— Чаще всего подобные сообщения имеют мало общего с реальностью, — рассказали «МК» в одном из окружных УВД Москвы. — Теоретически распространение заведомо ложной информации с целью вызвать панику — уголовное преступление, но возбуждение таких дел не наша прерогатива. Мы лишь советуем москвичам не верить подобным сообщениям.
Это не первая «атомная тревога» в Москве с начала года. Ранее сообщалось, что строительство новой автомагистрали в районе железнодорожной платформы Москворечье крайне опасно для горожан, так как при работах возможно повреждение старого могильника радиационных материалов завода ТВЭЛ — в отдельных точках прибрежного грунта фон в десятки раз превышает допустимый. А в конце 2018 — начале 2019 года говорили о возможном радиоактивном заражении почвы возле Курчатовского института в связи с новым строительством.
В Москву вернулась радиофобия — подобная той, что захлестнула всю страну после аварии на Чернобыльской АЭС в 1986 году. При несравнимо менее серьезных поводах для нее. Возможно, спусковым крючком этого массового поветрия стал знаменитый — и действительно выдающийся по своим качествам — американский сериал «Чернобыль», с успехом показанный у нас в дни 33-й годовщины катастрофы. Слово «дозиметр» вернулось в список популярных запросов на российских поисковиках. Изменилось ли что-нибудь в реальности? Мы решили проверить это самым простым способом: вооружились бытовым дозиметром и оценили, насколько сейчас с точки зрения радиационного фона безопасна жизнь обычного москвича — не залезающего специально за заборы режимных предприятий и на огороженные площадки. Безопасны ли дороги и тротуары, скамейки и дома, автобусы и метро, овощи и грибы на базарах?
Для начала немного теории. Для здоровья человека опасно так называемое ионизирующее излучение, способное разрушать некоторые молекулы в живых клетках. К ионизирующему излучению относятся рентгеновское, а также альфа-, бета- и гамма-излучение (из них альфа- и бета-излучение задерживаются практически любой одеждой или защитными оболочками, а гамма- и рентгеновское излучение проникают через большинство материалов и требуют для защиты свинцового слоя, толстого железобетона или аналогичной «брони»). В рентгенах и производных единицах измеряется именно это, проникающее излучение. Другая основная единица — зиверт — обозначает поглощенное организмом ионизирующее излучение, в том числе альфа- и бета-лучи.
Фоновый уровень радиоактивного излучения на Земле, считаемый нормой, примерно равен 20 микрорентген (мкР) в час (или 0,2 микрозиверт в час). Предельным безопасным уровнем считается 50 мкР/ч. Более серьезные дозы облучения уже не допускают постоянного нахождения в зоне с таким фоном, но вполне присутствуют в жизни, например, в рентгеновских кабинетах. Радиационное облучение имеет накопительный эффект — считается, что за всю жизнь поглощенная радиация должна составлять не более нескольких сотен миллизивертов.
Бытовой дозиметр производства СССР (дитя прежней, постчернобыльской волны радиофобии), конечно, не является точным поверенным инструментом. Однако подобными устройствами с успехом пользуются сотрудники атомных предприятий России, один из которых и предложил прибор корреспонденту «МК». Проинструктировав также, что для большей точности измерений требуется в каждой точке делать не менее 6 подходов. И не соваться в рискованные с точки зрения облучения места, не упаковав дозиметр в надлежащую оболочку (скажем, полиэтиленовый пакет). Что ж, инструкции приняты, начинаем.
Нулевой километр российских дорог около Воскресенских ворот Китай-города. Делаем шесть попыток, вокруг начинают собираться зрители. «Что, радиацию меряете? И как? Фонит?»
Нет, товарищи, все спокойно, на нулевой километр можете вставать без опаски. Фон — 9 микрорентген в час. Проходим чуть дальше, на Красную площадь, и там тоже неплохо: 13 мкР/ч. С включенным дозиметром идем по Никольской улице, потом по Третьяковскому проезду... Фон от 7 до 15 мкР/ч, полет нормальный (напомним, оптимальным фоном считается до 20 мкР/ч).
Лубянка: уже в переходе прибор начинает пищать более интенсивно. Фон поднимается до 18–22 мкР/ч. Это если просто держать дозиметр в руке. Более активно прибор пищит, если приблизить его к гранитному покрытию тротуара: 22, 24... А вот если положить дозиметр на один из гранитных кубиков-скамеек, которые поставили вокруг старого «Детского мира» во время недавнего благоустройства, пищать начинает с удвоенной силой. Фон — 40 мкР/час! И это уже не шутки.
Примерно такой фон — между 30 и 40 микрорентгенами — можно обнаружить на всех этих гранитных кубах. Формально это считается безопасным значением — опасные для здоровья, по действующим документам, цифры начинаются с 50 мкР/час. Но все равно как-то... неприятно.
Что ж, идем дальше. Двор у входа в метро «Кузнецкий мост» — от 19 до 29 мкР/ч. Тоже до некоторой степени повышено. Сквер у Большого театра, памятник Марксу на Театральной площади — 17–20: хоть и гранит, но фон повышен лишь слегка. Перекресток Рождественки и Кузнецкого моста — 17, дворик МАРХИ — 13 мкР/ч. Вырисовываются закономерности: в целом радиационный фон в рамках нормы, небольшое превышение (20–22 мкР/ч) наблюдается рядом с массивными объектами из гранита.
Спускаемся в метро. А вот в нем, оказывается, можно ездить, вообще не беспокоясь. На большинстве перегонов в вагоне фон минимальный — 2–3, редко до 7–8 мкР/ч.
Станция «Новокузнецкая», сквер возле метро на Пятницкой улице. Помните, мы смеялись над черными каменными кубиками, которые там поставили одними из первых, несколько лет назад? Так вот: там не так плохо, как у «Детского мира», но все-таки фон повышен. Стабильно около 30 мкР/час. Видимо, действительно влияют камни.
Едем к Курчатовскому институту, что на «Октябрьском Поле». Вокруг него в последнее время разворачивается целая история, связанная с застройкой на улице Расплетина: там хотят строить высокие жилые дома, общественность сопротивляется, утверждая, что на этом месте — курчатовский радиационный могильник и вследствие этого повышенный фон. Однако же обходим (где это возможно) вокруг всех границ института — и не видим превышения фона. Напротив, на экране дозиметра всего 7–8 мкР/ч, редко до 13–15. Так что вокруг Курчатника, оказывается, радиации меньше, чем на Кузнецком мосту и тем более на Лубянке!
Наконец проверяем овощной рынок: грибы из Брянска, помидоры из Липецка, арбузы из Оренбурга. Подносим дозиметр к образцам (нервируя продавщиц) — все чисто. «Нитраты меряете?» — предполагает продавец арбузов. Нет, не в этот раз; впрочем, с арбузами фон тоже нормальный, 8 мкР/час. Не фонит, есть можно.
— Результаты такого похода, во-первых, не могут считаться нормальной проверкой, — рассказал «МК» сотрудник одного из федеральных российских ядерных центров. — А во-вторых, факторов, определяющих опасность радиационного заражения, слишком много, даже специалисту непросто учесть их все. В целом бытовой дозиметр скорее показывает, что в Москве нет мощных очагов радиоактивного поражения. Но это мы знаем и так — серьезный фон на больших площадях может возникнуть только в результате мощной катастрофы, которую в столице невозможно было бы скрыть.
Тем не менее точечные очаги заражения в Москве могут существовать, утверждает ядерщик. Заметное превышение фона может давать какая-то одна конкретная тротуарная плитка, взятая из «не того» карьера — но обнаружить ее можно только случайно, либо «ковровыми» дозиметрическими проверками. То, что такие проверки не ведутся с должной интенсивностью, — упущение. Утешением может, по словам ученого, служить лишь то, что для нанесения серьезного ущерба здоровью на месте с высоким радиоактивным фоном нужно находиться действительно постоянно. Хотя бы по нескольку часов в день. Так что наш совет московским бездомным: избегайте гранитных скамеек, особенно нового поколения. Остальным москвичам можно не паниковать. Хотя — после хорошего сериала — и хочется.