Дмитрий Бондаренко — координатор сайта “Хартии-97” — входил в дом вместе с бригадой следователей, приехавших на вызов. И среди первых заметил ряд деталей, которые никак не могли говорить о самоубийстве. О том, что Олег, обмотанный веревкой, стоял на полу, опираясь на него полусогнутыми ногами, уже говорилось не раз. Но рядом почему-то лежала опрокинутая табуретка. Но человек никак не мог повеситься, спрыгнув с этой табуретки: веревка для этого была слишком длинной. Тогда непонятно, зачем она там вообще. Более того, у Олега не были сломаны шейные позвонки, что неминуемо должно было бы произойти, если бы он прыгал с высоты. Следователи, которым надо было как-то объяснить эту нестыковку, сразу выдвинули версию о “мягком удушении”. То есть Олег, по их мнению, сдавливал веревку на своей шее до тех пор, пока не умер. И опять неувязка. Как сообщают друзья жертвы, следователям пришлось срезать петлю с горла Бебенина, потому что она не была самозатягивающейся. На веревке был узел. Получается, что Олег сначала душил себя, пока не задохнулся, а когда задохнулся — зафиксировал на своей шее узел? Уже одного этого достаточно криминалистам для сомнений. Но не белорусским.
Были и другие бросающиеся в глаза детали, которые с первых минут дали родным и близким право говорить, что Олег погиб не сам. Друг Олега Федор Павлюченко вошел в дом, когда тело уже лежало на полу. Во-первых, его удивило, что Олег был в верхней одежде, в наглухо застегнутой куртке. Во-вторых, в доме стояла идеальная чистота, ничто не говорило о двухдневном присутствии там человека. А Бебенин, напомним, пропал днем 2 сентября, а тело его обнаружил на даче родной брат лишь 3 сентября в 17 часов. И на тот момент Олег был еще теплым. “В комнатах дома была идеальная чистота, все лежало на местах, было ощущение, что Олег ни к чему не прикасался. Лишь накидка на кресле в большой комнате лежала небрежно, и возле кресла на полу картинно стояли две пустые пол-литровые бутылки с этикетками “Белорусский бальзам” и пустая рюмка. Ни еды, ни каких-то следов нахождения человека в комнатах не было”. Рюмка, кстати, была чистой. Что же получается? Человек сначала напился вусмерть, затем прибрался, помыл рюмку, оделся и, направляясь к выходу, вдруг решил повеситься? К тому же, по словам Федора, в прихожей стоял шкаф, в котором явно что-то искали, а в комнате валялся гамак со двора с отрезанной веревкой, на которой Олег и висел. Неужели Бебенин не знал, где у него в доме лежит веревка, раз он сначала все перерыл, а потом решил воспользоваться детским гамаком?
О пустых бутылках — отдельная тема. Именно присутствие этой посуды в доме Олега дало основание родным и друзьям говорить, что самоубийство пытались имитировать. Дело в том, что Бебенин не был алкоголиком, он избирательно и помалу пил лишь хорошие напитки. А “Белорусский бальзам” — это, извините, вообще лекарственное средство. Настойка укропа, полыни, сосновых шишек, донника, прополиса и чего-то там еще. Как можно выпить целый литр этого, да еще без всякой закуски?
Неправда и то, что у Олега не было “никаких других телесных повреждений”, как уверяет следствие. У Олега была то ли сломана, то ли вывернута нога, на левой руке у него были сбиты костяшки на пальцах (и замазаны сажей), на пальце был глубокий порез, скорее даже вмятина. На груди царапины. На спине два кровоподтека: один в районе почек, другой — на шее. Есть масса других деталей, которые подробно разложил по полочкам, сформировав таким образом ряд очень неудобных для следствия вопросов, еще один старый друг Олега Бебенина — Николай Халезин. Ответа, естественно, нет, и вряд ли он будет.
Власти Белоруссии сгоряча пообещали, что разрешат провести независимое расследование экспертам ОБСЕ. Может быть, они рассчитывают на то, что эксперты удовольствуются данными белорусского следствия? Но вряд ли оно их устроит. Ведь милиция даже не удосужилась снять отпечатки пальцев на месте преступления. Неизвестно даже, есть ли отпечатки пальцев Олега на бутылках того пойла, которым он якобы упился. Экспертиза тела тоже была проведена на скорую руку, поверхностно. Для нормальных профессиональных следователей потребуется эксгумация тела. Дадут ли на нее разрешение белорусские власти? Или они считают, что весь мир должен верить им на слово?