Тем более, что поэт, критик и редактор Игорь Дуардович на открытии проекта «Литературный этаж. 100 лет на крыше Дома Нирнзее» рассказал, что изначально аналогом слова «skyscraper» в русском языке было гораздо более органичное «тучерез», но «слух обманул москвичей», и в обиход вошла калька с заграничного, составленного в английском из немецком из частей со значением «небо» и «скрести».
Но выставка в Большом Гнездниковском, 10, которую посетил корреспондент «МК», не ставит целью отстоять многоэтажное первенство Дома Нирнзее – иначе дата была другой, так как построен он в 1912 году. А с 1924 года ведет начало его литературная история.
Но на выставке, кстати, все-таки процитировали статью из журнала «Сцена и арена» за 1916 год, где писали, что у нас появился «свой Нью-Йорк в Москве»: архитектурная новинка, которую «продавил» в кабинетах чиновников, мешавших городу расти в высоту, действительно казалась бетонной громадиной.
Но вернемся к литературе. В Доме Нирнзее до 1917 года работал ресторан, который закрылся, а потом расцвел уже в новом качестве в годы НЭПа. Так что здесь стала собираться богема, включая писательскую: Давид Бурлюк, Хлебников, Есенин (обожавший играть в биллиард), Маяковский.
«Глашатай революции» воспел дом, назвав его по имени:
Помните,
дом Нирензее стоял,
Над лачугами крышицу взвеивая?
Так вот:
теперь
под гигантами грибочком
эта самая крыша
Нирензеевая.
Булгаков от собрата по перу не отставал, и обессмертил в произведениях место, где встретился со своей третьей женой Еленой Шиловской, выступившей прообразом главной героини романа «Мастер и Маргарита»..
Но, главное, именно в Доме Нирнзее находилось раннесоветское издательство «Московское товарищество писателей», с которым в качестве рецензента сотрудничал Мандельштам. А затем «Советский писатель», редакции журналов «Вопросы и литературы» и «Литературная учеба».
О «Советском писателе» одним абзацем не расскажешь – это веха, эпоха в отечественном книгоиздании. Кстати, организаторы выставки, по словам Дуардовича, пытаются собрать в одном шкафу – его мы видели и могли даже руками потрогать – все книжки, впущенные предшественниками. Физически это невозможно, так как речь идет о многих сотнях томов, но «литературный шкаф», найденный в заброшенной бывшей квартире писателя Сергея Антонова, принимавшего участие в кампании против Бориса Пастернака - в любом случае уже стал музейным объектом. Как и «паркет, по которому ходил Булгаков» - его обещают сохранить на сотни лет, что вполне возможно, так как век тому назад его изготовили из сердцевины дуба.
В гораздо меньшей степени выставка отражает театральную историю небоскреба – театральное пространство на крыше упоминается, располагавшееся в подвале – кажется, нет, зато киноистория изложена более чем подробно.
Дело в том, что на заре русского киноискусства на крыше Дома Нирнзее снимали несколько дореволюционных немых фильмов о жизни в стиле лакшери. В 1924 году ресторанная локация на открытом воздухе стала местом создания советской пропагандисткой кинокартины «В угаре нэпа», где происходит «эпическая» схватка Добра в лице оступившегося директора текстильной фабрики Матвея Гвоздева и Зла в лице нэпманов, распутных женщин и стоящим у них за спиной мировым капиталом. Но это – детали истории кинематографа. А вот что действительно интересно – вспомните отрывок из «Служебного романа», где герои Мягкова и Фрейндлих впервые откровенно беседуют, поливая цветы и любуясь панорамным видом Москвы. Местом съемок атмосферной сцены стала смотровая крыша Дома Нирнзее, которая вдохновляла творцов нескольких поколений.
И Карена Шахназарова в том числе – он снимал на верхнем этаже фильм «Курьер», поместив в одну из комнат редакцию вымышленного журнала «Вопросы познания». Обложку журнала на выставке показали, плюс достаточно точно восстановили обстановку, «засветившуюся» в кадре.
Было бы неплохо посвятить экспозицию, но уже под открытым небом, Людмиле Прокофьевне и Анатолию Ефремовичу. Тем более, что для этого нужен предметный минимум: лейка из оцинкованной стали, плетеные кресла и гора старой мебели.
Но особняк Нирнзее сегодня – это еще и жилой дом, так что, чтобы пускать на крышу «кого попало», то есть людей, интересующихся прошлым и настоящим культуры, сначала нужно договориться с жильцами.