Самым опасным для женщин городом мира назвали Каир: там и риск постоянного сексуального насилия, и ранние браки против воли девушки, и калечащие практики вроде женского обрезания, и закрытый практически для всех дам карьерный рост. Самым же толерантным женским городом признан Лондон — там не замечено практически ничего из перечисленных зол.
Москва в этом списке оказалась на четвертом месте. Однако специалисты спорят: можно ли говорить о безопасности именно для женщин? И с какими городами тогда корректно сравнивать российскую столицу?
— Этот рейтинг кажется мне странным, потому что мои собственные наблюдения прямо ему противоречат. То количество сообщений о насилии, особенно о домашнем, которое поступает в кризисные центры Москвы, никак не позволяет назвать город безопасным для женщин, — считает доктор социологических наук Елена Рождественская. — Наверняка наши показатели действительно выше, чем в каких-то мусульманских странах, но почему мы должны сравнивать себя с ними? Все-таки разные культуры. И нельзя забывать, что мы все еще не достигли равноправия в рабочих вопросах, мы получаем все еще меньше денег, чем мужчины, на аналогичных позициях.
Одним из аргументов в пользу того, что Москва — город для женщин, специалисты называют наследие советской эпохи: мол, именно одна шестая часть суши была колыбелью нынешнего феминизма, поэтому сейчас шутки вроде «курица не птица, баба не человек» остались только шутками. Однако у этой медали также две стороны.
— В Советском Союзе действительно было равноправие. Но нельзя забывать о феномене послевоенного поколения: по естественным причинам женщин осталось в живых больше, чем мужчин, и они заняли «неженские» должности, потому что больше некому было на них работать, — объяснил в разговоре с корреспондентом «МК» урбанист Петр Иванов. — Мужчины нашли себе неплохую нишу: гаражи, голубятни, домино, шахматы — они отдавали женам зарплату и с чистой совестью шли во двор. Этот феномен хорошо показан в фильме «Покровские ворота». Ситуация качественно изменилась только в девяностые годы, когда образ жены со скалкой сменился образом девушки в розовом, которая привыкла тратить мужнины деньги и заниматься творчеством. Поэтому сейчас сталкиваются две эти гендерные истории.
По словам Иванова, радикальный феминизм в том виде, который встречается сегодня в социальных сетях и прогрессивных медиа — в том числе заявления женщин, что они предпочитают восприниматься как существа бесполые, — это тенденция, пришедшая с Запада и пока основанная скорее на книжных и интернет-примерах, а не на реальных проблемах нашего общества.
— Если сравнивать нашу ситуацию, например, с Латинской Америкой, то в Москве действительно гораздо реже можно столкнуться с культурой «уличных комплиментов», когда незнакомые мужчины будут комментировать внешность идущей по улице красивой женщины. Ну разве что совсем в спальном районе, если наткнется на нетрезвую компанию. Наш феминизм выстроен скорее на книжной культуре. У нас сложно найти феминистку без высшего образования, не включенную ни в какую интеллектуальную тусовку. Это может звучать обидно, но это факт: люди не всегда хорошо ориентируются в реальной повестке дня в Москве. Гораздо более серьезная проблема для нас — «стеклянный потолок» в карьере: все-таки подняться на руководящую позицию женщине сложно, а если удастся, то все будут обсуждать, благодаря протекции какого мужчины она заняла эту должность. Здесь Москва далека от идеала, — добавил Петр Иванов.