Кому он нужен?

  Две недели назад у этого человека парализовало ноги. Он приполз к воротам 81-й городской больницы, но здесь ему помочь отказались.
     С тех пор он живет в скверике напротив этой самой больницы, питаясь тем, что приносят ему добросердечные граждане.
     Когда “МК” приехал на место, возле бомжа в задумчивости топталось несколько молоденьких милиционеров.
     — Что с ним делать? — пожал плечами симпатичный сержант. — Его в таком состоянии ни одна больница, ни один спецприемник не возьмет. Если б документы при нем имелись, было бы проще. А так мы даже не знаем, откуда он, ни имени не знаем, ни фамилии. Он же не разговаривает. Вот помрет, тогда труповозку вызовем.
     Милиционеры еще немного постояли, покурили и отправились по своим делам.
     — Никому он не нужен, бедняга... — развел руками охранник на больничной проходной. — Тут люди несколько раз к нему “скорую” вызывали. Врачи приедут, посмотрят на него и уезжают — как такого в машину сажать, он же грязный, там наверняка и вши, и чесотка... Можно ж подцепить незнамо что.
     — При чем тут “скорая”, когда ваша больница напротив...
     — Нет, если бы он у самых ворот лежал, я бы наших больничных заставил его взять, нашел бы способ. Но ведь он на той стороне улицы, через дорогу... А вообще ему живется неплохо. Погода отличная, посетители кормят его.
     В приемном покое больницы сказали как отрезали:
     — Больница переполнена, нормальных класть некуда!
     ...Старик тем временем, толкаясь о землю руками, выполз на протоптанную через сквер дорожку. Я присела перед ним на корточки.
     — Дядя Коля. Бодров, — неожиданно внятно представился бомж, который, по словам сотрудников милиции, вообще немой.
     Дядя Коля рассказал, что раньше работал паркетчиком, жил с женой, которую зовут Маня, в доме по Бескудниковскому бульвару. И адрес назвал, и телефон. Рассказал, что, когда отказали ноги, сам добрался до больницы.
     — А почему вообще оказались на улице?
     Он посмотрел на меня, как на дурочку:
     — Да кому я нужен?
     В ОВД “Дмитровский” прибольничный бомж хорошо известен. Правда, там тоже утверждают, что он не разговаривает.
     — Он сказал фамилию, адрес, — радостно сообщила я. — Может быть, он вовсе и не бомж, надо проверить!
     — В спецприемник его в таком состоянии все равно никто не возьмет, — объяснил мне зам. начальника ОВД Алексей Панфилов. — Будем пытаться как-то устроить его в больницу.
     Ну а пока парализованный дядя Коля спит под кустом. Больницы — для “нормальных” людей, приюты — для здоровых бомжей. А дядя Коля не вписывается ни в одну категорию.
    
     P.S. Когда верстался номер, нам стало известно, что после вмешательства “МК” “скорая” все-таки забрала прибольничного бомжа.