Тридцать лет спустя: 20+10

     Десятый король Борис Спасский называет себя опытным бракоразводником. Первый раз он женился в двадцать с небольшим, жена Зинаида родила ему дочку Татьяну. Супруга гроссмейстера была очень правильной, то и дело пилила Спасского, и за это он прозвал ее Надеждой Константиновной, причем имя и отчество произносил скороговоркой: “Константинна”. “Очень агрессивная тетя, — вспоминает Спасский, — мы с ней были похожи на разноцветных слонов: никогда не пересекались, не совпадали”. Этот брак на заре туманной юности оказался непрочным и через пару лет не без скандалов распался.
     Следующей женой будущего чемпиона стала Лариса, которая была на пять лет моложе Спасского, у них родился сын Василий. Любопытно, что обе супруги жили в Ленинграде в одном дворе, причем со второй Борис был знаком задолго до женитьбы на первой. Возможно, он не сразу сделал правильный выбор или таким оригинальным способом решил переждать, пока Лариса подрастет. Кстати, ее отец был заметным человеком в городе — начальником Ленгоргаза.
     Со второй женой Спасский прожил почти десять лет. Когда он обосновался в Москве, Лариса с сыном перебралась в столицу. Она была рядом с мужем во время всех трех его поединков за шахматную корону — обоих с Петросяном и одного с Фишером. После проигрыша американскому чемпиону у Спасского, как он сам говорит, все пошло наперекосяк, наступил кризис и в семейной жизни. В результате один любовный роман следовал за другим. Как раз в это время благодаря известному артисту Анатолию Ромашину (не так давно он трагически погиб) Спасский познакомился с Мариной Щербачевой, русской по происхождению, но французской подданной.
     Это был нелегкий период в жизни Спасского: застой в стране процветал, и его, человека независимого, свободолюбивого, буквально замучили партийные идеологи и непреклонные функционеры. Они всячески препятствовали его женитьбе на Марине: брак с иностранкой в то время почти приравнивался к диссидентству (вспомним хотя бы Владимира Высоцкого, тоже женившегося на француженке русского происхождения, тоже Марине — Влади). Однако мадемуазель Щербачева проявила необычайную находчивость в борьбе за свое женское счастье...
     Работая в торгпредстве Франции в СССР, она сумела достать приглашение на прием, который Брежнев давал в честь президента Франции Жоржа Помпиду. В Кремле высокому гостю задали множество вопросов, обратилась к нему и Марина:
     — Господин Помпиду, как вы относитесь к любви?
     Президент просиял: как мог ответить француз на такой вопрос!..
     — О, нет ничего прекрасней любви!
     — Тогда почему же нам с Борисом Спасским запрещают вступить в брак? — последовало неожиданное продолжение.
     Президент Франции немедленно переадресовал вопрос Брежневу, чем весьма озадачил его. Генсек был вынужден признать, что это какое-то недоразумение. И на следующий день Бориса вместе с невестой-француженкой вызвали в загс, где их брак был мгновенно зарегистрирован. Так что справедливости ради надо признать, что по крайней мере одно доброе дело за Леонидом Ильичом, безусловно, числится.
     Незадолго до своей третьей женитьбы Спасский решил посоветоваться с Виктором Хенкиным, стоит ли ему делать это. Шахматный журналист, опасаясь дать неверный совет, прибег к помощи Сократа: “Как бы ты ни поступил, ты будешь об этом горько жалеть”. Но надо сказать, что на сей раз Сократ ошибся. Уже четверть века живут в Париже шахматный король со своей королевой, причем живут богато и счастливо. Особенно после второго матча с Фишером, когда Спасский стал миллионером.
     Марина Юрьевна на шесть лет моложе мужа, как уже говорилось, русская по происхождению — из известного в России дворянского рода. Ее прадедушка был директором сиротского дома в Санкт-Петербурге, а дедушка — видный русский генерал, активный участник знаменитого Брусиловского прорыва, — во время Гражданской войны был расстрелян большевиками. Бабушка слыла богатой женщиной, но в 1918 году, покидая родину, потеряла все свое состояние. Родители Марины были уже скромного достатка, и прошло немало лет, прежде чем они прочно встали на ноги.
     Итак, в 1976-м Спасский с женой уехали во Францию, где и обосновались. В 1980 году у них родился сын, который младше своей сестры Татьяны ровно на двадцать лет. Марина дала ему имя Борис Александр Жорж, но после крещения он стал просто Борисом.
     Спасский был одной из последних советских знаменитостей наряду с Иосифом Бродским, который после перестройки долго не появлялся на родине. Из шахматистов его опередили и Корчной, и Гулько, и Камский, и многие другие. А ведь Борис Васильевич, надо заметить, очень русский человек, настоящий патриот, в определенной степени даже националист: российские проблемы и сейчас весьма беспокоят его.
     В 1992-м, после нового матча с Фишером, Спасский, хоть и опять потерпел фиаско, сильно разбогател. Это позволило ему купить в Ленинграде сразу две квартиры — дочери Татьяне и сестре Ирине Спасской, кстати, известной в прошлом шашистке. Конечно, улучшил он и свои собственные жилищные условия: расширил апартаменты в Париже, “захватив” подъезд небольшого дома, построил особняк в Ницце, где его семейству досталась земля от отца Марины, наконец, соорудил маленький уютный домик в Гренобле, причем сам активно участвовал в строительных работах. По-прежнему Спасские держат маленькую фирму по продаже спортивного и шахматного инвентаря. При ее создании использовалось имя чемпиона мира, но всеми делами ведает его жена. Правда, после матча с Фишером особой нужды во владении этой фирмой уже нет — так, из спортивного интереса.
     Весну и осень Спасский с супругой проводят в основном в Париже, летом отправляются в Ниццу, а зимой в Гренобль, тем более что с юности одно из любимых занятий Спасского — горные лыжи. Мать Марины жива, а отец трагически погиб во время матча Спасский—Фишер в 1992-м. Через неделю после старта поединка он отправился на собственной машине поболеть за своего зятя, но по дороге бесследно исчез. Только спустя много времени его тело было найдено в горах Швейцарии — видимо, он попал в снежный занос.
     Так получилось, что в 1997-м, когда Спасский наконец посетил родину (с тех пор он делает это регулярно) и заехал на три дня из Санкт-Петербурга в Москву, автор этих строк оказался единственным, кто встречал его на вокзале. Я отвез Спасского и Марину домой, где они не были около двадцати лет, и сделал исторический снимок.
     — Борис Васильевич, как вы себя чувствуете на чужбине, в далеком Париже? — спросил я шахматного короля.
     — Как в командировке, правда, с хорошими суточными.

     Одиннадцатый чемпион мира Роберт Фишер — вечный холостяк, хотя проблемой женитьбы озабочен уже 40 лет.
     ...В 1962 году на Олимпиаде в Варне Таль решил взять у Фишера интервью для рижского журнала “Шахматы”, главным редактором которого тогда был. Они прогуливались по набережной, и бывший чемпион мира спросил у будущего:
     — Бобби, вам уже девятнадцать, не подумываете ли вы о женитьбе?
     — Я как раз сейчас занят этой проблемой и не знаю что делать, — доверительно сказал Фишер. — То ли купить подержанную машину, то ли жениться.
     Фишеру не нравились американки, так как они, по его мнению, слишком много времени проводят в парикмахерских, а привлекали экзотические девушки с Тайваня и Гонконга. Подержанная машина стоила долларов семьсот, во столько же обошлись бы и дорожные расходы, если бы невесту в случае чего пришлось отправлять обратно домой. Так что у Бобби действительно был нелегкий выбор, который он, кстати говоря, так до сих пор и не сделал.
     Верный шанс жениться Фишер, похоже, упустил в начале 90-х. Вот эта душещипательная история.
     Юная венгерская шахматистка Зита Райчани, просматривая как-то партии Фишера, неожиданно для самой себя увлеклась их автором и в результате лишилась покоя и сна. Неудивительно: кого из шахматных болельщиков оставляли равнодушными комбинации американского гения? Некоторые его шедевры так подействовали на Зиту, что ей захотелось с кем-нибудь поделиться своим чувством, и она подумала, что нет лучшего объекта для этого, чем сам Фишер.
     Преодолев робость, 18-летняя девушка отправила письмо своему кумиру. Когда Роберт получил послание из Будапешта, он не сразу понял, что держит в руках синюю птицу. Но спустя год все-таки ответил своей венгерской поклоннице. Так начался шахматный роман ХХ века. Вскоре Зита отправилась в Лос-Анджелес, чтобы на месте познакомиться с творчеством Фишера. Многие бессонные ночи провели влюбленные за шахматной доской, разбирая различные варианты. Вскоре появились и первые плоды их любви: свое 19-летие Зита отметила победой в девичьем чемпионате Венгрии.
     Теперь Райчани решила побеспокоиться о будущем (женщины всегда более практичны). И в один из романтических вечеров она прошептала своему возлюбленному: “Бобби, милый, ну сыграй ты с кем-нибудь, ведь нам предстоят большие расходы!” К тому времени Фишер уже двадцать лет не садился за шахматную доску, но любимая уговорила его. Она же принялась искать средства для проведения поединка.
     Попытки найти спонсоров в арабских странах не увенчались успехом, наконец, пять миллионов долларов выделил югославский миллионер Ездимир Василевич. И в 1992-м, в блокадной Югославии, Фишер снова встретился со Спасским, снова победил его и заработал три миллиона долларов. (А бизнесмен, выделивший огромные деньги на этот ностальгический матч, оказался югославским Мавроди, строителем финансовых пирамид; вскоре он скрылся в Израиле.)
     Последний шахматный триумф Фишера обернулся трагедией. Вернуться в Америку он не мог из-за нарушения условий блокады, к тому же на пресс-конференции он публично плюнул на письмо-предупреждение из Госдепартамента США. Таким образом, на родине его ожидала тюрьма, и Фишер перебрался в Будапешт, где жила его возлюбленная.
     Однако здесь его подстерегал другой удар. Еще раз подтвердилось, что не в деньгах счастье. Зита решила покинуть Бобби, отказалась стать его женой, несмотря на то что он делал ей предложение чуть ли не ежедневно. Венгерскую девушку утомила роль королевы на этой путаной шахматной доске психически неуравновешенного гроссмейстера.
     Спустя два года кратковременный роман был у Фишера с симпатичной девушкой Полиной, дочерью президента Шахматной федерации Санкт-Петербурга Бориса Хропова. Но и из этого ничего не вышло. Они несколько раз встречались в Будапеште, но общего языка не нашли.
     Многие думали, что Фишер так и не встретит подругу жизни, как и никогда больше не сыграет ни одной партии. Он продолжал жить в столице Венгрии, время от времени заказывал фотографии молодых шахматисток, подолгу размышляя, какая из них могла бы стать его женой. Но вот в конце 90-х разнеслась сенсационная новость. Посетив Японию, Фишер познакомился с мадам Токо Ватаи и влюбился в нее. И эта не какая-нибудь гейша, а видная у себя на родине шахматистка — в 2000 году в составе сборной Японии играла на Всемирной олимпиаде в Турции. Токо пятьдесят с хвостиком, впрочем, выглядит она, как и все японки (независимо от возраста), на двадцать... В итоге бывший женоненавистник перебрался в Японию и, по слухам, теперь ни на день не расстается с Токо. Может быть, в начале XXI века на Востоке Фишер наконец обрел свое счастье?!