Ольга Гриднева, учитель истории:
— Я думала, что в моем возрасте уже не учатся ничему новому — хотя, наверное, для учителя это самое опасное заблуждение! Однако я поздно пришла в профессию, после 40 лет, так что мне простительно... Благодаря дистанционному обучению я научилась очень многому. Конечно, поняла, что в современных технологиях дети ориентируются гораздо лучше, чем я — и где-то они помогали мне все настроить. Я никогда не думала, что вести урок, сидя в собственной квартире, может быть тяжелее, чем в классе, но это оказалось для меня новым вызовом.
Сначала было очень непривычно: вместо лиц ребят видеть мозаику на мониторе. Все-таки я представитель того поколения, которое не совсем привыкло разговаривать с ноутбуком. Потом стало смешно: кто-то из детей начал показывать своих котят в камеру, кто-то «приходил» на урок в пижаме... Конечно, они тоже не привыкли, для них это было в новинку: я работаю с 5-ми и 6-ми классами, совсем дети еще! Однако мы быстро освоились и работали уже без ущерба качеству. Наверное, мне во многом повезло: я учитель истории, и мне не нужно во время урока смотреть в тетрадки детям или проверять написанное, мы можем посвящать большую часть урока устным ответам. Коллегам, которые преподают математику или химию, было гораздо сложнее.
Татьяна Чарушина, врач-терапевт:
— Я не ощутила самоизоляции как таковой: продолжала ходить на работу в поликлинику, а мой муж тоже ездил на работу — на производство. Благодаря сознательности москвичей мои коллеги, кто работал в «красной зоне» и в профильных больницах, справились с одним из самых сложных вызовов последних десятилетий. Я восхищаюсь своими коллегами и говорю всем спасибо.
Теперь наша главная задача — не пустить все на самотек, удержать тот результат, которого мы добились. С 1 сентября в городе стартовала кампания по вакцинации от гриппа, и я настоятельно прошу всех москвичей не пренебрегать прививкой в этом году. Это можно сделать в любой поликлинике, а также по дороге с работы домой — в Москве открыты 44 мобильных пункта вакцинации. Сезонный грипп и ОРВИ, к сожалению, никуда не пропадут, а у нас нет пока точного ответа на вопрос, можно ли одновременно заразиться и коронавирусной инфекцией, и гриппом. Поэтому прививка — это не только возможность защитить себя, это еще и элемент социальной ответственности.
Наталья Широкова, социальный работник:
— Конечно, весной и летом наша сфера деятельности очень сильно расширилась. Мы оперативно учились чему-то новому, каждый день доставляли и лекарства, и большие сумки с продуктами нашим получателям. Прежде всего это были люди старше 65 лет, конечно, они сильнее всего нуждались в помощи. И не только в продуктах! Главное было — успокоить, снять страх, рассказать простыми и понятными словами, что происходит. По сути, мы стали проводниками между многими пожилыми людьми и внешним миром, они узнавали новости только от нас. И нужно было видеть, как они нас ждали! Мне кажется, что один визит социального работника был сродни сеансу у психолога.
У меня сейчас 12 получателей, я работаю по расширенной зоне в ТиНАО. Сейчас уже удается успевать все в течение рабочего дня, а вот во время самоизоляции мы нередко перерабатывали — а как иначе, если люди ждут?.. Кстати, я заметила одну очень явную тенденцию: пожалуй, больше всего людям пожилого возраста не хватало тактильных контактов. Все-таки они к этому привыкли, а во время карантина все наше общение было очень коротким — через маску, перчатки, все очень быстро... Сейчас, конечно, мы тоже соблюдаем все меры безопасности, но уже можем уделять больше времени каждому человеку. Стало гораздо легче — морально легче.
Алексей Вяткин, машинист метро:
— До того как стать машинистом метро, я много где работал и учился. Но вот уже почти 10 лет — в команде Московского метрополитена, и мне это нравится. С одной стороны, это очень осмысленная профессия: ты часть инфраструктуры, которая держит на себе весь мегаполис. С другой стороны, именно по этой причине метро одно из самых стабильных рабочих мест в Москве. В общем, свою работу я люблю, тем более что уже пару лет как дорос до машиниста-инструктора.
Во время пандемии в нашей работе не так уж многое изменилось. Да, появилась тотальная дезинфекция — но лично я и раньше всегда протирал перед сменой спиртом все рукоятки в кабине. На всякий случай. График движения в начале апреля хотели ослаблять, но по разным соображениям не стали этого делать, так что все смены и график отпусков остались прежними. Пассажиров в апреле действительно было немного — потому что большинство рабочих мест временно были закрыты. И бывало, что мы уже раскланивались по утрам с людьми, которые ехали на какую-то неотложную работу: я каждый день видел одних и тех же пассажиров в одно и то же время. Кто они и чем занимались — не знаю, я ведь заперт в кабине машиниста. Но лица уже примелькались.
За время пандемии мы на Таганско-Краснопресненской линии попрощались с последними «Ежиками» — сине-голубыми вагонами советских времен. Многим моим коллегам было их очень жаль, да и мне тоже. Но в этом году у нас машинисты уже полностью привыкли к новым составам «Москва» — все «детские болячки» этих поездов вылечены. Так что для машиниста в целом ничего не изменилось, а для пассажиров преимущества несомненны.
Сергей Золотарев, водитель мусоровоза:
— Я подполковник запаса, в 40 лет вышел на пенсию. В таком возрасте пенсионером себя не чувствуешь, сил полно. Поэтому уже через месяц после увольнения я устроился в «Эколайн», один из московских операторов ТБО — стал водителем мусоровоза. Опыт вождения у меня большой — в армии я водил БТР. Эта работа не считается престижной, но для меня в ней есть масса положительных моментов. Во-первых, вахтовый метод: две недели работаешь, а следующие две предоставлен сам себе, наслаждаешься жизнью. А во-вторых, эта работа просто есть. Во время пандемии коронавируса многие остались не у дел. А я был востребован, поэтому влияния кризиса моя семья не ощутила.
Первый выезд с базы у нас в 5.30, к семи утра приезжаем на место. По закону до семи утра в жилой зоне шуметь нельзя. В день нужно убрать 165 баков мусора, это два рейса. Я работаю быстро, укладываюсь в два часа, потому что хорошо ориентируюсь на местности. Мусоровозом очень легко управлять — техника у нас современная, очень маневренная. В первый день, помню, осматривал грузовик со всех сторон, даже шагами его измерял: как на нем можно поехать по дворам? А потом просто сел и поехал. Но внимание и концентрация, конечно, в нашей работе очень важны. Особенно зимой, когда маневрировать в жилой зоне часто приходится задним ходом. Помогает коллега-грузчик, камеры заднего вида и армейский опыт.
Мы не совершаем подвигов, но помогаем людям. Однажды мы приехали во двор, а там две девушки выгуливали собак. Одна собачка забежала под мусоровоз и спряталась за колесом. Я попытался выманить — не идет. Позвал хозяйку, та достала животное, а меня давай благодарить: другие бы, мол, и смотреть под колеса не стали. А как-то раз увидел, что возле баков стоит женщина лет 55–60 и плачет. Спросил, что случилось, — оказалось, случайно выбросила в пакете золотые украшения. Она думала, что я сейчас мусор в машину погружу и уеду. А я выкатил бак, говорю: «Ну, давайте вместе посмотрим». Она поискала-поискала — и нашла свой пакет. Как бросится мне на шею обнимать, целовать! Говорит: «Вы наш спаситель! Это наше фамильное золото, семейная реликвия». Я смутился, уехал. А на следующее утро она меня там же, у баков, ждала — и вручила целую корзинку домашних пирожков.
Марина Волкова, волонтер:
— Я пришла в волонтерство в этом году и совершенно случайно. Произошло это так: после поездки в Латвию в марте я сидела дома на самоизоляции. За несколько дней я изучила каждый сантиметр пространства своей квартиры — и в начале апреля поняла, что вот-вот сойду с ума. Волонтерство оказалось хорошим выходом: это не только свобода передвижения, но и общественно-полезная работа. Попасть в ряды волонтеров оказалось не так просто: я очень долго сдавала экзамены. Но если мне что-то действительно нужно, то я очень упрямая — не мытьем, так катанием добиваюсь своего. В итоге я пришла в штаб Северо-Восточного округа «Мосволонтера», начала выполнять заявки. Поскольку у меня есть машина, мне это было несложно и по кайфу — я развозила продукты и лекарства пенсионерам. А работа с пожилыми людьми, которые к тому же заперты в четырех стенах — это не просто волонтерство, ты работаешь еще и психологом. Ведь ты все время находишься с подопечными в телефонном контакте.
Работа по заявкам занимала у меня в среднем от 3 до 5 часов в день. Иногда больше. Бывали нюансы: например, в штаб неравнодушные бизнесмены часто привозили конфеты, баранки, кофе, чай, воду, и мы это тоже раскладывали пенсионерам — в подарок. И вот звоню одному подопечному: «Как вы относитесь к кока-коле?» — «Ой, люблю!» Но тут же вступает его жена: «Ни в коем случае, у него же диабет!» Бывали и капризные люди — с ними нужно было сверять каждый пункт заказа, отслеживать все акции в магазинах.
Сейчас я не думаю, что эти месяцы в волонтерстве меня сильно изменили. Я просто стала реализовывать ту благотворительную «константу», которая всегда была у меня в душе. До сих пор, хотя карантин уже закончился, у меня остались три подопечных женщины — они мои соседки, я дружу с ними и часто что-то привожу, что им необходимо. Для меня это обычная моя жизнь.
В одном материале невозможно уместить все необходимые городу профессии, упомянуть всех тех, кто позволил Москве в эти месяцы жить почти нормальной жизнью. Таксисты и курьеры обеспечили перемещение в пространстве и доставку необходимого наиболее безопасным способом. Пекари и работники пищевых предприятий, продавцы и фармацевты продолжали снабжать нас самым необходимым. Полиция обеспечила спокойствие на улицах и безукоризненную организацию дорожного движения. Мы надеемся, что в нашей жизни не будут так часто возникать подобные экстремальные ситуации — но за этот год мы узнали, без кого наш мегаполис попросту не может прожить. Еще раз — огромное вам спасибо!