Последняя по времени табличка появилась в Москве 22 октября на доме 5, строение 1, по Старой Басманной. В 1938 году в нем жил Соломон Аркадьевич Сиренев — заместитель главного инженера «Главпроектстроя». 22 мая 36-летнего Соломона арестовали, а через три месяца расстреляли за то, что он «составил вредительские проекты строительства обувных фабрик в Новосибирске, Тбилиси, Кузнецке, Свердловске».
— На сегодня по России установлено 600 табличек, собрано больше 2 тысяч заявок от жителей, — рассказывает один из основателей «Последнего адреса» журналист Сергей Пархоменко. — В Москве и Санкт-Петербурге это уже поставлено на поток — таблички устанавливаются твердо каждое второе воскресенье. Они уже есть в 37 городах, 1 ноября две новые откроются в Красноярске — 38-м городе. Национальные проекты «Последнего адреса» есть в Украине и в Чехии, подписаны договоры о создании их в Молдове и Румынии, и буквально на днях мы подпишем договор с Грузией. В Латвии и Польше проект только готовится.
Таблички есть на многих заметных зданиях — на Музее изобразительных искусств имени Пушкина, на библиотеках, учебных заведениях — если в них в ту пору жили люди. 26 октября памятная доска появилась в Петербурге по адресу Дворцовая набережная, 32. Это здание Эрмитажа, где в служебной квартире жил хранитель коллекции старинных монет музея Рихард Фасмер. Его арестовали в 1934 году — как водится, за создание фашистской ячейки — и приговорили к десяткам годов лагерей. В 1938 году он умер в Узбекистане...
— После церемонии «Возвращения имен» каждый год у нас появляется всплеск заявок, их становится больше, потом идет спад, — говорит Пархоменко. — Заявки приходят каждый день. Таблички не срывали. Разве что были пропажи, но это скорее хулиганство, чем что-то идейное. Сейчас в Москве идет массовая кампания по перекраске фасадов, довольно много случаев, когда красят дома с нашими табличками. И мы видим, что маляры очень аккуратно к этому относятся, обходят их, оттирают, если нечаянно замазали. Они, видимо, умеют читать и понимают, что это. Люди наши таблички берегут: никакой тенденции вандализма или насилия мы не видим.