Инструкции фрау Марты
Единственная супруга Эмануила Ласкера Марта была дочерью главы крупного банкирского дома. Любопытно, что ее отец Якоб Бамбергер увлекался шахматами и в конце XIX века поддержал юного Ласкера — как сказали бы сейчас, стал его спонсором. Но дочь Якоба тогда еще не была знакома с Эмануилом. Дед Марты со стороны матери Джакомо Мейербер был видным композитором. В 19 лет она вышла замуж за владельца фабрики музыкальных инструментов Эмиля Кона, вскоре у них родилась дочь Лотта, а затем муж тяжело заболел и на долгие годы оказался прикован к постели.
История любви Эмануила и Марты необычна. Они познакомились в 1902 году в доме Людвига Метцгера, редактора берлинской газеты. Здесь собирались писатели и артисты, художники и музыканты — словом, веселые и незаурядные люди. Однажды фрау Метцгер сказала своей подруге Марте:
— Сегодня у нас интересный гость — молодой профессор математики, к тому же шахматный король.
— Господи, какая скука! — воскликнула Марта. — Я ничего не смыслю в математике и еще меньше — в шахматах...
В этот момент появился Ласкер. Он был молчалив и застенчив, а когда уходил, спросил Марту, не возражает ли она встретиться с ним еще раз.
— Приходите к нам на чай в понедельник — муж будет рад.
— Вы замужем?! — расстроился Ласкер.
Тем не менее он начал регулярно посещать этот дом, у них с Мартой возникли нежные отношения. Однако она была благородной женщиной и не хотела разводиться с больным мужем. Они соединили свою жизнь только в 1911-м, после смерти Кона. Ласкеру было 42 года, Марте — на год больше.
Марта была верным другом великого шахматиста в течение тридцати лет, и именно ей он был обязан всеми достижениями за эти годы. Вот какое посвящение сделал Ласкер на своем самом значительном литературном труде — “Учебнике шахматной игры”: “Моей дорогой жене, которая делила со мной все заботы и заставляла с юмором относиться ко всему в жизни”. И правда, помимо прочих достоинств Марта отличалась необычайным чувством юмора. Вот только одна история.
Когда группа участников нью-йоркского турнира 1924 года собиралась отплыть на корабле в Америку, Марта снабдила в дорогу своего супруга не только необходимыми книгами, но и запасами продовольствия, в том числе вареными яйцами с собственной птицефермы. На каждом яйце стояла дата, когда его надлежало съесть, и, кроме того, некое сообщение или полезный совет. Каждое утро за завтраком коллеги, улыбаясь, спрашивали Ласкера: “Какие сегодня новости от вашей жены?”
Маэстро смотрел на соответствующую дату и с серьезным видом читал надпись на яйце: “Не забудь, пожалуйста, обо мне”, или “На сегодня норма курения выполнена”, или “Пришла пора отдать сорочку в стирку”.
Фрау Марта была талантливой писательницей и поэтессой (печаталась под псевдонимом Лии Марко), создала несколько новелл, остроумно рисующих образ жизни Ласкера. Она часто сопровождала Эмануила на турниры, приходила с ним на партию, садилась неподалеку и терпеливо вязала. Иногда она приближалась к шахматному столику, чтобы дать супругу очередную сигару: Ласкер принимал их только из ее рук.
В шахматах Марта разбиралась слабо, но имела свой способ определения, что происходит на доске. Она пересчитывала пешки мужа, и если их оказывалось не меньше, чем у соперника, то была уверена, что позиция благоприятна (другие персонажи шахматной доски в расчет ею не принимались). Поэтому в те дни, когда жена была в зале, Ласкер, зная о ее секретном методе, старался бережно обращаться со своими пешками.
Но однажды Марта сильно подвела мужа. На Московском международном турнире 1925 года произошел удивительный случай. Ласкер получил заметное преимущество против мексиканца Карлоса Торре, и в этот момент ему вручили телеграмму от жены, которая сообщала, что его пьеса “О человеке эта повесть”, написанная им совместно с братом Бертольдом, вот-вот появится на сцене. Ласкер был так взволнован, что на миг отвлекся от партии, допустил серьезную ошибку и в результате позволил Торре провести одну из самых красивых комбинаций в истории шахмат.
В середине 30-х годов прошлого века Ласкер с супругой перебрались из нацистской Германии в СССР. В Москве второй шахматный король занял престижное положение в научных кругах как сотрудник Института математики АН. А летом 1937-го Эмануил спросил свою жену:
— Дорогая, время течет быстро, мы уже старые. Скоро тебе стукнет семьдесят. Что я могу подарить тебе ко дню рождения?
— Давай съездим в Америку, повидаем дочь Лотту и наших старых друзей, — сказала Марта (общих детей у Ласкеров не было).
— Решено, — ответил Эмануил, и они начали собираться в путь.
70-летие Марты супруги отпраздновали в Чикаго, затем переехали в Нью-Йорк. Квартиру в Москве и все вещи они оставили на попечение домашней работницы, полагая, что скоро вернутся назад. Перед отъездом в Америку были даже куплены обратные билеты. В Америке Ласкеру жилось несладко, но Марта заболела, и врачи категорически запретили ей любые путешествия. Им пришлось остаться в США.
Такова официальная версия. Но, скорее всего, дело в другом. Возвращение действительно было смертельно опасно, но по иной причине: известно, что творилось в Москве в конце 30-х.
После смерти Ласкера в 1941 году пережившая его ненадолго супруга сказала навестившим ее друзьям великого мужа: “Шахматный мир потерял много — я потеряла все”.
Исчерпывающая оценка
Первый советский чемпион мира Михаил Ботвинник был единственным, кто в своих мемуарах посвятил любимой жене Гаяне отдельную главу, так им и названную — “Жена”. Со своей будущей супругой он познакомился в доме Рохлина, видного шахматного организатора. Она была дочерью известного профессора Ананова, по учебникам которого многие поколения студентов учили начертательную геометрию.
Гаяне, или Ганочка, как звали ее близкие, в том числе Ботвинник, была жгучей брюнеткой с черными глазами, стройная и изящная. За месяц до свадьбы девушку увидел Капабланка, знавший толк в женщинах. И он дал ей исчерпывающую оценку: “Et bonne et belle” (“И умна, и красива”). Юный Михаил влюбился в Гаяне с первого взгляда. У Ботвинника, как известно, был непростой характер. На многие вещи он смотрел иначе, чем его коллеги. Но был один человек в его жизни, с которым он никогда не спорил, которому никогда не перечил, — его жена. Гаяне Давидовна была на редкость приветливой, доброй, очень верующей, и религиозность часто поддерживала ее в жизни. Она выглядела всегда немного грустной, что, впрочем, не мешало ей быть общительной.
Ботвинник женился в 1935-м, а спустя год молодожены совершили счастливую поездку в Англию, на знаменитый турнир в Ноттингеме. Во время игры Гаяне сидела в первом ряду четыре часа подряд, чем немало удивляла англичан. Первое-второе места разделили Ботвинник и Капабланка. На заключительном банкете Капа сказал несколько слов благодарности, затем наступила очередь Ботвинника, но он куда-то делся. Пришлось жене его заменить — не зря она перед поездкой брала уроки английского. После ее выступления англичане топали ногами и стучали пальцами о стол в знак одобрения.
Гаяне была прекрасной балериной, окончила хореографическое училище по классу знаменитой Вагановой. Танцевала в Мариинском (Кировском) театре, а после войны — в Большом: в массовых танцах, а иногда и в отдельных партиях, например, в цыганском танце в “Травиате”. Она также преподавала в балетном училище, но это не мешало ей заботиться о муже. Однажды, когда Ботвинник работал очень много, она, опасаясь за его здоровье, составила, не без юмора, специальный “План занятий для самого умного мальчика в мире — Миши Ботвинника”. В нем было предусмотрено все до мелочей: когда садиться за обеденный стол, когда гулять, когда ложиться спать и т.д.
В 1942 году в эвакуации, в Перми, у них родилась дочь Ольга. Гаяне бегала по госпиталям, собирала кипяченую воду, чтобы искупать ребенка, добывала пропитание. Семье Ботвинников выпало немало испытаний, хотя счастливых дней было гораздо больше.
Самое трудное время в их жизни наступило, когда в 1956-м, после 24 лет пребывания на сцене, балерине пришла пора уходить на пенсию. Замены любимому делу не было, и она тяжело заболела. Но нужно было поправляться: появился на свет внук Юра, а потом и внучка Леночка.
В 1987-м Михаил Ботвинник остался один. Урна с прахом Гаяне Давидовны была помещена в нише в стене Новодевичьего кладбища, где за 35 лет до этого захоронили мать Ботвинника. Последнее место в нише в 1995 году заняла урна с прахом патриарха отечественных шахмат: он прожил 84 года.
И Ботвинник, и его преемник на троне Смыслов безусловно ценили женскую красоту. Как интересные и знаменитые люди они наверняка пользовались успехом у представительниц прекрасного пола. И не исключено, что иногда действовали по принципу “всякий мужчина имеет право налево”. Но в любом случае на семейной жизни их увлечения никак не отражались.
Глубокое понимание
Василий Смыслов и его супруга Надежда в 1998 году отметили золотую свадьбу. Настоящие рекордсмены!
Первый муж Надежды Андреевны был репрессирован и умер в начале 40-х годов. Остался наследник Володя Селиманов, которого Смыслов усыновил (общих детей у супругов нет) и относился как к родному. Владимир был сильным шахматистом, в конце 50-х представлял СССР на юношеском первенстве мира. Возможно, он стал бы гроссмейстером, однако трагически погиб совсем молодым. С тех пор супруга почти всегда сопровождает Василия Васильевича в его поездках, особенно в последние годы, когда у Смыслова ухудшилось зрение.
Очевидно, за столько лет совместной жизни жена шахматного короля научилась читать мысли мужа на расстоянии и в результате стала... героиней веселой истории. Однажды на чемпионате страны нескольких гроссмейстерских супруг спросили об их уровне игры. Когда очередь дошла до жены Смыслова, она дала замечательный ответ:
— В шахматы я не играю, но позицию, однако, понимаю.
Узнав об ответе Надежды Андреевны, давно ставшем афоризмом, гроссмейстер Марк Тайманов был потрясен и с грустью сознался: “А я, увы, наоборот: в шахматы играю, а позиции часто и не пойму”.
А на другом чемпионате Смыслов, отложив партию с мастером Арониным, убедился дома, что его позиция безнадежна. Он решил позвонить судье и признать свое поражение.
— Ни в коем случае, — запротестовала Надежда Андреевна. — Ты должен бороться!
— Но шансов на спасение нет.
— Я сказала: иди и играй.
Смыслов отправился на доигрывание и в результате добился ничьей.
— Надя, поздравляю, — позвонил он жене, — ты лучше меня оценила эндшпиль!