"Ласковый май" - облом по-русски

  Этой встречи я ждала пять лет. Все попытки встретиться с кумиром 80-х годов Юрой Шатуновым терпели неудачу. 1997 год      — Юра уже давно не приезжает в Москву, он устал от славы. В Сочи вам тоже делать нечего, да и вряд ли вы найдете нашу хибару, — буркнул в трубку грубый мужской голос. 1998 год      — С Юрой? Интервью? Зачем? Он давно бросил заниматься музыкой, у него свой бизнес, ему нежелательно светиться, а реклама нам не нужна... — прокомментировал тот же человек. 1999 год      — Девушка, нельзя быть такой настойчивой, у Юры на днях свадьба, потом медовый месяц, ему сейчас не до встреч. Да и невеста у нас очень ревнивая... — отмазались на сей раз. 2000 год      — К сожалению, Юра сейчас очень плох. Трезвым вы его вряд ли застанете, — раздалось в телефонной трубке. 2001 год      Телефон в сочинском поселке Барановка не отвечал... Июнь 2002 года      — Я хорошо помню ваш материал про “Ласковый май”, где вы обосрали нас.
     Хотите очередную сенсацию? Не получится. Но Юра готов с вами встретиться, — неожиданно согласился все тот же голос. — Но на интервью мы придем вместе, он один вообще никуда не выходит. Кстати, меня зовут Аркадий Кудряшов...
    
     Мы договорились встретиться в одном из самых дорогих и пафосных заведений Москвы. “Ну ты и попала, наверняка за твой счет будут есть, — предупредили меня подруги. — Вспомни, какие они аферы проворачивали в то время. Думаешь, что-то изменилось?”
     С Шатуновым мы столкнулись в дверях ресторана.
     — Ну что, для начала по рюмочке, для профилактики? А то я плохо себя чувствую, — предложил Юра.
     — А может, начнем с интервью?
     — Совместим. Напиваться никто не собирается. Я уже давно не увлекаюсь этим делом.
     Опрокинув 100 грамм водки, я включила диктофон...
     — Давай вспомним конец 80-х годов. То время, когда твое имя вызывало у всего женского населения массовую истерию. Часто ностальгируешь по тому периоду?
     — Если все время ностальгировать, можно с ума сойти, я это понял по себе. Я знаю, большинство бывших звезд, которые сейчас никому не нужны, только этим и занимаются. Это болезнь многих артистов, которые никому не нужны. Ни к чему хорошему ностальгия не приводит. Я вспоминаю то время редко и, честно говоря, с большой неохотой. Название “Ласковый май” несет в себе целый груз дерьма.
     — Скажи честно, с фанатками романы крутил?
     — Ну, может, только по молодости... Мне это быстро разонравилось. Я терпеть не могу такие навязчивые отношения. Мне с ними неинтересно не то что разговаривать, а даже сексом заниматься. Фанатки есть фанатки. Они вытаращатся на меня и молчат.
     — Много слухов ходило по поводу твоей женитьбы.
     — Говорят, что я собирался жениться? Конечно же, все это очередной миф, придуманный Андреем Разиным. Жениться мне еще рано. Думаю, лет до тридцати погулять. Так что у меня в запасе еще несколько годков есть. Пока не хочу вешать ярмо на шею. Да и не нашел еще свою половину.
     — Не скромничай, девушек у тебя, наверное, пруд пруди?
     — Девушек на одну ночь? Ты права, немало. Все говорят, что я очень сексуален. Бывает, с одной переспишь, а она об этом событии всю жизнь помнит. Например, спустя несколько лет я совершенно случайно столкнулся с одной из моих бывших девушек “на одну ночь”. Она стояла с мужем и ребенком. Как меня увидела, рот открыла, про семью забыла.
     — Какие тебе девушки нравятся?
     — Богатые. Например, я бы рассмотрел кандидатуру Алсу. Тем более она как раз в моем вкусе.
     — Ты влюбчивый человек?
     — Во-первых, я Дева по гороскопу. Девы, как правило, однолюбы. У меня бывали периоды влюбленности, но они длились не больше недели. По-настоящему я еще никого не любил.
     — А тебя бросали когда-нибудь?
     — Как понять — бросали? Ну понравилась девушка, встретились, завтра расстались.
     — Неужели ни разу не переживал?
     — Нет, ни разу. Зачем переживать? Что это — любовь, что ли, Ира? У тебя какие-то странные представления о любви. Если встречаешься, не значит — любишь. Еще раз повторяю: потрахались и разбежались, я сторонник таких отношений. Что, обязательно влюбиться нужно? С ума сходить, цветы дарить, сцены ревности закатывать? Нет!
     — Юра, давай на другую тему. Сколько времени ты прожил в Германии?
     — Я не прожил. На протяжении шести лет начиная с 1996 года я туда выезжал на гастроли. Я обижен на Россию. Когда не стало “Ласкового мая”, все забыли про Шатунова. Я оказался никому не нужен здесь. А в Германии существует фирма, которая организует концерты русских артистов. Первый наш концерт для русских немцев прошел на ура. С тех пор нас приглашали чуть ли не каждый месяц.
     — Не хотелось ли навсегда перебраться на Запад?
     — У меня есть возможность там остаться. Без проблем! Я знаю, что меня обеспечат постоянной высокооплачиваемой работой, но там скучно. И дело здесь не в тусовке. Чтобы жить в Германии, там надо родиться и вырасти. Там другой менталитет, другой образ жизни, другой стиль.
     — Юра, ты столько времени провел за границей, а одеваешься по-прежнему — как провинциальный мальчик. Например, в одной телевизионной передаче ты сидел в джинсах и спортивной майке...
     — У меня стиль такой — колхозный. Шучу. Скорее народный — а ля “простой мальчик”. Когда встал вопрос об имидже, я обратился к Алле Пугачевой. Она посоветовала одеваться просто. Я не завернут на вещах. Одежду покупаю в немецких молодежных магазинах. В дорогие бутики я даже не захожу. Кстати, в Германии на одежду никто не обращает внимания. У нас всех волнуют шмотки. Главное — как ты выглядишь.
     — То есть ничего менять не собираешься? Имидж деревенского мальчика тебя устраивает?
     — Не совсем деревенского. Вот у Димы Маликова другой имидж — ему надо показать, что он безумно богатый. Конечно, он одевается красиво и стильно, но не все могут позволить себе носить одежду от известных дизайнеров. Я, например, не могу.
     — Кто тебя раньше одевал?
     — Мой нынешний директор Аркадий Кудряшов. Вот ты смеешься над блестяшками, которыми я был увешан? Но это было модно. А ты видела, во что одевалась Лариса Долина? Я до сих пор помню ее наряд. Это был ужас! Такого я никогда не видел. Представляешь, майка, короткая джинсовая юбка, кепка, как у десантника, и все это увешано советскими значками. Так что зря ты... Такой был период. Это было не смешно. Модно!
     — Тебя часто подкалывают по поводу твоей необразованности. Насколько я знаю, тебе даже аттестат в школе нарисовали?
     — Учился я действительно неважно. Что скрывать, аттестат нарисовали. Высшее образование еще не успел купить. А насчет необразованности... Хм. Ну если я выдержал двухчасовое интервью с Отаром Кушанашвили, это о чем-то говорит? Вообще я очень общительный человек, мне нравится давать интервью, но я предпочитаю это делать в телевизионном прямом эфире. Каверзные вопросы меня не смущают. К сожалению, все, даже самые гениальные пишущие журналисты, смотрят на меня со своей колокольни и относятся ко мне предвзято.
     — В конце 80-х годов по стране гастролировали десятки групп с названием “Ласковый май”. Неужели это никак не пресекалось?
     — Такое было время. Существовало несколько “Миражей”, несколько “Ласковых маев”. Шел обыкновенный чес. Пресечь это было невозможно. Законодательство в этой области не работало ни тогда, ни сейчас. Например, стоило мне сегодня начать раскрутку в России, тут же объявились дельцы, которые в те времена делали двойные команды. Они подсуетились и подали заявку на название “Ласковый май”. Узнав об этом, мы приняли окончательное и бесповоротное решение, что не будем называться “Ласковым маем”. За названием потянулись десятки людей, которые никакого отношения не имели к нам. Известно, что осенью готовится выпуск двух альбомов “Ласкового мая”, появились две группы “Белые розы” и одна “Розовый вечер”. По нашим подсчетам, порядка двенадцати команд с подобными названиями выпустят в этом году свои альбомы.
     — Столько было лжи вокруг детдомовской группы... Может, и детство твое не такое трагическое, как описывает пресса?
     — Зачем это опять поднимать? Хорошо, рассказываю последний раз, чтобы расставить все точки над “i”. Родился я в Башкирии. Мама умерла, когда мне было восемь лет. Меня определили в местный детдом, потом перевели в оренбургскую школу-интернат №2. Там я познакомился с Сергеем Кузнецовым. А в 1986 году сделали наши первые записи.
     — Говорят, в Москву ты перебрался нелегальным путем? Теще Разина пришлось оформить на тебя опекунство?
     — У нас десятки версий по этому вопросу. Надо уточнить у Разина, какую он имел в виду. Если говорить о переезде из Оренбурга в Москву, я просто сел в поезд и приехал. При помощи великого мастерства нашего Остапа Бендера — Андрея Разина — все удалось оформить быстро, правда, незаконно.
     — Правда, что хит “Белые розы” Сергей Кузнецов создавал, будучи в изрядном подпитии?
     — Это вопрос к Кузнецову. Я точно не знаю, но такие слухи ходили.
     — Ты до сих пор общаешься с Кузнецовым и Разиным?
     — С Кузнецовым мы поддерживаем творческие отношения. В моем новом альбоме “Седая ночь” большинство песен написал Сергей. С Разиным одно время были натянутые отношения, мы практически не общались. Но однажды я подумал, что так нельзя. Все-таки с ним связана моя молодость, работали вместе. Сейчас отношения возобновились. Но дружбой их не назовешь. Мы часто созваниваемся, но встречаемся не больше двух раз в год.
     — Насколько я знаю, Сергей Кузнецов последние десять лет беспробудно пьет?
     — Кузнецов пробовал лечиться, но постоянно срывался. Боюсь, из-за этого нам придется прервать контракт.
     — Юра, ты ведь тоже был неблагополучным ребенком. Рано стал пить, курить.
     — С кем не бывает. Я даже клей “Момент” нюхал и неразведенный спирт пил. Молодость есть молодость. Сейчас из пагубных привычек осталось только курение. Пробовал бросить, не получается. Из спиртных напитков предпочитаю пиво и водку. Но до пьяных дебошей дело не доходит. А вообще для меня наркотик — это компьютер, за которым я провожу 24 часа в сутки.
     — В 1987 году ты принимал участие в “Рождественских встречах” Аллы Пугачевой. У вас до сих пор сохранились хорошие отношения?
     — У нас сохранились теплые отношения. Я был у нее дома несколько раз. Причем первый раз я пришел с Кудряшовым. Она открыла дверь и говорит: “Юра, проходи, а вы, Аркадий, идите на ... Терпеть не могу директоров!”
     — Юра, ты переживал, когда “Ласковый май” закончил свое существование?
     — Сильно не пришлось переживать. Когда я стал непопулярен в России, стал резко популярным в Германии. Я понимаю, что здесь у меня уже не будет той славы. Это немного огорчает.
     — Тебя узнают на улице?
     — Нет, на улице уже давно не узнают. Хотя я тоже делаю для этого все возможное — ношу черные очки и кепку. Так удобнее и спокойно. Ведь я передвигаюсь в Москве на метро.
     — Неужели на машину не накопил?
     — Если не веришь, могу показать тебе месячный проездной на метро.
     — А что ты можешь сказать о нетрадиционной ориентации участников группы “Ласковый май”?
     — Ой! Как только человек становится более-менее известным, пресса начинает доставать этим артиста. Получается, у нас что ни артист — то голубой. То же самое касается политиков и спортсменов. Разве меня поймали с поличным? После таких публикаций я думал заснять на видеокассету свой половой акт с представительницей женского пола, чтобы переубедить всех. Иначе не поверят.
     — Говорили, что Разин буквально продавал своих подопечных богатым клиентам...
     — Стоп, Ира, мы отвлекаемся от темы. Уже давно нет “Ласкового мая”. И уже никогда не будет. Ко мне Разин никакого отношения не имеет. Давайте разделим меня и Разина. Разина я не знаю. Я его вижу два раза в год. Не более. Чем человек занимается — не знаю. Моя репутация в этом плане непоколебима. Насчет остальных... бог с тобой, откроюсь, были случаи. Но ко мне они никакого отношения не имеют.
     — Откуда взялась легенда, что Шатунов — внебрачный сын Элвиса Пресли?
     — Придумана она не нами. Все пришло со стороны. Но мне понравился этот миф. Самим нам редко приходилось выдумывать про себя легенды. Но все-таки они были. Одна из них — что все ребята из “Ласкового мая” детдомовцы. Это неправда. Большинство были из нормальных, даже обеспеченных семей, а в интервью говорили, что их родители либо умерли, либо их лишили родительских прав.
     — Ты мог позволить себе выйти пьяным на сцену?
     — Никогда не выходил пьяный, ведь мне было всего четырнадцать лет. Не забывай, я же был государственный ребенок. Если бы меня заметили пьяным на сцене, это был бы мой последний концерт. Хотя некоторых наших музыкантов приходилось чуть ли не на руках на сцену вытаскивать.
     — Со временем у тебя изменился голос. А ведь вся фишка была как раз в нем?
     — Конечно, он у меня изменился, когда началась ломка голоса. Поначалу это очень испугало Разина. Но я не переживал. Взрослому мужчине трудно имитировать детский голос. Хотя у меня получается, но я не педераст, чтобы сейчас так петь.
     — Вас постоянно обвиняли, что вы поете под фанеру?
     — Все поп-музыканты выступают под фонограмму “минус один” — музыка под фанеру, а голос вживую. Это нормально. Когда по стране колесили несколько групп с аналогичным названием, они работали под полную фонограмму. Зачастую даже солистов представляли Юрой Шатуновым. Что интересно, народ верил и принимал на ура.
     — Сейчас ты живешь вместе с Кудряшовым? Он не отпускает тебя ни на шаг. Даже интервью хотел давать вместо тебя. Как вы нашли друг друга?
     — Он был директором группы “Мираж”. На гастролях в Алма-Ате он случайно услышал песню “Белые розы”. Стал наводить справки. Привез запись в Москву. Наш альбом в столице никому не понравился, говорили, что это примитив и несерьезно. Аркадий упорно продолжал искать нас. Совершенно случайно в одном из московских двориков наткнулся на пьяного мужика, тот оказался сотрудником райкома партии из города Оренбурга и нашим фанатом. Они разговорились, и мужик оставил все наши телефоны.
     — Несколько лет назад у тебя были выпущены два клипа: “И упав на колени” и “Звездная ночь”. Как удалось заманить на съемки жену Зосимова Полину Ташеву?
     — Никак. Нам ее просто навязали. Поставили перед фактом, что она будет сниматься.
     — Один из ваших коллег по “Ласковому маю” Саша Прико рассказывал, что в те звездные 80-е годы у вас была забава: приезжать на гастроли, снимать самые дорогие гостиницы и устраивать в них погром. Кузнецов потом за все это расплачивался.
     — Начнем с того, что клавишник Саша Прико проработал в “Ласковом мае” два месяца. Ему было всего четырнадцать лет, но уже в это время у него была такая склонность к алкоголю, что его пришлось выгнать. Так совпало, что в этот период за пьянство был выгнан товарищ Кузнецов. Они стали работать вместе в группе “Мама”. Поэтому никакого отношения Прико к нам не имеет. И верить ему не стоит.
     — Как признанные звезды реагировали на явление “Ласковый май”?
     — Все были в шоке, даже мегазвезды. Как так! Без рекламы, без афиш мы собирали стадионы во всех российских городах. Мы работали по восемь концертов в день на протяжении недели. Самый ранний начинался в девять утра. Залы были не по тысяче мест, как сейчас, а минимум по три тысячи. Признанные звезды называли нас “антимузло”.
     — Давай вернемся к вопросу о фанатизме.
     — С фанатками было столько историй, что все вспоминать ни пленки, ни времени не хватит. Хотя один случай я вспоминаю до сих пор с дрожью в коленях. Это было три года назад. Приехали мы на несколько дней в Москву. Только расслабились — звонок в дверь. На пороге стоит девушка с огромным животом, рядом родители, сзади бритоголовые пацаны. Приехали на разборки. Дверь открыл мой директор Аркаша. “Надо разбираться, чувак”, — говорят ему братки. Дальше девушка рассказывает историю, что она залетела от меня в каком-то провинциальном городе, где мы даже не были, причем Юрой она называет Кудряшова. Честно говоря, мы тогда подсели на измену. Пацаны вроде как вооружены были. На наше счастье, эту историю мы решили полюбовно. А ведь были случаи, когда приходилось отстреливаться.
     — Видимо, это было во времена, когда в Союзе бушевал рэкет?
     — Ты не представляешь, как было страшно. У нас ведь не было ни охраны, ни оружия. К нам на базу или в квартиру могли приехать вооруженные до зубов люди и требовать деньги. Ведь Разин тогда не скрывал, что мы зарабатываем бешеные бабки. Даже когда распался “Ласковый май”, нам поступали серьезные угрозы. Приходилось прятаться, отсиживаться по несколько суток у знакомых, один раз попали в настоящую перестрелку, как в кино.
     — Сейчас у тебя охрана есть?
     — Может, мне еще рассказать, сколько человек в моей охране? Я не хочу затрагивать этот вопрос. Скажу, что нет охраны — завтра придут люди и настучат по голове, заберут последнюю булку хлеба.
     — Найти Юру Шатунова в Москве — не проблема. Твой столичный адрес на Кантемировской улице знают все фанаты.
     — Сейчас я живу в другом месте. Правда, денег хватает, чтобы снять только маленькую однокомнатную квартиру в спальном районе.
     — Ты все жалуешься на маленькие заработки... Говорят, у тебя сеть своих ресторанов в Сочи, а в Иркутске собственная студия?
     — Никакой студии у нас не было и бизнесом я не занимался никогда. Все это сказки Андрея Разина. Он всегда учил меня: “Не признавайся в том, что ты нищий. В нашей стране нищие никому не нужны”. На протяжении последних лет я все время пел. Зарабатываю деньги только музыкой — неужели я непонятно отвечаю?
     — Но в период “Ласкового мая” вы заработали приличные деньги. Разин однажды признался, что ты до сих пор живешь на те гонорары. Собственно, эти деньги пошли на строительство особняка под Сочи.
     — Понятно. Может, Андрей Александрович и заработал такие гонорары, но я тогда был ребенком и получал копейки. Все деньги крутились у него. Никакого особняка под Сочи у меня нет. Был обыкновенный деревенский дом в селе, куда мы даже не могли провести воду. Кстати, мы до сих пор не можем продать этот самый особняк, как ты говоришь. Был период, когда нам хлеб не на что было купить. Нас кормил огород.
     — Юра, скажи честно, сколько процентов правды из всего того, что ты рассказал мне?
     — Всю правду тебе никто никогда не скажет. Мы ведь делаем шоу-бизнес. Как известно, шоу должно оставаться шоу.
     Я выключила диктофон.
     — Может, сходим куда-нибудь? — предложил Шатунов. — Я, к сожалению, в Москве ничего не знаю, поехали ко мне в гости. Я даже позволю себе немного выпить. Кстати, а в “МК” много зарабатывают? Да нет, я просто спросил. Счет я в состоянии оплатить... пока...