— Вот яйцо, это белая пекинская утка, — Татьяна Кочигина разбивает скорлупу о край ведра, чуть надламывает, и мы видим мертвый зародыш, уже сформировавшийся, готовый вот-вот вылезти на белый свет. Но света ему как раз и не хватило…
— Утятки должны были вылупиться дня через три-четыре, — продолжает она. — Но как только 21 января нас обесточили, температура в инкубаторе упала, погибло около 700 утят и цыплят. Там должно быть 37–38 градусов, а сейчас не выше 10…
В фермерское хозяйство «Клязьма» Павлово-Посадского района с исполнительным директором Московского крестьянского союза Владимиром Смагиным мы приехали в самом конце января, когда здесь стояли трескучие морозы. В последние годы восточная зона Подмосковья считается полюсом холода, здесь морозы были до минус 35 градусов. Из помещения инкубатора хорошо видны свисающие со столба провода, они, как рыбацкие сети, раскинулись на заборе фермерского подворья.
В жилом доме, во всех производственных участках — а их здесь, поверьте, немало — отключили свет. Это настоящая трагедия для крестьянина. Не работают насосы, значит, нет подачи воды. Куры в птичнике клюют комбикорм, его надо запивать водичкой, а поилки птица найти не может, в темноте она ничего не видит. Начался ее падеж. Куры между тем не простые, а элитные, декоративные, которых у Кочигиной покупают для красоты: черные, белые, голубые брамы, шиншиллы, есть даже канадские бройлеры — редкость для Подмосковья. Пострадали и куры-несушки. Для своей, так сказать, производственной деятельности им необходимо не меньше 14 часов света, но его-то как раз и нет.
— В разгар морозов, — дополняет муж Татьяны Сергей, — ночью у одной нашей коровы произошел выкидыш. Видимо, в кромешной тьме наступила на что-нибудь — и от испуга у нее случился выкидыш. К утру тельце замерзло, превратилось в ледяшку. Коровы очень боятся темноты.
После этого случая Кочигины отдали своих дойных коров «в люди» — по соседям. Ведь буренок нужно три раза в день доить, а у фермеров машинная дойка, от электричества. В хлеву остался только молодняк.
Идем в теплицы, в длинный ангар, где в ящиках с землей фермеры выращивают зеленый лук и укроп, а также рассаду болгарского перца, баклажанов и помидоров. Вообще по своей многопрофильной деятельности «Клязьма» напоминает сразу несколько колхозов — только в миниатюре. Здесь есть все: коровник на 20 буренок, свинарник, овчарня, птичник, крольчатник, инкубатор, теплица. В ней, как и везде, тоже темнота хоть глаз выколи: энергосберегающие лампы для поддержания необходимой температуры не горят, кустики с рассадой загнулись, их уже не спасти.
■ ■ ■
Хозяева приглашают нас с мороза отогреться в дом. Который, по правде говоря, напоминает дорогой особняк нового русского. Жили бы так все отечественные крестьяне! Однако дворец вовсе не говорит о каком-то семейном достатке. Тут, что называется, не было бы счастья, да несчастье помогло.
В далеком 1992 году, когда Татьяне Борисовне выделили землю, окраина деревни Демидово Павлово-Посадского района представляла собой ровное-преровное поле — без подъездных дорог, газа, водо- и энергоснабжения. Землю тут получили еще несколько человек, которые были готовы заняться тяжелым и часто неблагодарным крестьянским трудом. Однако за дело взялись только Кочигины и еще три семьи их родственников. Все они, вместе взятые, и есть фермерское хозяйство «Клязьма».
За 20 лет неустанного труда и самоограничений здесь появилось и первое, и второе, и третье. Как нетрудно догадаться, с дорогами и прочей инфраструктурой земли сельхозназначения стали востребованы среди тех, кто бизнес делает на торговле пашней. Это в нашей истории имеет значение.
Ну так вот, законодательством предусмотрено, что если фермер строит производственный объект на собственные средства, то после его принятия в эксплуатацию государство сразу компенсирует ему половину затрат. Сразу в нашей стране, конечно, ничего не получается, нужно биться годами, ведь финансирование фермеров — далеко не первостепенная статья госбюджета.
Когда Кочигины благодаря кредитам построили и ферму, и свинарник, провели и электричество, и газ, государство таки расщедрилось и в 1997-м возместило половину затрат. Правда, из-за высоких темпов инфляции это были уже совсем другие деньги. Да и их, живых, на руки не дали. Власть действовала по принципу: на тебе, боже, что мне негоже — средства возместили стройматериалом, который к тому же из разных уголков Подмосковья предстояло увозить своими силами. Кирпич фермеры получали в Домодедовском районе, цемент в Коломне, за железобетонными плитами ехали в Рузу, а за блоками в Сергиев Посад.
И когда все это добро оказалось на подворье, тогда и было решено построить настоящий дом — с высокими потолками, арками, дубовой лестницей. Кстати, районное начальство сюда любит возить разные иностранные делегации. Во-первых, есть что показать, хозяйство многопрофильное, не потемкинская деревня. А во-вторых (возможно, это во-первых), иностранцам ненавязчиво демонстрируют уровень жизни современного российского крестьянина. В такие визиты начальство намекает, что неплохо бы собрать всю дружную семью Кочигиных с детьми, внуками и родственниками. Вот и пыхтят иностранцы от зависти: не дом, а полная чаша, чтоб мы так жили!
В большом зале на стене — десятки почетных грамот и благодарственных писем, начиная еще от последнего министра сельского хозяйства СССР (1992 г.), подмосковных губернаторов и заканчивая главами Павлово-Посадского района. Все — за высокие трудовые результаты. Вдоль лестницы на второй этаж грамоты и дипломы за спортивные достижения. В «прошлой жизни» Татьяна Борисовна конькобежец, мастер спорта, она из спортивной семьи. Легендарный легкоатлет Валерий Борзов, чемпион мюнхенской Олимпиады 1972 г., ее родной дядя по материнской линии.
■ ■ ■
Усаживаемся за стол и при не очень хорошем дневном освещении (зимой темнеет рано, а света в доме тоже нет) просматриваем документы. Кто и на каком основании обрезал провода, ведущие к ее хозяйству? Ведь никаких предупреждений или уведомлений со стороны энергетиков не поступало!
— Линию в 800 метров мы протянули в 97-м, — листая папку с документами, рассказывает Татьяна Борисовна. — Здесь было голое поле, столбы, провода, трансформаторная будка — все построено за наш счет. По соседству у меня есть еще несколько фермеров, которые сельским трудом не интересовались, они ищут покупателя, чтоб продать свои земли. С этого все и началось…
В 2001 году техусловия на линию на свое имя оформил ближний к Кочигиным сосед — Сергей Дрюков. Он тоже фермер, но за два десятка лет не вырастил на своих плантациях и ведра картошки, у него даже столбов-опор к участку не было вплоть до 2012 г. «Мосэнергосбыт» официально подтверждает, что потребителем энергии является только жилой дом и производственные площадки Кочигиных. А тот факт, что питание оформлено на Дрюкова, никакой роли не играл. В этих же документах значилось, что у самого Дрюкова нет даже «точки потребления».
Наверное, Кочигиным стоило бы заняться оформлением документов, не выпускать из-под контроля этот процесс. Но ведь они с утра до вечера гнут спины в хозяйстве! Дрюков, который фермерством не обременен, весной минувшего года оформил разграничение балансовой принадлежности, по которому уже он является единоличным собственником энергообъекта, Кочигины нигде не фигурируют.
— Мы поехали к энергетикам, — вспоминает Татьяна Борисовна. — Спрашиваем: как произошло, что линия, построенная на наши деньги, принадлежит не нам? Мы единственный потребитель и платили за электричество 17 лет! Нам ответили, что деньги за потребляемую энергию компания получает регулярно, а остальное их не касается, свои, мол, вопросы решайте между собой.
Как они решаются, мы уже знаем. 21 января группа лиц с Дрюковым под полицейским присмотром (вот они, настоящие хозяева жизни!) обрубила провода к хозяйству Кочигиных.
— Часть алюминиевого провода смотала и увезла с собой, — вспоминает фермерша. — А со столба на территории подворья снимать не стала. Я защищала свое хозяйство как могла. В присутствии полиции мне еще и нанесли побои, из дома меня увезла неотложка…
■ ■ ■
Что же случилось этой зимою? В деревне говорят, что свою землю Дрюков то ли продает, то ли уже продал под застройку коттеджами (около 30 гектаров), а чтобы повысить «инвестиционную привлекательность», показал покупателю, что продает не только пашню, но и энергосистему. Вполне рыночный ход.
Что же деревня, власть, они ведь знают, что происходит на самом деле! Неужто им нисколько не жаль этого производственного оазиса, куда возили иностранные делегации и где воочию демонстрировались преимущества российского капитализма над европейским?!
— В 2010 году после ледяного дождя наше хозяйство восстанавливало энергоснабжение деревни, — рассказывает Сергей Кочигин. — На ликвидацию последствий мы выделили бульдозер, трактор, закупили бензин, предоставили бензопилы и людей, все за наш счет. Это обошлось не в одну сотню тысяч рублей. Нам ничегошеньки не возместили, только наградили почетной грамотой. А теперь, когда нам нужна поддержка, погибают животные и птица, все молчат, никто не торопится на помощь.
В Демидове прошлым летом местные власти провели публичные слушания на тему дальнейшего развития деревни. Развитие это первым делом подразумевает застройку фермерских площадей коттеджами. Ведь земля здесь есть, а фермеры в основном только по названию. Местные жители сказали дружное «нет» застройке полей, но мы ведь с вами знаем, как благодаря различным манипуляциям чиновников «нет» превращается в «да».
Татьяна Борисовна считает: жизнь в деревне изменилась, когда ввели частную собственность на землю и она стала товаром. Соблазн очень велик: когда получаешь от государства бесплатно десятки гектаров земли, появляется редкая возможность ее выгодно продать.
В Госдуме и в Кремле полно планов изъятия земель у тех, кто ее не обрабатывает. Но все это слова. Губернская власть тоже сделала не одно заявление, что сельхозпашня в другие категории назначения переводиться не должна. Мол, точка, только пастбища и молочно-товарные фермы!
А что в действительности? Где этот крестовый поход против земельных спекулянтов? В регионе уже говорят, что все это не так просто, нужно изменить законы. Однако пока наша государственная машина «изменяет законы» (больше 20 лет) — те, кто не имеют никакого отношения к сельскому хозяйству, запросто (не с ведома ли властей?) выживают с родной земли, не дают работать признанному фермеру! Даже на момент нашего приезда на трансформаторной будке Кочигиных работал какой-то мужчина, который не представился, не показал документов и заявил, что ничего на подстанции не делал. Просто поднялся на верхотуру, чтобы подышать чистым морозным воздухом.
— Раньше мы помогали друг другу, всем миром и пожары тушили, и лес от сухостоя расчищали, никто не считался со временем. Как только землю разрешили продавать — мы будто враги друг другу. Пустующие 20 лет поля лесом уже поросли, а выгнать на пастьбу своих коров я не могу. Земля кому-то принадлежит, пусть лучше покроется свалками.
Нам неизвестно, чем закончится эта история и удастся ли Кочигиным восстановить свое хозяйство, оно в результате этого беспредела понесло огромный экономический урон. Не от ледяного дождя, заметим, и не от других сил природного характера. Просто один якобы фермер решил «перекрыть кислород» другому, настоящему, фермеру.
И вряд ли это чисто соседский конфликт. В последние месяцы Кочигины ездят в Москву, в арбитражный суд. Есть иск еще одного «фермера», Виктора Титова. О том, что якобы участок Татьяны Борисовны накладывается на его владения и нужно разобраться, кто у кого землю оттяпал. Первое заседание суда было в пользу Кочигиной: участки… даже не смежные, как они могут налагаться?! Второе заседание завершилось с таким же результатом. Ну а на третьем судья усмотрела проблему в границах.
Все это свидетельствует о том, что «Клязьму» со всех сторон поддавливают. Авось бросит она это неблагодарное сельское дело и станет, как «все нормальные люди в стране» — торговать пашней.
Проблем со сбытом продукции у Кочигиных нет. Они поставляют продукцию в Ногинск, Балашиху, в Москву. Свою, подмосковную! Рассада, молоко, яйца, творог, сметана, племенные овечки и телки раскупаются в один момент.
Что будет, если мы выдавим из села тех немногих российских производителей, которые еще кормят нас натуральными продуктами?
Будем на рынках покупать египетскую картошку, канадское мясо, немецкое порошковое молоко? Видимо, властные структуры такой вариант развития вполне устраивает.
За все это время к Кочигиным даже ни разу не наведался участковый полицейский, чтобы разобраться в ситуации…
КОММЕНТАРИЙ исполнительного директора Московского крестьянского союза Владимира СМАГИНА:
— Фермерское хозяйство «Клязьма» считается одним из лучших в Московской области, оно постоянно развивается и наращивает объемы производства. Сама Татьяна Борисовна одна из первых в стране стала фермером и до сих пор, как говорится, тянет эту лямку. Чтобы увеличить кормовую базу для своих коров, овец, кроликов, купила еще 10,6 га земли. А «фермера» Дрюкова мы в МКС не знаем, о его фермерском подворье и деятельности не слышали.
То, что произошло в кочигинском хозяйстве 21 января, иначе как диким произволом назвать нельзя. Кочигины строили электрическую линию, за введенный объект получили 50-процентную компенсацию от государства. Это легко проверить по документам.
Наш союз, который отстаивает интересы работающих крестьянских хозяйств, 24 января направил письмо главе Павлово-Посадского района с просьбой восстановить энергоснабжение, а также наказать виновных. Оттуда с проверкой приезжала комиссия, но ничего не изменилось! Районные чиновники даже акта проверки не составили. На запросы Кочигиных не реагируют и местная прокуратура полиция. Хотя 21 января, когда обрезали провода, Татьяну Борисовну еще и избили, ее увезли на «скорой».
Мы готовим обращение в правительство Московской области и в региональную прокуратуру.
Уверен, что справедливость восторжествует, виновные в массовом падеже живности понесут наказание. Жаль только, что на переписку и запросы уходит время, а животные и птица в фермерском хозяйстве продолжают погибать…