Каких только тактических и даже стратегических приемов не использовали они, чтобы добиться желаемого результата!
Прием первый
Во второй половине XVIII века общину московских старообрядцев-федосеевцев возглавлял богатый купец Илья Ковылин. Благодаря его усилиям и организаторскому таланту удалось устроить в районе села Преображенское старообрядческий монастырь с обширным кладбищем. Однако во времена императора Павла существование некрополя оказалось под угрозой: из столицы пришло распоряжение о его закрытии. Узнав об этом, Ковылин отправился на поклон к обер-полицмейстеру, который должен был исполнить царский указ. Хитроумный купец-старообрядец распорядился специально для своего визита к полицейскому начальству испечь большущий пирог, начиненный… червонцами! Именно это угощение и сыграло решающую роль: обер-полицмейстеру так понравилась начинка пирога, что он тут же проникся благорасположением к просителю и соизволил попросту «забыть» о распоряжении из Петербурга. Кладбище уцелело и существует до сих пор.
Прием второй
Недюжинную смекалку продемонстрировала в свое время, приехав в Златоглавую, государыня Екатерина Великая.
Ей, недавно взошедшей на российский престол немке, постоянно хотелось доказывать всем окружающим свою «русскость». А потому императрица старалась прилежно выполнять все традиции, унаследованные от прежних царей. Одним из «идеологически важных» правил считалось паломничество в Троице-Сергиеву лавру, причем российские самодержцы шли на богомолье пешком! Путь занимал несколько дней, но Екатерине совсем не хотелось ночевать в обветшавших путевых дворцах, сохранившихся на Троицкой дороге со времен государя Алексея Михайловича, или в продуваемых ветрами шатрах-времянках. И хитроумная властительница придумала-таки, как сделать путешествие приятным, не нарушая установившихся обычаев.
Преодолев за день с пышной свитой очередные 10 или 15 верст, императрица вечером садилась в карету и мчалась на ней назад в Кремль – отдыхать в комфорте царской резиденции. Утром тот же экипаж возвращал царицу на место «промежуточного финиша», откуда она продолжала свой пеший путь. Вечером – снова в Москву. Утром – опять на Троицкий тракт… Так – челноком – до монастыря и добралась.
Прием третий
А это – события, уже куда более близкие к нам по времени. Владельцы известной на всю Россию «сладкой империи» Абрикосовы заметили однажды, что среди покупателей в их магазинах очень мало мужчин. Изобретательные кондитеры решили исправить положение и предприняли ради завлечения представителей сильного пола особый метод. С подачи самих предпринимателей по Москве распространились слухи, что в новых магазинах фирмы будут работать за прилавком хорошенькие барышни (даже уточнялось: в одном магазине – только блондинки, а в другом – только брюнетки). Абрикосовы действительно организовали специальный набор девушек для работы в своих торговых точках. И помогло! Заинтригованные мужчины активно начали интересоваться конфетами, коробками с халвой, шоколадом, лишь бы полюбоваться на симпатичных продавщиц. Количество покупок при этом сразу же заметно увеличилось.
Прием четвертый
У известных купцов Перловых возникли иные проблемы. Братья выгодно купили большой кусок земли неподалеку от Белокаменной. Понастроили здесь дач, соорудили для отдыхающей публики летний театр, аптеку, телеграфную станцию, разбили парк… Для пущего удобства обитателей и повышения «рейтинга» этого дачного поселка Перловым необходимо было еще «пробить» устройство новой станции на линии Северной железной дороги, к которой примыкали кварталы дач. Однако Министерство путей сообщения никак не хотело давать разрешения на устройство нового остановочного пункта для пригородных поездов (хотя Перловы все расходы на строительство брали на себя).
В чем дело? Предприимчивые купцы докопались до первопричины: они выяснили, что извозчики, которые «паркуются» на Каланчевской площади возле Северного (ныне Ярославского) вокзала и отсюда возят пассажиров в дачные поселки, расположенные к северо-востоку от Москвы, ежемесячно платят железнодорожникам приличный налог за право стоянки у вокзала.
Перловым удалось договориться с извозчиками – они выдали каждому из «водителей кобыл» его среднемесячную зарплату с условием: не появляться больше на площади у вокзала. Каланчевка опустела. Горожанам, желающим попасть на свои дачи, приходилось теперь долго искать «попутные» экипажи в других местах или с большими неудобствами добираться до дачных участков на крестьянских подводах от единственной в этих местах станции Мытищи. Естественно, большая часть жалоб возмущенной публики доставалась при этом железнодорожному начальству. В то же время Перловы продолжали слать в МПС все новые и новые просьбы о разрешении строительства остановочного пункта возле нового дачного поселка. А в качестве дополнительного стимула богатые купцы обещали компенсировать железнодорожникам все потери от «извозчичьей забастовки». Столь решительный штурм дал результаты: уже через три недели железнодорожное начальство капитулировало и выдало Перловым заветное разрешение.
С 1896 года пригородные поезда стали делать остановку на новой станции, которую в честь ее устроителей назвали Перловкой.
Прием пятый
В самом начале XX века один из московских «коммерсантов» решил открыть шикарный бордель. Здание для него было построено в районе Старого Арбата, на углу Плотникова и Малого Могильцевского переулков. Чтобы привлечь клиентов, хозяин заведения велел украсить фасад внушительным барельефным фризом с весьма пикантными «картинками». Здесь изображены знаменитые писатели – Гоголь, Толстой, Пушкин – в окружении жриц любви.
Остается, впрочем, непонятной прихоть владельца публичного дома, заказавшего изображения именно этих классиков русской литературы. Особенно неуместен в подобной ситуации Гоголь: как известно, Николай Васильевич до конца дней своих оставался девственником. Правда, автор барельефа постарался хоть как-то смягчить такое противоречие и изобразил Гоголя не участником, а лишь наблюдателем фривольных сцен. Зато уж Александр Сергеевич и Лев Николаевич показаны отнюдь не в бездействии: обнимаются и целуются с девицами вовсю. (К слову сказать, барельеф Толстого на доме в Малом Могильцевском переулке – самый первый скульптурный портрет писателя, появившийся в Москве; долгие годы он оставался и единственным.)
Дом «в стиле «Плейбоя» пользовался большой известностью в городе. Однако большой выгоды от своей затеи хозяин его так и не успел получить – вмешались форс-мажорные обстоятельства: через несколько лет грянула революция, «буржуйский» дом терпимости новые власти прикрыли. На этажах здания со столь оригинальным фасадом были устроены коммунальные квартиры.
Прием шестой
Целая «финансово-экономическая война» разыгралась сто лет назад в Первопрестольной по поводу… обыкновенной питьевой воды. Обитателей московских окраин ею снабжали тогда многочисленные водовозы, которым за ведро приходилось платить по пятачку. Однако самые предприимчивые «поставщики Н2О» сообразили, что водяной бизнес можно сделать более выгодным, и стали вместо полномерных ведер использовать тару уменьшенного, нестандартного объема. При этом брали с клиентов прежнюю цену – 5 копеек. Возмущенные обыватели обращались с жалобами к властям, но «отцы города» эти претензии оставляли без внимания. Зато водовозы, узнав про жалобщиков, устраивали им «профилактику в воспитательных целях»: по общему сговору вовсе прекращали продавать непокорным воду!
В итоге горожане смирились-таки с «волюнтаристским» повышением цен.