История с гибелью уток начиналась как триллер: в одно светлое летнее утро жители обнаружили на знакомых прудах картину смерти и разрушения. В середине июля погибли десятки уток с утятами на Лефортовских прудах, одним-двумя днями позже все продолжилось на яузских старицах в Свиблове. Жители окрестных районов подняли тревогу и начали разбираться.
С этого момента триллер перешел в детектив. Потому что сразу на месте «преступления» возникло несколько версий — ни одну из которых государственные органы официально не подтвердили и не опровергли до сих пор.
— По нашим просьбам в конце июля были взяты пробы воды («Мосводостоком»), а останки уток отправлены на ветеринарную экспертизу, — рассказала «МК» жительница Свиблова Елена Галянина, одна из тех, кто впервые в соцсетях сообщил о происшествии. — Мы получили результаты этих исследований, но еще одна проба воды, взятая ОЭК СВАО, пока так и не готова. Ничего не сообщают и курирующие пруды инспекторы Мосприроды.
Результаты вскрытия погибших уток, как и положено в детективах, не дали однозначного ответа, кто «убийца», а еще больше запутали картину. Выяснилось, что пернатые ничем не болели, а погибли в одночасье от острого отравления (эндотоксикоза).
— Возможно, и эту версию надо проверять, что утки погибли после того, как на прудах проводили обработку против личинок малярийного комара, — поделился своими соображениями с «МК» биолог Борис Самойлов, главный редактор «Красной книги Москвы». — При нарушении технологии обработки вполне возможно, что доза токсинов оказалась смертельной для птиц.
Столичное управление Роспотребнадзора — именно оно курирует вопросы «противокомариной» обработки водоемов Москвы — ответило на соответствующий запрос «МК». И на прудах Лефортовского парка, и на водоемах в Свиблове (официально они, оказывается, называются Лазоревыми прудами) в июле 2018 года действительно проводилась обработка от личинок малярийных комаров. В Лефортове последний сеанс обработки прошел 26 июля, а в Свиблове — 13 июля. Все это никак не противоречит выдвинутой версии о том, что именно «антикомариный» препарат убил несчастных уток.
Однако репутация самого препарата, который, как сообщили в Роспотребнадзоре, применялся при этих работах, эту версию не подкрепляет никак. «Для обработки водоемов используются не ядохимикаты, а бактериальный препарат «Ларвиоль», избирательно уничтожающий только личинок кровососущих комаров и использующийся для проведения обработки многие годы, — сообщили «МК» представители ведомства. — Препарат безвреден для человека, теплокровных животных, полезных насекомых и рыб, прошел государственную регистрацию, разрешен к применению в открытых водоемах, в том числе сельскохозяйственных, на территории Российской Федерации и не может служить причиной гибели уток на водоемах города Москвы».
Зоозащитница Екатерина Дмитриева, основательница Фонда защиты городских животных, рассказала «МК», что об отравлениях птиц «Ларвиолем» и аналогичными препаратами ей ничего не известно. И предложила собственную версию происшествия: возможно, дело в том, что уткам — особенно утятам — для жизни нужно совершенно определенное устройство береговой линии водоема.
— Находиться на воде 24 часа в сутки птицы не могут, им необходимо место на берегу, чтобы посидеть и отдохнуть, согреться, — отметила Дмитриева. — В случае Лефортова мы наблюдаем забранные в бетон берега, по которым из воды не вылезет даже взрослая утка, не говоря о нелетающих птенцах. В старицах Яузы, наоборот, доступ к берегу затруднен густыми камышами.
— Если водоемы обрабатывали действительно «Ларвиолем», а не керосином, как делали много лет назад, то вряд ли такие действия могли привести к гибели уток, — сообщил «МК» Виктор Зубакин, президент Российского союза охраны птиц. — По крайней мере, мне такие случаи неизвестны. А вот цветущая вода в водоемах действительно могла стать большой проблемой. Дело в том, что в жаркую погоду в стоячей воде размножаются сине-зеленые водоросли, они же цианобактерии. А эти микроорганизмы, в свою очередь, вырабатывают токсины, концентрация которых может в какой-то момент оказаться смертельной для птицы.
Ответом на этот вопрос могли бы стать полные анализы воды из прудов. Но полученные результаты от лаборатории «Мосводостока» говорят о том, что все основные параметры в норме, а расширенная версия тестов, которые выполнял ОЭК СВАО, пока недоступна.
Таким образом, если не брать в расчет умышленное отравление воды (то есть маньяка-отравителя, ненавидящего уточек как таковых), то окончательный круг вероятных причин сужается до трех. Или застой воды в водоемах, или оборудование береговой линии без учета потребностей птиц, или небрежная — по принципу «вылить бочку в пруд, не считая пропорций» — борьба с личинками комаров. Все три возможные проблемы, что характерно, имеют одно и то же решение: при выборе стратегии благоустройства городских водоемов нужно рассматривать не только дизайн и технологичность (как делается сейчас), но и привлекать зоологов, которые укажут, как должны быть оборудованы берега, какую проточность нужно обеспечивать. И эксплуатировать водоемы тоже нужно с привлечением специалистов.
— Грунтовые низменные берега — то, что нужно для комфортного пребывания уток, — утверждает зоозащитница Екатерина Дмитриева. — Именно такие берега выбирают птицы в живой природе.
Кстати, старые московские гранитные набережные, обустроенные в 1930–1950-х годах, неплохо приспособлены для пернатых. Например, на Кремлевской набережной между Большим Каменным мостом и храмом Христа Спасителя набережная у воду достаточно пологая, чтобы утки с выводками беспрепятственно выходили на нее.
— Проект благоустройства прибрежных зон должен разрабатываться не просто ландшафтными дизайнерами, но и экологами, — говорит архитектор, профессор РАНХиГС Наталья Ивановская. — Для всех — и для общества, и для города — будет лучше, если обсуждение проектов впредь будет открытым. Пока этого — в отличие от реконструкции жилых кварталов, например, — нет.