Лозунги во времена первых пятилеток умели сочинять лихие — “Заставим Волгу течь мимо Кремля!” Но главная причина, подтолкнувшая к осуществлению грандиозного проекта, была весьма прозаической: столице первого в мире социалистического государства не хватало воды. В июле 1931 года пленум ЦК ВКП(б) принял решение “исправить ошибку природы, лишившей Москву мощной водной артерии”, и прокопать к Белокаменной канал от русла Волги.
Рукодельная река
Специалисты прорабатывали три разных варианта водной трассы, из которых был в конце концов выбран “дмитровский путь”: от приволжского села Иваньково, мимо Дмитрова, — напрямик к Первопрестольной. Речной водице предстояло сначала “вскарабкаться” по северному склону канала на высоту 38 метров. Дальше, от поселка Икша, запланировали зону водохранилищ, за последним из которых, Химкинским, крутые ступени шлюзов вели на 36 метров вниз, до уровня Москвы-реки.
Одно из искусственных озер предполагалось сделать “складом питьевой воды” для Московского водопровода. Первоначально это водохранилище хотели устроить возле Мытищ, но вовремя спохватились, что при аварийном прорыве плотины могучие потоки попросту смоют этот крупный подмосковный город с лица земли. Поэтому “питьевой склад” перенесли подальше — в долину реки Учи.
3 сентября 1932 года начальник химкинского участка строительства Н.Марченко торжественно вынул первую лопату грунта из русла будущего канала. Объем переброшенной с места на место земли приблизился в итоге к 200 миллионам кубометров! А технику использовали самую примитивную — носилки, тачки, конные грабарки... Первые экскаваторы появились лишь года через полтора после начала строительной эпопеи. Тем не менее к сентябрю 1934-го неподалеку от Дмитрова был уже готов экспериментальный кусочек канала длиной 1 километр. А весной 1937 года многотысячная “трудовая армия” закончила строительство всех основных гидротехнических сооружений.
Просторное русло канала (от берега до берега — более 85 метров, глубина — 5,5 метра) лишь на протяжении 20 километров идет по естественным углублениям. Остальные же 108 километров проложены в искусственных насыпях и выемках. Пришлось переносить в сторону большие участки Савеловской “железки” и Дмитровского шоссе. А для Рижской железной дороги возвели крупнейший в Европе однопролетный мост у шлюза №8, рядом с Тушинским аэродромом. В этом месте образовался совершенно уникальный “транспортный гамбургер”: сверху, по мосту, идут поезда, ниже проплывают в железобетонной коробке шлюза баржи и буксиры, под 7-метровым слоем воды, в земляной насыпи канала, пробит автомобильный тоннель для Волоколамского шоссе, а под ним, упрятанная в трубу, течет речка Чернушка.
Гулаговский остров
Недостаток технических средств на Москваволгастрое восполняли изобилием рабочих рук. Уже с лета 1933 года сюда стали активно перебрасывать этапы зэков с Беломорканала. Пресловутый шеф ОГПУ-НКВД Г.Ягода был объявлен почетным руководителем строительства.
“Некрасивое” слово “заключенный” заменили иным спецтермином — “каналоармеец”. Утверждают, что этот словесный перл придумали нарком А.Микоян и начальник управления строительством Л.Коган. Дмитровский исправительно-трудовой лагерь стал крупнейшим “островом” архипелага ГУЛАГ. К 1 января 1935 года в его списках значилось более 192 тысяч подневольных тружеников. Вдоль многокилометровой земляной трассы протянулась цепочка лагерных поселков — Сходненский, Хорошевский, Строгинский, Карамышевский... Их неказистые бараки надолго пережили саму стройку: последние из этих гулаговских “коттеджей” снесли только в конце 50-х.
Состав каналоармейцев подобрался пестрый: “тридцатипятники” (рецидивисты, осужденные по ст. 35), КР (контрреволюционеры), СОЭ (социально опасные элементы), СВЭ (социально вредные элементы)... Процесс трудового перевоспитания этой публики тогда любили называть “перековкой”. А для тех, кто, по мнению товарищей чекистов, “перековываться” не желал, — применяли самый радикальный способ “исправления недостатков”. Очередную группу зэков вывозили в крытом грузовике на северную окраину Дмитрова и там, в укромном месте, расстреливали. Остряки-НКВДшники придумали для обреченных и для процедуры казни особые обозначения: “шлепанцы”, “шлепка”...
Зато усердный труд на стройке поощрялся системой “зачетов”: за сверхплановую выработку начальство могло дополнительно вычитать дни из срока, оставшегося до освобождения. Повсюду висели агитплакаты: “От жаркой работы тает твой срок!”, “Каналоармеец! Ты сможешь вернуться в свою семью только по новому московско-волжскому каналу!” (Действительно, когда сооружение “рукотворной реки” было завершено, ЦИК и Совнарком особым постановлением досрочно освободили “за ударную работу” 55 тысяч зэков — в основном “бытовиков” и уголовников.)
...Для пущей “заразительности примера” в марте 1936-го в Доме культуры Дмитлага устроили пышные торжества — с концертом и банкетом! — по случаю “трехлетней годовщины каналоармейского отряда, организованного тачечником-рекордистом Мишкиным”. (“Гвоздем программы” был огромный торт, сделанный в виде Яхромского шлюза.)
Для зэков, не выдержавших напряженного ритма “ударной сталинской”, в районе поселка Соревнование создали “оздоровительный лагерь”. Дневная норма питания состояла там из 400 граммов баланды и 800 граммов хлеба. Бедняги, которым в подобных “райских” условиях так и не удавалось “оздоровиться”, отправлялись прямиком на кладбище.
Ваше благородие, госпожа Удача...
Судьбы людские на огромной “водяной стройке” совершали порой фантастические пируэты. Качели капризной дамочки Фортуны кого-то в одночасье поднимали наверх, а кого-то столь же стремительно обрушивали вниз.
“Приказ по НКВД №82
10 апреля 1935 г., г. Москва.
В ночь на 9 апреля зам. начальника Дмитлага НКВД В.А.Барабанов и начальник Культурно-воспитательного отдела лагеря М.В.Филимонов приехали в пьяном виде на 1-й участок Дмитровского района строительства. ...На глазах заключенных они арестовали вахтера и дежурных, а также двух заключенных, которых потом освободили...
Приказываю: 1) Барабанова и Филимонова отстранить от занимаемых должностей, арестовать...
Народный комиссар внутренних дел СССР Г.Ягода”.
Об этом происшествии долго судачили в бараках. Впрочем, куда больше эмоций среди зэков вызвал удивительный случай с одним из бывших товарищей по несчастью.
Ученый-землеустроитель Валерий Крутиховский “загремел на нары” из-за собственного упрямства: не захотел выполнять приказ уездного начальства о немедленном начале сева (погода, по его мнению, была неблагоприятной). Строптивца тут же обвинили во вредительстве и влепили 10 лет лагерей. На Москваволгастрое он попал в бригаду “тачечников”, вывозивших грунт из котлована. В одну из ночей каналоармейца Крутиховского срочно вызвали к начальству. Разговор начался с неожиданной укоризны: мол, как же — такой крупный ученый, и вдруг с тачкой?! “Вы же по профессии почвовед? Вот и занимайтесь своим делом!” Странное предложение объяснялось очень просто: при сооружении Яхромского шлюза глубокую земляную выемку вдруг атаковали плывуны. Зэки работали чуть ли не по пояс в липкой жиже. И тогда кто-то из руководителей Каналстроя обнаружил, что среди заключенных имеется знаток почвоведения...
Дальше все происходило как в сказке. Крутиховского тут же перевели в категорию расконвоированных, разрешив свободное перемещение по территории стройки. Вместо убогих нар в холодном бараке ему предоставили отдельную квартиру, разрешили посещать столовую для вольнонаемных специалистов, по первому требованию выделяли машину с шофером!.. Вскоре коллегия Верховного суда СССР пересмотрела дело Крутиховского, изменив формулировку приговора на более мягкую и сократив срок наказания с прежних десяти до двух с половиной лет (которые Крутиховский уже отсидел).
В разговорах заключенных фигурировал и еще один “баловень судьбы”. Профессор Николай Виссарионович Некрасов был министром путей сообщения во Временном правительстве, товарищем (заместителем) министра финансов при Керенском. Чекисты Некрасова арестовали, отправили на Беломорканал. Однако опыт и знания известного конструктора-мостовика оказались очень нужны при сооружении уникальных гидротехнических сооружений. Поэтому при прокладке московско-волжского канала Некрасов работал уже в управлении строительства. Ему построили отдельный дом, выделили прислугу из числа заключенных... Впоследствии Некрасов стал начальником Завидовского района строительства и даже получил в 1937 году орден Трудового Красного Знамени... Благополучная карьера его оборвалась в 1939-м: снова арест и через несколько месяцев — расстрел.
Дорога в порт пяти морей
23 марта 1937 года могучий кран, установленный на Иваньковской плотине, опустил специальные щиты и наглухо перегородил ими путь волжской воде. Течение великой русской реки было остановлено на целых три минуты. Однако, чтобы Волга совсем не пересохла, эти щиты потом чуть приподняли, предоставив “сударыне-речке” 25-сантиметровую лазейку под их металлическими створками. Через 13 дней Иваньковское водохранилище (которое сразу же стали называть Московским морем) наполнилось до краев, а к 17 апреля вода покрыла и все 128 километров канала.
Пробу “сталинского зеркального моста” решили приурочить к очередной красной дате — Дню международной солидарности. 1 мая из Горького отправилась в путь флотилия только что построенных специально для Москвы пассажирских теплоходов и катеров во главе с флагманским лайнером “Иосиф Сталин”. Белоснежная эскадра прошла по каналу и 2 мая бросила якоря напротив Кремля. Вечером все суда украсились огнями иллюминации, а на берегу собралась огромная толпа народа.
Предполагалось, что с причала Северного речного вокзала на борт головного теплохода поднимется товарищ Сталин и совершит плавание от Химкинского водохранилища до Кремля на корабле имени себя. Однако Иосиф Виссарионович в Химкинский порт так и не прибыл: накануне ему доложили о том, что в управлении Каналстроя раскрыт антисоветский заговор, участники которого якобы готовили покушение на дорогого “вождя и учителя”. В Дмитлаге начались массовые аресты...
Гражданин начальник
Эту фамилию на Москваволгастрое знали все. “Фирин сказал...”, “Фирин велел...” — звучало как самый безотказный пароль. Старший майор Госбезопасности Семен Фирин начиная с сентября 1933 года и практически до самого окончания строительства был начальником Дмитлага.
У грозного чекиста имелась слабость: любил он “культурный досуг” и всячески поощрял художников, музыкантов и особенно “работников пера и бумаги”, оказавшихся среди “лагерного контингента”. (Факт явно из разряда черного юмора: на должность помощника старший майор выбрал сотрудника НКВД, которого звали... Евгений Онегин!) С благословения Фирина Культурно-воспитательный отдел Дмитровского ИТЛ организовал невиданный по своим масштабам выпуск лагерной периодики.
Более 6000 добровольных и подневольных “корреспондентов” писали заметки, стихи, рассказы и даже фельетоны. Главный печатный орган Каналстроя получил название “Перековка”, кроме того, выходили еще женская газета “Каналоармейка”, газета для лагерников-националов “Канал зарбдары” (на узбекском, татарском и тюркском языках), специальная газета для рецидивистов “Перековка тридцатипятника”, газета для неграмотных (?!) “Долой неграмотность!”... Но особой гордостью начальника Дмитлага были ежемесячный художественный журнал “На штурм трассы!” и серийная “Библиотека “Перековки”. Оба этих издания выпускались при личном участии М.Горького.
Звезда Семена Фирина стремительно закатилась в 1937-м, вскоре после ареста его могущественного “патрона” — наркома внутренних дел Ягоды. 28 апреля (всего за три дня до того, как по каналу прошел первый караван судов) старшему майору вручили приказ о переводе его в управление норильских лагерей и практически тут же взяли под стражу. Обвинение предъявили самое банальное — “за участие в антисоветском заговоре в органах НКВД” — и приговорили к высшей мере наказания. Несколько недель в Дмитлаге и Управлении МВС шли аресты “людей Фирина” — сотрудников ГБ, вольнонаемных специалистов, “рабкоров” и художников, обласканных опальным начальником лагеря. Всего забрали тогда более 200 человек (в числе которых были и те, кто только-только получил орден “за ударную работу на великой стройке социализма”).
Канальские секреты
О новой рукотворной реке писали очень много... и очень неконкретно. Это гидротехническое сооружение являлось важнейшим стратегическим объектом. Если, например, случится какое-то серьезное повреждение Химкинской, Учинской или Икшинской подпорных плотин, вниз хлынут всесокрушающие потоки. Правда, Златоглавую этот водопад не смоет — вода захлестнет лишь районы, прилегающие к речной пойме: Хорошево, Щукино, Строгино... А вот подмосковным Дмитрову и Яхроме придется куда хуже.
Грандиознейшая из всех “канальских” плотин — Химкинская (высотой в 34 метра, длиной свыше полутора километров) — была оборудована “секреткой”: в земляной толще проложили аварийный водосток. При необходимости задвижку в этой огромной трубе-тоннеле шириной более четырех метров можно открыть (вроде как пробку из ванны вытащили), и вся вода из водохранилища потихоньку сольется в Москву-реку. Специалисты подсчитали даже, что на процедуру полного осушения “Химкинского моря” понадобится ровно две недели. Ветераны Дмитлага рассказывали, что на случай вероятного нападения врагов на Страну Советов канал снабжен дополнительными “спецобъектами”. Под руслом проложены в нескольких местах секретные тоннели для быстрой и незаметной переброски военных подразделений с берега на берег. А в толще бетонных стен, опоясывающих шлюзы, в недрах земляных насыпей плотин, в опорах мостов, переброшенных через “рукотворную реку”, предусмотрены особые комнаты-камеры для размещения взрывчатки. Зэки, которые трудились на сооружении этих “прибамбасов”, были, естественно, потом расстреляны.
Упрямая голова вождя
Канал имени Москвы до сих пор остается настоящим заповедником “сталинского классицизма”. Практически все его сооружения украшены колоннами, башенками, портиками... Очень много скульптур: здесь тебе и “Красноармеец”, и “Чекист”, и “Землекоп”, и “Колхозница”, и даже “Творческий работник” — инженер-архитектор в виде молодой женщины! Правда, некоторые из этих монументальных “излишеств”, изготовленные по причине крайней скудности средств из гипса или бетона, не выдержали испытаний временем и разрушились.
Кое-что не успели сделать вовсе: на стенах шлюзовых башен так и не появились мемориальные доски с цитатами коммунистических вождей, барельефы, “изображающие основные моменты строительства”... На обратном склоне Химкинской плотины, обращенном в сторону Волоколамского шоссе, собирались создать роскошный партерный парк с огромными фонтанами (их струи могли бить вверх чуть ли не на 20 метров за счет напора воды из расположенного над парком водохранилища). Получился бы этакий “московский Петергоф”. Однако на осуществление проекта “пороху не хватило” — обсудили, утвердили... и забыли!
Зато парадный вход в канал со стороны Волги отметили гигантскими изваяниями Ленина и Сталина. Авторы проекта очень гордились, что эти 15-метровые фигуры являются крупнейшими в мире скульптурами, собранными из гранитных блоков.
Над монументальными образами Ильича и Виссарионовича трудился известный ваятель Меркуров. Перед тем как отправиться к истоку канала, скульптура Сталина успела несколько дней покрасоваться в центре столицы: осенью 1936-го, перед праздником Октябрьской революции, перед Большим театром был смонтирован уже готовый гипсовый макет огромного памятника “вождю всех народов”.
Для монументов, весящих по 540 тонн, пришлось сооружать особо прочный фундамент. Тяжеленные гранитные блоки-“кубики”, из которых собирали фигуры обоих “пролетарских кумиров”, поднимали при помощи специально изготовленного механизма. Когда началась кампания по борьбе с культом личности, от “канальского” Иосифа Виссарионовича решено было избавиться. Поначалу хотели просто поменять у фигуры голову, превратив Сталина в Дзержинского (благо оба они традиционно изображались в длиннополых шинелях!). Однако потом “сверху” велели: убрать совсем. На шею гранитного “отца народов” накинули петлю из толстого стального троса, дернули трактором... Потом дернули двумя тракторами... Тремя... Никакого результата. Пришлось вызывать на помощь подразделение саперов. Первым же взрывом они снесли непокорную усатую голову и потом еще в течение двух дней дробили динамитом огромную скульптуру — до тех пор, пока на постаменте не осталось ни единого следа от нее. Всё! С эпохой “великих сталинских строек” было покончено.