— Я согласна, что путь сбора подписей был очень сложным, — говорит Наталья. — В будущем, возможно, нужно модифицировать выборное законодательство: вводить электронное голосование, электронный сбор подписей, снижение 3%-ного входного барьера, избирательный залог… Все это надо обсуждать. Но сейчас эмоции, я уверена, беспочвенны — точнее, не подкреплены законодательством.
— Как устроен ваш штаб, как организована работа?
— Основа штаба — это волонтеры, люди, которые разделяют мои цели и задачи, верят в меня. Ключевые люди: юрист, специалист по соцсетям, дизайнер, организатор мероприятий (фактически мой заместитель по оргработе). Стратег кампании — я сама; мы, конечно, мониторим проблемные зоны, Интернет, тщательно обрабатываем и изучаем так называемые наказы — пожелания и проблемы избирателей, которыми они с нами делятся.
С точки зрения стратегии очевидно, что моя основная компетенция — это общественник, деятель социальной сферы. Самые главные проблемы округа — из этой же сферы: люди требуют создания условий для комфортной жизни, социального развития. Например, детских садов, школ и поликлиник в достаточном количестве. Мой образ — это молодой, но при этом опытный эксперт-управленец в социальной сфере, успешно руководивший проектами федерального и московского значения.
— Когда вы начали кампанию? Из чего она состоит, помимо собственно сбора подписей?
— Решение участвовать я принимала еще зимой, в самом начале этого года. Кампания началась с повышения узнаваемости меня как кандидата и с того, что я вникала в проблемы округа. Надо сказать, что по обоим этим пунктам у меня был хороший задел: как ректора одного из крупнейших учебных заведений меня хорошо знают в округе, а всевозможные социальные проекты, в которых я участвую, дали возможность вникнуть в проблематику. И лишь затем, после официального выдвижения, начинается сбор подписей и наказов.
— Как у вас был организован сбор?
— У нас на кампании были задействованы 48 сборщиков и 60 волонтеров — они стояли на пикетах (они же «кубы») и ходили по квартирам. Я сама тоже ежедневно ходила по пикетам и по квартирам — это полезно и мне лично, и собственно кампании. Я получаю возможность узнать, чем люди дышат и чего хотят, а они видят меня не на фото и по телевизору, а вживую, понимают, что я такой же человек, как они, могут задать мне вопросы.
Мы согласовали 25 пикетов — они получились очень красивыми. Конструкции дополнили крупными стойками и флагами-штандерами. Лучше всего оказалось собирать возле метро — так, у вестибюля одной станции метро минимально собирали по 70 подписей в день. С утра все спешат на работу — мы раздавали им листовки для ознакомления. А уже по пути обратно с работы люди заходили к нам и оставляли подписи.
И еще один секрет: среди наших волонтеров очень много старших по дому — из сборщиков это примерно половина. Это районные активисты, которых люди знают и которым верят. Поэтому это было крайне важно и принесло большой эффект.
— Сколько подписей вам удалось собрать и сколько из них забраковано комиссией?
— Мы получили около 7000 подписей. Замечу, что каждый день — сразу после получения новых подписных листов — штаб их тщательно проверял. А именно: принимал в дальнейшую работу только те подписи, которые сопровождались контактными телефонами. По оставленным людьми контактам мы прозванивали всех подписавшихся, уточняли их адреса, точное написание фамилий. Оставляли только те подписи, которые были сделаны хорошим, четким почерком. Таких оказалось, впрочем, 95% из собранных подписей. На финальной стадии, перед сдачей листов в ТИК, мы исключили из них еще 394 подписи, которые так или иначе вызывали сомнения.
И — можете себе представить — комиссия все-таки придралась еще к 126 подписям. Претензий к тому, что это живые и реальные люди, не было: с этим фактом избирком согласился. Но где-то у человека дрогнула рука, где-то хвостик буквы заехал в соседнюю графу… Мы думали, оспаривать такое решение или нет, — но потом решили, что для регистрации нам подписей все равно хватает, сомнений в реальности этих людей нет, так что можно не тратить усилия.