Как считает ботаник, пандемия коронавируса на растительном мире не отразилась, а вот фауны весьма заметно прибавилось, это видно даже по Московской области. Весной 2020 года, когда были введены жесткие ограничения и запреты на посещение лесов, на «журавлиной родине» в Талдомском районе за всю историю наблюдений было зафиксировано рекордное число журавлей и других птиц.
В частности, журавлей насчитывалось около 1300, в предыдущие годы — порядка 700. На прудах загнездились лебеди-шипуны — редкие гости в Подмосковье, они даже вывели 5 птенцов. Появился черный лебедь из Красной книги, в заказнике не исключают, что он тоже оставил потомство.
Весной птицам никто не мешал — ни охотники, ни туристы. Ведь многие виды очень болезненно воспринимают внешние раздражители. А в первую волну пандемии и журавли, и утки, и гуси и все-все-все чувствовали себя, что называется, в своей тарелке.
Если правительство из-за «Омикрона» опять пойдет на жесткий локдаун, птиц и диких зверей в регионе прибавится и нынешней весной.
Спрашиваю: как нынешнюю зиму, на редкость снежную и морозную, переносит борщевик Сосновского, с которым постоянно борются в Подмосковье? Может, зловредный сорняк накроют снега и метели?
— Ну, это вряд ли, — отвечает Андрей Викторович. — В наши края он пришел из субальпийского пояса Кавказа, где произрастает выше границы лесов. То есть выше того уровня, где деревья из-за короткого вегетационного периода жить просто не могут. Снега там много, он не успевает испаряться. Реально получается, что для этого горного растения нынешняя зима в Подмосковье как раз создает очень хорошие условия для дальнейшего развития.
В общем, в борьбе с сорняком властям предстоит искать новые методы. В горах Кавказа у него, кстати, имеется природный враг, который не позволяет борщевику расползаться по территории. Это другие виды местных растений, успешно с ним борющиеся за место под солнцем.
Выход, казалось бы, рядом: перенести эти виды в Подмосковье, пускай они здесь сдерживают наступление опасного сорняка. Однако против биологических методов борьбы выступает научная общественность. В мире немало примеров, когда подобное «противоядие» оборачивалось боком для жителей разных стран.
Вспомним хотя бы историю с мангустами, которых завезли в Северную Америку для борьбы с гремучими змеями. Какое-то время они с ними действительно боролись, а затем размножились, подружились с ядовитыми рептилиями и переключились на уничтожение домашних животных и вполне себе безобидных и полезных зверьков.
Нет уж, лучше не экспериментировать…
Я где-то читал, что на Кавказе, родине борщевика, это растение чуть ли не самый любимый корм у овец. И стоит только их запустить на густые плантации, так от борщевика останутся только рожки да ножки.
Этот вопрос не в компетенции ученого-ботаника. Но во времена Никиты Хрущева, когда борщевик культивировался и тиражировался в России, он предполагался не как пастбищный, а силосный корм для животных. То есть если овцы его и едят, то в виде силоса, который нужно приготовить, а для этого скосить заросли. Вот здесь-то и возникала проблема. При попадании на кожу он вызывал сильнейшие ожоги, дело заканчивалось больничной койкой, и советские колхозники просто бунтовали против скашивания этого агрессивного сорняка.
Возможно, что единственный путь уничтожения — эволюционный. В южных регионах России борщевик особенно не растет, не досаждает крестьянам и дачникам. Ему там некомфортно. А климат, как известно, теплеет, когда-нибудь и в Подмосковье установится такой температурный режим.
— За последние 20–30 лет некоторые южные виды растений «рванули» на 400–500 километров в северные и северо-восточные зоны, в том числе и в Подмосковье. Особенно это видно по водным растениям: ряска горбатая, роголистник светло-зеленый, наяда большая.