— Олег Сергеевич, какова специфика вашего отделения?
— У нас специализированное отделение: мы оказываем помощь детям с самыми сложными врожденными пороками мочеполовой системы — с этапа диагностики до этапа полного излечения. К нам приходят дети с заподозренными пороками. Если ребенок полностью обследован по месту жительства, значит, он приходит к нам уже на операцию. Если есть только начальный этап обследования, мы на нашем диагностическом оборудовании верифицируем диагноз и приступаем к лечению. Получить лечение в нашей клинике может любой гражданин России по полису обязательного медицинского страхования. Для этого нужны результаты проведенных анализов и направление регламентированной формы от врача-уролога, либо хирурга, либо педиатра с места жительства.
— Какова мощность отделения? Сколько детей в год вы лечите?
— В год мы пролечиваем около 2,5 тысячи детей в возрасте от 28 дней до 17 лет включительно. У нас есть все необходимое оборудование, позволяющее выполнять операции детям любого возраста. Навыки и опыт, соответственно, тоже есть.
— Как оснащено отделение? Насколько часто модернизируется оборудование?
— В настоящее время у нас есть полный комплект эндоскопического оборудования для выполнения как внутриполостных операций, выполняемых через небольшие проколы и разрезы, так и внутрипросветных, выполняемых через естественные отверстия тела. Из новинок у нас — контактный лазерный литотриптер, он сейчас устанавливается. Это оборудование для контактного дробления камней, с его помощью можно избежать больших травматичных операций и раздробить камень внутри органа, чтобы он потом вышел самостоятельно в виде песка либо мелких фрагментов.
На повестке дня вопрос о приобретении педиатрического хирургического роботического комплекса. Робот необходим, если мы хотим следовать современным медицинским технологиям. В России пока не выполняются педиатрические операции с помощью робота. Но в нашей больнице есть специалисты, которые прямо сейчас готовы приступить к работе на этом устройстве. Свою дальнейшую хирургическую деятельность я связываю именно с роботической хирургией.
— В чем преимущество робота-хирурга?
— Робот исключает фактор человеческой усталости. Высокотехнологичные операции — сложные, для хирурга они очень энергозатратные. И чем сложнее операция, тем требуется более высокая точность. При использовании роботического комплекса несоизмеримо вырастает качество выполняемой операции. Качество в данном случае — это достижение положительного результата с минимальным количеством осложнений. Робот позволит перейти на другой уровень хирургии.
Снизится количество осложнений. Если сейчас из ста хирургических вмешательств у пяти прооперированных пациентов случаются осложнения, то с роботом 99 операций пройдут без осложнений.
— Каков процент малокровных операций?
— Сейчас эндоскопическим и лапароскопическим методом мы выполняем около 80% операций по устранению пороков развития почек и верхних мочевых путей, 20% операций выполняется традиционным способом — чаще всего открытые операции проводятся детям очень маленького возраста либо при тяжелых пороках почек. Все операции, которые возможно провести эндоскопически, мы делаем этим способом. Мы владеем всеми технологиями, которые на данный момент человечество придумало в плане эндоскопии. Более того, мы разрабатываем и внедряем те технологии, которые на Западе находятся только в стадии освоения, а мы уже анализируем опыт и пишем статьи. Например, лапароскопическая реимплантация мочеточника. Это передовая технология, которую мы с успехом применяем. Но есть операции, которые нецелесообразно выполнять эндоскопическим способом. Например, большие опухоли почек нецелесообразно удалять эндоскопически вследствие высокого онкологического риска. А маленькие опухоли почек либо опухоли надпочечников мы убираем эндоскопически и доказали, что такое вмешательство на надпочечниках даже в случае злокачественного поражения — это эффективно, безопасно и малотравматично. Ребенок может быть выписан домой на третьи или четвертые сутки, тогда как после открытых операций мы только на четвертый-пятый день получаем стабилизацию пациента и снижение уровня обезболивания. При этом у некоторых родителей создается ложное впечатление, что эндоскопия — это легко. Наоборот, короткие сроки восстановления — заслуга технологий и умения врача. Технологии сейчас позволяют лечить пациента быстрее и эффективнее, чем раньше.
— В чем отличие в проведении операций сейчас и, предположим, десять лет назад?
— Еще в 2010 году отделение работало по-прежнему в XX веке, то есть использовались технологии прошлого века — надежные, но травматичные и «кровавые». Технологии начали меняться с 2011 года, когда сменилась администрация больницы. Новому руководству были поставлены определенные задачи, и оно эффективно решало их, преследуя цель — сформировать клинику с современным уровнем специализированной медицинской помощи. И сейчас мы больше всего гордимся тем, что наша больница реально современная.
— Расскажите о ваших специалистах. Каков штат отделения?
— Наше отделение довольно серьезно укомплектовано с точки зрения урологической помощи. Я кандидат наук, сейчас уже считаюсь серьезно практикующим врачом, освоившим новейшие технологии. У меня под началом работает доктор наук, кандидат наук и молодой врач, который учится в аспирантуре. Это люди, которые стремятся развиваться и достигли определенных высот.
Кроме того, в отделении работает специалист по пластической хирургии полового члена. Коллектив у нас сильный. Мы более десяти раз в год выступаем на различных конференциях, до 15 наших статей в год выходит в различных журналах, в том числе зарубежных. Курирует наше отделение главный детский уролог Москвы.
— Есть ли какие-нибудь уникальные операции, которые вы провели в последнее время?
— Конечно! Например, по удалению злокачественной опухоли надпочечников и почки двухмесячному малышу. Мы диагностировали и удалили эту опухоль. Сейчас малыш чувствует себя прекрасно.
— Таких маленьких пациентов оперировать наверняка сложнее?
— Да, сложнее. Это связано с размерами органов — они очень маленькие. При этом движения хирурга должны быть более точными, более осторожными, более аккуратными. Размеры меньше, а все остальное должно быть «более».
— Какие патологии наиболее распространены у детей?
— Самые частые патологии — это гидронефроз (нарушение отхождения мочи из почек), пузырно-мочеточниковый рефлюкс (заброс мочи из мочевого пузыря в почку).
— С чем связаны эти заболевания?
— Это врожденные патологии. Они мультифакторные, то есть у них нет единственной причины. Болезнь предопределяется совокупностью причин, воздействующих на плод, в том числе генетическими аномалиями.
— Увеличивается ли количество пациентов?
— Да, постепенно увеличивается. Это связано с улучшением диагностики, а также с увеличивающимся количеством факторов, неблагоприятно воздействующих на человека.
— С чем связаны ваши надежды, перспективы?
— Чем дольше хирург работает, тем более сложные пациенты у него появляются. И все больше и больше пациентов, к которым не подходят определенные системы, схемы лечения, к которым уже нельзя применить стандартные операции. Каждый раз лечение — это индивидуальный, творческий, эксклюзивный процесс. Хирург надеется на победу над болезнью и живет тем, что пациент у него не умрет, что он всех пациентов вылечит.