Напомним, сеть социальных приютов «Дом Трудолюбия Ной» живет и работает по принципу святого Иоанна Кронштадтского, имя которого носит: сюда принимают каждого, кто готов жить в труде и трезвости. Придя в приют, вчерашний бомж становится полноправным членом социума: трудится, получает зарплату, восстанавливает документы, налаживает отношения с близкими или создает новую семью, а главное – живет в доме.
- «Бомжами» я называю только тех, кто осознанно не хочет менять образ жизни, желая пьянствовать и тунеядствовать, - подчеркивает руководитель «Ноя» Емилиан Сосинский. – Тех, кто готов трудиться, чтобы изменить свою жизнь к лучшему, я называю просто бездомными людьми, так как аббревиатура «бомж» успела обрасти негативным смыслом.
- Емелиан, что у вас стряслось?!
- В июне нам предстоит освободить два дома, на аренду которых у нас нет денег. А их жильцам ничего не остается кроме как вернуться туда, где мы их в свое время подобрали – на улицу. Утешает лишь то, что это произойдет летом, и никто не замерзнет.
- Почему вам не хватает денег на оплату?
- Наши рабочие дома парализованы карантином, а ведь именно они являются основными «спонсорами» наших социальных домов, по сути, богаделен для тех, кто работать не в состоянии. В рабочих домах живут бывшие бездомные, которые трудятся и оплачивают не только свое жилье, но и социальные дома, где живут инвалиды, старики и матери с детьми В июне нам придется освободить один рабочий и один социальный дом – то есть, более 100 человек снова окажутся без крыши над головой.
- Сколько у вас всего домов и обитателей в них?
- Всего у нас 17 домов, из них 13 в аренде, в общей сложности они обходятся нам в 1,5 млн руб в месяц. До карантина всего у нас жило 1110 человек, сейчас чуть меньше, часть работяг из-за отсутствия работы уже ушла из «Ноя» назад на улицу… Из этих 1100 человек было примерно 500 трудоспособных, они обеспечивали также обитателей «социальных домов» - их всего 600 человек. Те в свою очередь работают по дому – убирают, готовят, стирают. Мы были на самообеспечении плюс помощь благотворителей, так как нашим рабочим домам все же трудно самостоятельно прокормить 600 человек. Но за время пандемии многие обитатели рабочих домов потеряли работу и сбережения, рабочий состав у нас упал на 25% - осталось всего 370 человек. Пока мы выживаем с помощью благотворителей, но аренду не тянем.
- Сколько стоит каждый дом ежемесячно?
- Каждый дом обходится нам порядка 150 тысяч рублей в месяц, так находится в Московской области и достаточно просторный, чтобы вмещать много обитателей, от 30 человек и выше. Хозяева 11 домов дали нам на время карантина скидку в 70%, а двое не смогли, они сами под кредитами. А нам нечем им платить.
- Может быть, вам имеет смысл присмотреть дома подешевле?
- В нашем случае это едва ли возможно, ведь мы привязаны к Московской области. Здесь с нами уже смирились, а вообще никакая власть не рада переезду к себе бездомных. Конечно, социальные дома, где живут старики, инвалиды и женщины с детьми, могут быть далеко от Москвы, но рабочие дома должны располагаться так, чтобы дорога до ближайшей станции метро занимала не более часа – иначе людям будет проблематично попадать на работу, ведь им часто приходится еще ехать через всю Москву. К тому же, нам нужно переселить более 100 человек: столько сейчас живет в домах, которые мы должны освободить.
В социальном доме, который следует освободить, у нас живет 53 человека, включая двух беременных и семью с двумя детьми. Примерно 20 из них мы сможем раскидать по другим социальных домам, остается 30 человек – то есть им потребуется дом не меньше 150 кв метров.
После освобождения рабочего дома без крыши останется примерно 60 человек, вместить которых может лишь помещение от 350 кв метров.
Также для нас обязательна центральная канализация (очистка местной очень затратна), вода и электричество. В социальных домах мы также тратим много средств на оборудование мест общего пользования (ванн и туалетов) и спальных мест с учетом ограниченных возможностей инвалидов.
Увы, пока исход бездомных инвалидов и стариков из «Ноя» кажется неизбежным. Сейчас они готовятся к выселению и радуются тому, что на улицу их выкидывают хотя бы в теплое время года. А вот вопрос, куда именно они пойдут, остается открытым. Скорее всего, обратно в Москву, где пытались выживать раньше.