В четверг, 17 октября, исполнилось 30 лет со дня гибели журналиста «МК» Дмитрия Холодова. На Троекуровском кладбище в этот день – как это происходит в годовщину трагедии каждый год на протяжении трех десятилетий – собрались его коллеги, друзья, близкие.
«Со святыми упокой...» Звучит древняя православная молитва, ветерок разносит запах ладана, вокруг стоят журналисты «МК» – прошлые и настоящие, земляки Димы, и, конечно, мама Зоя Александровна.
За тридцать лет, прошедших с дня убийства Димы Холодова, многое изменилось в мире, стране, газете. И сегодня не так много осталось тех, кто работал с ним, все стали на три десятка лет старше, поседели, сделались взрослыми, солидными людьми, родителями, а то и бабушками с дедушками. В «Московском комсомольце» полно молодых журналистов, которых в тот злосчастный осенний день 94-го года и на свете-то не было, даже в проекте. И они тоже были среди пришедших на кладбище...
Дима Холодов же остался навечно 27-летним. Светлый парень мог бы жить и жить, но злоба и подлость оборвали его жизнь.
«Прошли десятилетия, но Диму помнят, – говорил у могилы Холодова главный редактор «МК», глава Союза журналистов Москвы Павел Гусев. – Он был первым, кто погиб в те разнузданные годы, когда власть вытворяла «чудеса», когда царствовала коррупция, а все, что связано с честной журналистикой каралось якобы «властителями России». Он был первым, а после него началась череда убийств – и Листьев, и очень многие другие, десятки журналистов и в Москве, и в регионах были убиты. Почему? А потому, что безнаказанно прошло первое убийство. И эти «государственные» в кавычках деятели, те структуры, с которыми они связаны, поняли, что журналиста легче убить, уничтожить – и они уничтожали».
В этот день у места упокоения убитого журналиста вспоминали не только его, но и тех, кто устроил тогда, 17 октября 1994 года, то преступление. Земной суд оказался милостив к убийцам, но ведь есть суд и небесный...
«Я лично не был знаком с Дмитрием – говорит председатель Союза журналистов России Владимир Соловьев, – но знаю, что он был очень талантливый журналист. Если бы он тогда остался жив, ему было бы сейчас 57 лет. Представляете, сколько он написал бы статей, а, может быть, и книг за эти тридцать лет! Но судьба, увы, распорядилась по-другому».