующая акция оппозиции пройдет 12 декабря – об этом сказал правозащитник Лев Пономарев, закрывавший разрешенный митинг. Пока неизвестно, где она пройдет и во сколько начнется, но Пономарев туда уже всех позвал.
Вряд ли, однако, туда придет много народу. Разрешенный митинг по сравнению с неразрешенным получился все-таки довольно скучным. Казалось бы, наконец, добились, чего хотели – провели митинг в защиту 31-й статьи. Надо ликовать! Но ликования не было.
Ликовать мешала уйма милиционеров, спецназовцев и военнослужащих ВВ, которые выстраивались цепью, разделяли толпу, наступали и неожиданно прыгали вперед с ужасными криками: «Раз! Раз!»
Их маневры происходили за оградой разрешенного митинга. Внутри ограды люди стояли вполне спокойно. Но они не могли не чувствовать, что рядом, в пятидесяти метрах, клубится что-то темное, неподконтрольное и опасное.
Там было как-то не очень уютно – на этом разрешено-неразрешенном митинге в день Хэллоуина.
Отдавая дань празднику, несколько человек в резиновых масках Путина ходили среди митингующих и раздавали Конституцию. Маски были добрыми – Путин улыбался. Но от этого было еще неуютнее.