Один из московских выставочных залов начала декабря: специальная антикварно-елочная ярмарка. Ряды столиков, с каждого из которых поблескивают праздничные стекляшки. На продажу елочные игрушки ездят в чемоданах, обильно переложенные ватой и туалетной бумагой — вот, за каждым продавцом несколько таких чемоданов, на одном хозяин обычно сидит. Выкладывается товар на столики аккуратно, по сериям и годам, отношение к игрушкам – едва ли не более бережное, чем к «ювелирке». Угрозы, правда, разные: украшения мужские и дамские скорее могут украсть, а елочные — побить.
— Ой, у меня в детстве такой был! — девушка тянет своего спутника за рукав, показывая на маленького желтого стеклянного цыпленка на прищепке. Надо сказать, что это самый распространенный возглас на этой ярмарке. На девушке ярко-желтый пуховик и не менее «цыплячья» шапка с меховым помпончиком.
— Что бы мы делали, если бы игрушки не бились, — улыбается Алла, продающая цыпленка за 750 рублей. — Чаще всего покупают именно то, что помнится с детства, но было утрачено. Такая попытка вернуть свои семь лет и веру в чудо!
В этом ответ на то, почему советские. Ну а какие же еще в нашей стране, где дореволюционных игрушек осталось — раз, два и обчелся, а детство большинства из нас прошло под стеклянными отечественными елочными украшениями разных лет? Впрочем, для детей продвинутой публики была еще опция: игрушки из ГДР, они выделкой были потоньше и ценились дороже.
Как бы ни надоели человеку шарики и прищепки из детства, каким бы ни был он идейным футуристом — время, когда снова захочется повесить на елку те самые игрушки, обязательно настанет, уверена коллекционер Инна Овсиенко. «Ценность их не мерится в деньгах, — говорит она. — Елочные игрушки — это в каком-то смысле душа семьи. Когда мне предлагают на продажу семейные игрушки, я сначала всегда пытаюсь отговорить людей их продавать. Это же семейная история. Если ее потерять — потом не купишь ни за какие деньги».
Белый медведь в красных трусах с синей гармошкой. Пестрые, похожие на свечи своей вертикальностью сова и гусь. Ананасы, морковка, огурцы. Все это относительно массовое производство 1950-х годов, стоит от 300 до 2000 рублей, встречается нередко. А вот стеклярусная (из стеклянных бусинок и цилиндриков) красная звезда — на вершине елки. Ей цена уже 5000, и немудрено: вещь довоенная. К тому же помните начало «Иронии судьбы»: «Дай верхушечку»? — легче всего бьющаяся.
А вот за следующим столиком — какие-то скучные на вид игрушки: серебристый с небольшими вкраплениями красного стеклянный дирижабль, на борту буквы, понятно, «СССР». Картонный посеребренный солдат с собакой. Кот на цепи — видимо, тот, что сказку говорит у Лукоморья. Цены — внезапно запредельные: 2500 рублей это самое гуманное — за дирижабль со сколом у горлышка. Солдат с собакой — оказывается, это знаменитый герой пропаганды пограничник Никита Карацупа со своим верным Ингусом — 18 000 рублей!
— Покупают редко и обычно в подарок, это престижная штука, — рассказывает продавец Владимир Федорович. — Еще вот бывают полярники, как-то раз продавал даже шарик со Сталиным и Ворошиловым. 35 тысяч дали. Не знаю, у кого такое дома висело, у нас все проще было. Да, наверное, и у большинства — как-то домой такие игрушки никто не берет. Наелись, что ли, «старых песен о главном»?..
Действительно, тиражи таких агитационных игрушек — а почти все они выпущены с 1936 (когда елки после периода гонений снова разрешили) по 1941 год — были небольшими, и в первую очередь подобные штучки доставались семьям тогдашних «ответработников». Поэтому встретить их в детстве имели шанс далеко не все. А уж такие штуки, как шарик со Сталиным... Так что эмоциональной привязанности к агитигрушкам у обычного москвича нет. А в подарок — другое дело: солидно, дорого, раритетно!
— Многие игрушки выпускались в составе тех или иных серий, — рассказывает Инна Овсиенко. — Например, «Народы СССР», «Сказки Пушкина». Пушкинская серия была одной из первых в СССР коллекций стеклянных елочных игрушек: разработали ее в 1937 году по случаю столетия смерти поэта. Тогда же, когда и шоколадки «Сказки Пушкина».
И вот эти игрушки — от пушкинских персонажей до идеологически обусловленных, но политически нейтральных дирижаблей — уже с охотой покупают домой, рассказывает Владимир Федорович. Таких нейтральных — просто новогодних — украшений делали и покупали гораздо больше, так что их уже многие помнят по детству. Особенно послевоенные коллекции — «Овощи», «Зоопарк».
А вот на игрушки военного времени — сделанные из чего придется, например, некондиционных лампочек (такие производили на заводе «Калибр» в Москве) — спрос почему-то невелик. Коллекционеры, конечно, ищут и находят, но обычные покупатели почти не интересуются. «Я уж их и не вожу на ярмарки, продаю через Интернет, — говорит Алла, предлагающая всевозможных зверей и птиц 50–70-х годов. — Видимо, всем хочется покрасивее, а военные игрушки специфические».
А еще — в последние два года произошло знаковое для мира елочных игрушек событие. Красные звезды в качестве верхушечки впервые стали продаваться хуже, чем серебристые наконечники-сосульки. «Мне один раз сказали — ой, нет, это пентаграмма», — смеется Владимир Федорович. Конечно, звездами елку венчали еще и до революции — как же, ведь вифлеемская звезда! Но дело, наверное, в цвете: была бы золотая, а то красная. А может быть, просто в цене: за годы советской ностальгии цены на Карацупу и компанию изрядно вздулись и пока не хотят опускаться.