Виталибаны

  Российское православие в ХХ столетии раскололось на несколько противостоящих друг другу частей. Наиболее непримиримо к Московскому патриархату до недавнего времени была настроена Русская церковь за рубежом. Зарубежные иерархи и духовенство обвиняли российских православных не только в приспособленчестве, но и в прямом пособничестве безбожной власти. Однако после крушения коммунизма началось постепенное и острожное сближение. Юбилейный Архиерейский собор Русской церкви обратился в августе 2000 года к зарубежникам с призывом начать диалог. Осенью прошлого года в Сэнтендре (Венгрия) прошла первая совместная научная конференция “История Русской православной церкви в ХХ столетии”. В ней приняли участие как представители Московского патриархата, так и Русской церкви за рубежом. Сегодня наш собеседник — настоятель храма Иоанна Предтечи в Вашингтоне, священник Виктор Потапов. Миллионам россиян он хорошо знаком благодаря религиозным передачам, которые он ведет не один десяток лет на радиостанции “Голос Америки”.
    
     — Чем вы объясняете противостояние между двумя ветвями российского православия, которое длилось почти столетие?
     — Причин тому много — и прежде всего трагедия 1917 года. Большевики начали небывалое по длительности и жестокости в истории христианства гонение на Церковь. После первого десятилетия они поняли, что уничтожить Церковь внешними гонениями невозможно. Поэтому они решили взорвать ее изнутри. Те русские православные, которые оказались в эмиграции, стремились сохранить и приумножить духовное богатство Русской церкви. Но общение между эмигрантскими и российскими христианами было нарушено. Поэтому сейчас, когда возникли все необходимые предпосылки для нормального общения двух ветвей российского православия, взаимопонимание затруднено.
     И еще. Я священник Русской православной церкви за рубежом и служу более 30 лет. Вполне ответственно заявляю — ни один из наших церковных соборов когда-либо в прошлом или настоящем не утверждал, что Церковь в России безблагодатна. Более того, когда бывший глава нашей Церкви — митрополит Виталий (Устинов) попытался утверждать это, я направил ему письмо, в котором протестовал против его высказываний и даже назвал их ересью.
     — А как вы относитесь к печально известной декларации митрополита Сергия (Страгородского) 1927 года? Именно она породила самый серьезный раскол в Русской церкви…
     — До этого года Русская церковь была едина. Митрополит Сергий, тогдашний заместитель патриаршего местоблюстителя, заявил о лояльности безбожной власти. Большая часть приходов в России этого не признала и отказалась подчиниться митрополиту Сергию. Многие епископы и священнослужители поплатились за это жизнью. Разрыв сам по себе весьма печальное явление, но наша Церковь и вся русская диаспора продолжали молиться за плененную Церковь-мать. Разрыв углубился в 1961 году, когда Хрущев вынудил Московский патриархат вступить во Всемирный совет церквей.
     — Это все остается в прошлом. Какова позиция Русской церкви за рубежом сегодня?
     — В последнее десятилетие Церковь в России вновь обрела свободу. Я, правда, не могу понять, почему она до сих пор не покинет ВСЦ — эту политизированную организацию, проповедующую религиозный синкретизм? И все же, несмотря ни на что, мы всегда признавали Московский патриархат подлинной и благодатной Церковью.
     — Расскажите подробнее о вашем противостоянии митрополиту Виталию и о сущности ваших расхождений.
     — На одном из пастырских совещаний в Атланте почти 4 года назад (а я благочинный Вашингтона и южных штатов, и Атланта — мое благочиние) один из наших священников, недавно перешедших в православие, задал митрополиту вопрос: “Вот вы, владыка, утверждаете, что Церковь в России безблагодатна. А как же те десятки миллионов россиян, которые каждое воскресенье причащаются в российских храмах? Что же, они не причащаются Тела и Крови Спасителя?”. Митрополит на полном серьезе объяснил этому священнику при всем честном народе, что, если человек с верою подходит к Чаше, для него в этот момент хлеб и вино превращаются в Тело и Кровь Спасителя. Другими словами, Евхаристия здесь ни при чем, а спасает лишь личная вера отдельного человека. Я назвал это учение (весьма похожее на донатизм — ересь, осужденную еще древней Церковью) ересью об автономной благодати. Доныне я считаю, что она заслуживает соборного осуждения. Между прочим, спустя несколько дней после своего богохульного высказывания, 24 ноября 1998 года, в праздник мироточивой иконы Монреальской Божией Матери, митрополит Виталий упал, сильно разбился и с тех пор ни разу не служил Божественную литургию. Как епископ и священнослужитель полностью вышел из строя. Есть над чем задуматься…
     — Как вы считаете, чем объясняется подобная позиция митрополита Виталия?
     — Отчасти его преклонным возрастом. Ему уже 92 года. Отчасти фанатически настроенным окружением митрополита. Мы называем их виталибанами. Подобные взгляды смущают не только мирян, но и духовенство. Особенно тех, кто пришел к нам из других христианских конфессий. После нашего спора с митрополитом Виталием я тщательно изучил все послания наших иерархов, начиная с митрополита Антония Храповицкого. Подобных суждений о безблагодатности не высказывал никто. Кстати, наш епископ Даниил (Александров), вдумчивый богослов, в докладной записке, представленной очередному Архиерейскому собору, поясняет, что само понятие “безблагодатность” чуждо лексикону святых отцов. Оно было введено в лексикон старообрядцами в конце XVII века, в пору великого раскола. Мы же всегда называли Русскую церковь страждущей и считали себя Ее неотъемлемой частью. Мы всегда стремились помогать Ей. Завершив работу, я изложил итоги моих изысканий в письме к митрополиту Виталию, и оно стало достоянием церковной общественности.
     — И митрополит ответил на ваше письмо?
     — Нет, конечно. Но я слышал немало благодарных отзывов не только от духовенства, но даже от епископов.
     — Неужели вас даже не наказали?
     — К своему изумлению, я обнаружил в свое время, что митрополит Виталий боится меня и считает едва ли не тройным агентом спецслужб — российских, американских и израильских! Поначалу меня эта клевета огорчала, а потом смирился. Видимо, страх остановил митрополита Виталия.
     — Думаю, что и духовенству, и мирянам надоели эти дрязги и склоки…
     — Безусловно. Вместо того чтобы заниматься насущными проблемами, масса сил тратилась на выяснение отношений. К счастью, для нашей Церкви этот период позади. Осенью прошлого года первосвятителем был избран митрополит Лавр, человек, умудренный духовным и жизненным опытом. Теперь мы можем, не отвлекаясь на полемику, вплотную заняться одной из наиболее важных, на мой взгляд, проблем — как утвердить православие в Америке.
     — Насколько серьезен раскол в Русской церкви за рубежом, о котором так много говорят в России?
     — Когда осенью прошлого года был избран митрополит Лавр, в России почему-то начали говорить о расколе в наших рядах. Раскола же на самом деле, к счастью, не произошло. Владыка Виталий, в течение 15 лет возглавлявший нашу Церковь, поначалу смиренно принял решение Собора 2001 года. Он вот уже в течение 4 лет не совершает богослужений. А по канонам нашей Церкви правящий архиерей отстраняется от дел, если не в состоянии совершать литургию. Фанатично настроенное окружение владыки Виталия стало настраивать его против Собора, и позже он стал противиться соборному решению. Его поддержали несколько священников и один скандальный епископ, который в июле 2001 года был запрещен в священнослужении Архиерейским собором, — епископ Варнава Каннский. К нему присоединились еще два епископа на Украине — Лазарь и Вениамин, у которых практически нет паствы. Так что вряд ли правомерно говорить о расколе в нашей Церкви.
     — Во время официального визита Президента России Владимира Путина в США осенью прошлого года на официальный прием был приглашен епископ вашей Церкви. Согласитесь, событие немыслимое в советские времена…
     — В советские времена нас считали ярыми антисоветчиками. Но мы никогда не были врагами Святой Руси. В ноябре прошлого года в посольстве был устроен прием. Одним из гостей были секретарь Синода РПЗЦ, епископ Гавриил Манхэттенский. Более того, он и митрополит Лавр получили личное приглашение от президента посетить с дружеским визитом Москву. Надеюсь, что в этом году владыка Лавр сможет посетить Россию. Если это произойдет, можно надеяться, что процесс сближения двух Церквей-сестер станет необратимым.