ВЫБОРЫ НА ТРОИХ
У пиарщиков есть термин: «озорные выборы». Это когда все ресурсы брошены на одного, а побеждает другой. В 1999-м именно такие выборы случились в Подмосковье. Основных претендентов на губернаторское кресло было трое: действующий глава региона Анатолий Тяжлов, председатель Государственной думы Геннадий Селезнев и депутат той же Думы Борис Громов.
Тяжлова поддерживала Москва. За Селезнева стоял Кремль, особенно во втором туре. Громов в этом плане был гол как сокол. Ни многолетняя воинская служба, ни звание Героя Советского Союза не снискали ему поддержки свыше. Наверное, потому, что он никогда не был ни удобным военным, ни удобным политиком. Считал ввод советских войск в Афганистан политической ошибкой, о чем не стеснялся говорить как вышестоящему начальству, так и прессе. Не раз самовольно вносил коррективы в проводимые им армейские операции. Потом, работая уже заместителем министра обороны, высказывался резко против предложений руководства страны привлекать армию для решения внутренних конфликтов. Ну кому нужен на посту губернатора одного из самых крупных субъектов страны товарищ, который вечно спорит и публично ставит под сомнение инициативы сверху? При таком раскладе любой был бы лучше. Хоть Тяжлов, у которого все результаты руководства областью умещались в стоящей на столе табличке: «курить можно, денег нет». Хоть Селезнев, который вообще шел от коммунистов, и в случае его победы Московская область рисковала бы превратиться в самый влиятельный «красный пояс», что совсем не импонировало Кремлю. Только не строптивый генерал Громов.
А победил генерал Громов. Вот как он победил? Когда весь административный ресурс работал против него, когда главам подмосковных районов было разослано указание голосовать против Громова, когда в помещениях, где должны были проходить его встречи с населением, то трубы «прорывало», то проводка «горела», то вообще ни одного человека не присутствовало, потому что избирателей «случайно» отправляли на встречу в соседнюю деревню...
Правда, генерал Громов тоже оказался не лыком шит. Возвращаясь с таких неудачных встреч, мог остановить машину где-нибудь во дворе, чтобы минут на 20 зависнуть с вышедшими подышать свежим воздухом местными жителями. Нагонял неудавшуюся возможность пообщаться с народом в большом зале такими вот дворами, подъездами, автобусными остановками. «Это был убийственно тяжелый труд, — вспоминал потом Борис Громов. — Но и очень полезный. Ведь если ты выигрываешь выборы, проделав всю эту работу, территория, которой придется управлять, уже не представляется тебе в виде карты — это будут тысячи и тысячи знакомых лиц».
К слову сказать, тогда, во время первой своей избирательной кампании, Борис Громов ничего не обещал людям. У него имелась программа, стандартная, как и у всех, в которой были обозначены обычные глобальные предвыборные цели — повышение уровня жизни населения, например. Или телефонизация. Сейчас это сложно представить, но тогда в Подмосковье треть всех населенных пунктов не имела ни одного телефонного аппарата, кроме служебных. То есть стоят телефоны в поселковой администрации — и все. А вечером администрация закрылась — и никаких вам, жители, экстренных служб, терпите с вашими болезнями и авариями до утра, пока чиновники на работу придут. Или выполнение в полном объеме Закона «О ветеранах», у которого по всей стране был один диагноз: закон есть, а денег на его реализацию не предусмотрено. Словом, вот такие масштабные вещи в программе у Громова были. Но это не обещания — это направления работы. А чтобы, глядя в глаза, пообещать избирателю что-то конкретное — такого ни разу никто не слышал. Потому что принцип у Громова такой: пообещал — сделай. А на тот момент финансовую ситуацию в области он знал только по бумагам. И обещать что-то людям, не имея реального представления о том, как и за счет чего это будет выполнено, не мог, даже когда люди на встречах говорили: «Мы за вас всем районом проголосуем, если вы пообещаете, что это сделаете».
И еще один характерный нюанс. На момент той избирательной кампании в Подмосковье было 78 муниципальных образований. 78 глав. Только один из них сразу сказал: «А я на этих выборах буду поддерживать Громова. Он мне нравится». Остальные формально соблюдали нейтралитет, а номинально работали против. Когда пресс-секретарь губернатора Андрей Барковский рассказал мне эту историю, я даже не спросила — резюмировала: «А потом, когда Борис Всеволодович стал губернатором, этот глава сто раз сам себе пожал руку за политическую дальновидность». На что мне было отвечено: «Если о каком-то особом отношении губернатора идет речь — то нет. Давал, как всем, ругал, как всех». Потом мне еще рассказали: восточный куст Подмосковья, особенно Егорьевский и Шатурский районы, проголосовал сильно против. Думали: ну все, теперь новый губернатор затаит обиду, и рубля из бюджета не допросишься. А он, наоборот, стал здесь частым гостем. Чуть ли не пешком районы исходил, вникал во все проблемы, не пропускал вниманием ни одной значимой для муниципальных образований даты. Такое ощущение, что цель себе поставил — переломить негативное к себе отношение. Переломил.
Принцип «я не злопамятный. Я злой, и память у меня хорошая» — это точно не про него.
ТАК БЫЛО
Одна из первых поездок губернатора Московской области Бориса Громова на подведомственную теперь уже территорию. Местные чиновники расстарались и кинули красную дорожку чуть ли не до губернаторского автомобиля. Губернатор вышел из машины, посмотрел на это великолепие и сказал: «Расстилайте это перед другими. Или ходите по этому сами. А для меня не надо». Как уж он потом донес до всех сопровождающих его в поездках лиц это «не надо» — история умалчивает. Но через какое-то время уже на другой подведомственной территории к сопровождающим лицам прорвались другие местные чиновники с неразрешимым вопросом: «У нас тут номер художественный на встречу губернатора заготовлен. Скажите, как лучше петь: «губернатор — наш отец, прямо скажем, молодец», или «Борис Всеволодович — наш отец?..». Сопровождающим лицам слегка поплохело. Борис Всеволодович-то, конечно, отец, и даже не один раз, но и красная дорожка в память вбита крепко. Художественный номер спасло только то, что его поручили ребенку, и он, наряженный и разукрашенный, уже стоял на пути губернатора. Песня прозвучала в первом варианте.
ОЧЕНЬ ХОЧЕТСЯ КУШАТЬ
Инаугурация Бориса Громова состоялась 2 февраля 2000 года. А ровно через месяц, в начале марта, его пригласили на областное радио — поделиться свежими губернаторскими впечатлениями. Предваряя эфир, ведущая извинялась: хотели вот, уважаемые радиослушатели, провести эфир сразу по факту инаугурации, но Бориса Всеволодовича разве поймаешь? Он все время в разъездах...
Справедливости ради надо сказать, что «в разъездах» он был не только для той прессы, которая еще пару месяцев назад была для него абсолютно закрыта. Секретарь Союза журналистов России Анатолий Богомолов, знакомый с Громовым еще по Афганистану, позвонил ему на следующий день после выборов — поздравить с победой. Услышал: «А Бориса Всеволодовича нет. Он в район уехал». Фактически у Громова между предвыборной кампанией и началом губернаторской работы был один день перерыва — так называемый день тишины перед выборами. А дальше поездки и встречи с людьми возобновились с утроенной силой. Только если кандидат в губернаторы ездил по области для того, чтобы себя показать и на людей посмотреть, то у губернатора цели были уже другие — взять как можно больше информации на местах, чтобы определиться в концепции социально-экономического развития Подмосковья.
Но вернемся к мартовскому эфиру. С рассказом о том, что успел сделать за месяц и в каких направлениях планирует двигаться дальше, Борис Громов уложился в пять минут эфирного времени. Оставшиеся 25 минут ведущая зачитывала ему жалобы от населения. Жалобы все были как на подбор: «К вам обращается коллектив Коломенского пединститута: стипендии не выплачиваются с октября прошлого года, деньги на питание в последний раз получали в декабре 1998-го...», «Преподаватели Одинцовского профтехучилища с ноября не получают зарплату, учащиеся — стипендию. Борис Всеволодович, очень хочется кушать!», «Директор школы из Серпухова уже не первый год бьет во все колокола — школа на реконструкции стоит 10 лет, по три класса в одном кабинете учатся одновременно, потому что в половине кабинетов находиться опасно для жизни», «Люберцы сидят без тепла, отключили котельную за долги», «В Жуковском за те же долги воду подают на 2 часа в день»... И так далее, и тому подобное. С каждой вновь озвученной жалобой губернатор все больше мрачнел, но в конце эфира сказал: «Я для себя определил — все долги мы погасим. На сегодняшний день это наша стратегическая задача».
ТАК БЫЛО
Одно из первых интервью губернатора Московской области Бориса Громова федеральным изданиям. Вопрос: «По какому принципу вы подбираете себе команду?». Ответ: «Есть люди, которые способны блестяще пробежать стометровку. А есть те, которых хватает и на 10 тысяч метров. Мне нужны вторые». Уточняющий вопрос: «То есть верность губернатору Громову в вашей команде — не главное?». Исчерпывающий ответ: «Губернатору Громову быть верным не надо. Надо быть верным Подмосковью».
ПОЗОЛОТИТЕ РУЧКУ?
12 миллиардов рублей долгов при 19-миллиардном бюджете, который к моменту прихода Бориса Громова еще не был принят. Почему не был? А поделить никак не могли эти 19 миллиардов между министерствами и ведомствами. Областная Дума на нового губернатора первое время смотрела, как на пришельца с другой планеты: старого-то депутаты видели только по телевизору, а этот ходит и ходит на заседания, как к себе домой... На всякий случай народные избранники все предложения исполнительной власти встречали в штыки и в большинстве своем голосовали против.
Перелом произошел, когда Борис Громов предложил Думе законопроекты «О схеме управления Московской областью» и «О структуре правительства Московской области». Фактически это была разработанная в отдельно взятом регионе административная реформа, начатая, что немаловажно, с ограничения полномочий первого лица области. До этого губернатор был сам себе, как говорится, и кум, и король. Мог создавать сколько угодно министерств, комитетов, главных управлений. А бюджет это все должен был добросовестно содержать. Громов же поставил себя в определенные рамки: теперь все телодвижения по изменению схемы управления областью — только с согласия Думы. Тем самым он дал депутатам понять, что работать будет строго в рамках закона, и Дума в этой работе — полноправный участник.
А чуть позже, когда уже шла работа над принятием многострадального бюджета-2000, с подачи губернатора была сделана еще одна знаковая вещь. Дело в том, что живых денег в бюджете практически не было. В день со всего Подмосковья в бюджет поступало налогов на 5 миллионов рублей. Деньгами расплачивались редкие устоявшие на ногах после всех перестроек и ускорений предприятия, основная же масса либо копила долги, либо рассчитывалась бартером. Тогда вообще считалось в порядке вещей, что все кругом живут посредством взаимозачетов. Даже постановление Правительства РФ имелось о единой государственной системе взаимозачетов. То есть бартерный принцип, разрешающий расплачиваться и с людьми, и с бюджетом утюгами или что там еще по бартеру поступило, был возведен в ранг некоего закона. Так вот, в 2000 году Московская область прекратила оформлять бартером госзаказ. Только живыми деньгами. Все имеющиеся в бюджете средства кинули на госзаказ, разорвав тем самым бартерное кольцо. Деньги пошли на предприятия, которые, в свою очередь стали рассчитываться по налогам. Через 4 месяца в бюджет стало поступать уже по 50 миллионов рублей ежедневно и область начала рассчитываться с бюджетниками — учителями, врачами, пенсионерами, которые тогда тоже находились на финансировании у регионального бюджета.
Если вести речь о первых финансовых победах губернатора Громова, нельзя обойти вниманием историю с Гута-банком. Это был один из самых крупных заимодателей Московской области. «Гутовцы» навестили губернатора едва ли не в первую неделю его работы. Предъявили документы на просроченные кредиты. И настоятельно рекомендовали рассчитаться по ним. А поскольку рассчитываться было нечем и банкиры это знали, быстренько родилось еще одно предложение: губернатор сдает все областные финансы под контроль банка — и дальше может спокойно работать, не обращая внимания на сроки кредитов. Не читали, видать, банкиры биографию генерала Громова, прежде чем обращаться к нему с таким предложением. А зря. Фразу про «сдать финансы под контроль банка» он просто не услышал, зато попросил предоставить весь финансовый расклад последних лет, объясняющий, как у области образовался такой гигантский долг. Теперь уже от предложения Громова отказались банкиры. Но все их претензии остались в силе. Документы пришлось изымать силовым путем, после чего руководство банка в срочном порядке почему-то покинуло пределы страны. С новым руководством общий язык по всем долговым вопросам был найден. И к концу 2001 года Московская область окончательно сняла все претензии Гута-банка в свою сторону.
А будь тогда Борис Громов менее напорист и не желай он затевать скандала, не обжившись как следует на новом месте работы, гутовцам можно было хотя бы начать платить (вариант сдачи финансов, надо отдать должное новой власти, ни при каком раскладе не рассматривался). Теми деньгами, которые в итоге ушли на госзаказ. Но тогда госзаказ — опять бартером, а налоги — утюгами...
ТАК БЫЛО
Уже в апреле 2000 года из уст губернатора Московской области Бориса Громова прозвучало: «Мы сейчас рассматриваем возможность к концу года увеличить до 500 рублей размер минимальной пенсии. Для этого нам ежемесячно потребуется порядка 20 миллионов рублей». В мае, наконец, приняли бюджет. В конце июля губернатор отчитался о том, что область погасила задолженности по заработной плате работникам бюджетной сферы. В конце декабря Кремль впервые публично дает оценку деятельности главе Подмосковья: «Борис Громов — едва ли не единственный генерал, который показал себя неплохим губернатором».
МОСКВА И СОВЕСТЬ
Первый серьезный конфликт между Москвой и областью случился в 2001 году из-за аэропорта «Шереметьево». До того времени аэропорт неоднократно переходил из городского подчинения в областное и обратно, а в процессе акционирования и вовсе встал циркулем в обоих субъектах сразу. То есть арендную плату перечислял в бюджет Подмосковья, а налоги от производственной деятельности — в бюджет Москвы. В ценах 2001 года суммарные налоговые выплаты аэропорта составляли 15 миллионов долларов в год. Естественно, обе заинтересованные стороны хотели, чтобы этот лакомый кусок принадлежал им, и желательно полностью. Мэр Москвы принципиально не хотел отпускать крупного налогоплательщика к соседям, а у губернатора Подмосковья была жесткая позиция: все предприятия, работающие на территории области, должны платить налоги в областной бюджет.
Мирным путем вопрос решить не удалось. Столица и область пошли по судам. В результате долгоиграющих судебных заседаний аэропорт полностью отошел под юрисдикцию Подмосковья. Потом было много других споров — территориальных, экологических, имущественных... В газетах появились постоянные рубрики «Москва и область: кто кого?». Москвичи о Подмосковье писали много и не всегда объективно. Областной губернатор чаще всего молчал. И только когда написанное начинало сыпаться на голову чуть ли не из всех бытовых приборов, собирал пресс-конференцию. На перманентный же вопрос журналистов об отношениях с соседним субъектом, случавшийся между пресс-конференциями, всегда отвечал стандартно и сухо: «рабочие».
Много позже мне в руки попала книга, изданная к концу первого губернаторского срока Бориса Громова. Про губернаторство там всего ничего — в основном про афганские военные будни. Но описан такой эпизод. В 1999-м Юрий Лужков создает партию «Отечество» и приглашает Бориса Громова войти в ее политсовет. На первом же собрании политсовета обсуждались вопросы грядущих губернаторских выборов в Подмосковье. И вдруг, насмерть руша все предварительные договоренности, мэр столицы во всеуслышание объявляет, что «Отечество» будет поддерживать не Громова, а Тяжлова. Это, цитирую, «был гром среди ясного неба». Нет, в свете всех уже свершившихся к тому времени событий я понимала, чем был продиктован выбор Лужкова. Анатолий Тяжлов был политиком гибким и не мешал Москве частично рулить и областью. С Громовым этот номер не прошел, и, видимо, не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять это сразу. Я не понимала, почему губернатор никогда не сдавал Москве ее же монетой, хотя с первого дня имел на это полное моральное право. Совесть? Но говорят же: пришел в политику — отодвинь совесть на задние планы. В общем, я не понимала... До того момента, пока однажды не услышала от кого-то: «Громов пришел не в политику. Он пришел работать».
ТАК БЫЛО
В Дмитровский район приезжал президент. Смотрел многое, в том числе и местное сельхозпредприятие, выращивающее овощи в инновационных стерильных условиях. Еще до приезда главы государства долго обсуждали вопрос, пускать ли журналистов в самый стерильный цех; в конце концов решили: не пускать. А осмотр начинался как раз с этого цеха. Нас обрядили в халаты, бахилы и шапки, завели в какой-то стеклянный бокс и сказали: сейчас випы ознакомятся с нашими инновационными технологиями, а дальше пойдем уже вместе. И вот мы из-за стекла наблюдаем явление випов. Президент, как и положено президенту, смотрел вперед — в будущее, губернатор, глава района и руководитель предприятия смотрели на президента. И вдруг Борис Громов, единственный из всей процессии, обернулся на людей за стеклом и коротко, по-военному, кивнул головой: здравствуйте. И — оживление в журналистских рядах. Те, кто стоял дальше, спрашивали у тех, кто стоял ближе: «С кем он здоровался? Он вас знает?» Да в этой общей массе однотипных халатов и шапок сложно было даже маму родную узнать. С кем он здоровался? С людьми. Которые для него — тысячи и тысячи знакомых лиц.
ОТ КАЖДОГО ПО ВОЗМОЖНОСТЯМ, КАЖДОМУ — ПО ЗАКОНУ
Закон о нормативах минимальной бюджетной обеспеченности Московская область ввела первой в стране. Суть в том, что раньше областные бюджетные деньги, ну или областные бюджетные утюги — во время, когда область жила только по бартеру, распределялись так: у кого глотка круче или связей в правительстве больше, тому всегда заплатят вне очереди и по полной программе. Поэтому в одном районе бюджетникам платили, условно говоря, тысячу рублей зарплаты, а в другом — две. Или, например, в одном населенном пункте на каждую тысячу жителей приходилось по 30 чиновников, а в другом — по 3. Правительство Бориса Громова поставило перед собой задачу привести все к одному знаменателю — так были разработаны единые нормативы обеспеченности жителей Подмосковья бюджетными услугами и бюджетными же деньгами. То есть всем стали давать одинаково. А если кто-то не мог уложиться в нормативы, скажем, по штату чиновников, — да ради бога; считаете, что нужно кормить из бюджета больше людей — кормите, но только все, что выше норматива, — за свой счет. Поэтому закон о нормативах принимался трудно, многим районам под него приходилось пересматривать расходы, и многие были против. Кстати, несмотря на тот факт, что уже буквально через год после прихода Бориса Громова подмосковное правительство и областная Дума уже работали в унисон, половина, если не больше, региональных законов так и продолжала приниматься с боем. Под закон о бюджете-2003, к примеру, пришлось даже согласительную комиссию создать. Она собиралась 9 раз, и хорошо, если ее заседания заканчивались к 9 вечера. Приехала дружественная делегация из Орловской области, послушала доклад Бориса Громова о социально-экономическом развитии Подмосковья, призналась, что домой отбывает в шоке. У них весь консолидированный бюджет области составлял 7 миллиардов рублей. А Подмосковье в это же время только на помощь муниципальным образованиям 27 миллиардов бюджетных рублей направляло.
По инициативе губернатора в мае 2002 года в регионе появился почетный список пенсионеров, которых областной бюджет представил к дополнительному денежному довольствию. В него вошли люди, особо отличившиеся перед государством, — Герои Советского Союза и России, кавалеры орденов Славы, герои Социалистического Труда, чемпионы Олимпийских игр. Им, в дополнение к основной, начинают выплачивать премиальные пенсии. Введена единовременная выплата для семей, у которыхродился второй ребенок. В три раза повышено пособие семьям, оставшимся без кормильца, погибшего на службе в мирное время. Ежегодно бюджет тратит 400 миллионов рублей на доплаты малообеспеченным пенсионерам, 100 миллионов на материальную помощь участникам боевых действий, 30 миллионов — на выплаты вдовам военнослужащих.
Ежегодно Московская область заключает трехстороннее соглашение между правительством, работодателями и профсоюзами, в котором оговаривается величина заработной платы на подмосковных предприятиях. В первое время и предприятия были только бюджетными, и соглашались только на доведение минимальной заработной платы до прожиточного минимума. Потом, когда прожиточный минимум догнали и перегнали, стали ставить другой потолок: зарплата у всех должна быть не ниже определенного уровня. А фразу, сегодня не сходящую с экранов телевизоров и газетных страниц «наша задача — приблизить заработную плату бюджетников к зарплатам в реальном секторе экономики», Борис Громов впервые произнес в 2003 году.
ТАК БЫЛО
В Москве проходило очередное заседание правительственной комиссии по вопросам социальной адаптации военнослужащих. Государственная программа социальной адаптации этой категории граждан, рассчитанная на 2002–2005 годы, летела ко всем чертям, потому что, как доложила на заседании Валентина Матвиенко, занимавшая тогда должность вице-премьера, «она принималась тогда, когда бюджет на 2002 год уже был сверстан и денег в программу не заложили». Не заложили их и на 2003 год. «И что же делать?» — спросил кто-то из зала. «Искать деньги внутри себя», — безапелляционно ответила вице-премьер. И через паузу добавила: «В Московской области центр переподготовки военнослужащих на 90% финансируется из местного бюджета. Почему Громов может, а остальные — нет?»
И ЗА ПОКРАШЕННОЕ, И ЗА НЕПОКРАШЕННОЕ
А почему, действительно, Громов мог?
...В командировке во Франции тогда еще начинающий губернатор Борис Громов встретился с руководителями торговой сети «АШАН» и предложил им построиться в Подмосковье. Заверил, что будет всячески холить и лелеять их инвестпроект. Французы попросили время на раздумье, предложив вернуться к разговору через несколько дней. Подразумевалось, что эти несколько дней губернатор пробудет во Франции гостем. «Думайте, — сказал Громов. — Только остаться я не могу, рабочий график на полгода вперед расписан». И через два часа улетел. Инвесторы потом рассказывали: это была далеко не первая русская делегация на французской земле, но первая, которая отказалась совместить работу с отдыхом и так и улетела домой — трезвой. Поразмыслив, французы пришли к выводу: да, такой действительно будет холить и лелеять. Так в Московской области появились первые крупные инвесторы.
В начале 2000-х с инвестициями у всех было одинаково. И иностранцам в принципе все равно было где строиться. Поэтому оценивали они прежде всего два фактора: удобное транспортное обслуживание и отношение к инвесторам руководителей региона. Первое у Московской области, через которую проходят все транспортные пути, от автомобильных до воздушных, наличествовало априори. На второе работало все правительство в целом. И в расписанном на полгода вперед рабочем графике губернатора встречи с инвесторами занимали одну из главных позиций. Не все они заканчивались реальными инвестпроектами, но все Борис Громов старался проводить лично. Когда предприятие «Марс», чей головной офис располагался в Москве, решило строиться в Ступинском районе, это была большая удача, потому что одна их средняя зарплата сразу выводила район в пятерку лидеров по этому показателю. А на большее никто не рассчитывал. И вдруг через год «Марс» заявляет: ребята, знаете, а ваше отношение к инвесторам нам нравится больше, мы и центральный офис в Ступино переведем. И перевели. И даже, чтобы на время перевода не останавливать производство, какое-то время арендовали экспресс-электричку, чтобы возить сотрудников на работу в Ступино и обратно.
...Ровно через год после того, как «Шереметьево» отошло Подмосковью, губернатор приехал в аэропорт и был весьма неприятно удивлен: из 350 местных фирм перерегистрацию в области прошли меньше сотни. В чем проблема-то? Оказалось, в том, что эти фирмы брали в столице кредиты, и теперь, пока не рассчитаются, Москва их «не отпускает». «Мы вам поможем деньгами, — сказал тогда Борис Громов. — Берите, рассчитывайтесь. Но чтобы через три месяца все вы были местными».
...Идею губернатора проводить выездные семинары по благоустройству поначалу не все главы восприняли на ура. Одно дело, когда инспектировать район приезжает только губернатор, у которого всего два глаза, и совсем другое — когда вместе с ним едут еще два-три десятка человек. Но Борис Всеволодович всегда говорил: «Один я никогда ничего не построю, не разовью и не улучшу. Только вместе с вами. Поэтому давайте учиться друг у друга». Идея, к слову, очень быстро прижилась. Поначалу было дело, перед приездом губернатора и дороги мылом мыли, и траву в ярко-зеленый красили. Потом махнули рукой. Как мне сказали однажды в одном из районов, «да бесполезно... По пути его следования покрасишь — так он обязательно свернет туда, где не покрашено. И получаешь в двойном размере — и за покрашенное, и за непокрашенное».
На мой взгляд, эти три разобщенных примера как нельзя лучше дают ответ на вопрос, «почему Громов мог». Потому что работал. Потому что работал системно. Потому что работал системно с командой.
ТАК БЫЛО
Федеральный центр обязал регионы дать свое заключение на законопроект «Об общих принципах местного самоуправления», который тогда готовился к принятию. Московская область внесла в закон 170 поправок и решила, что если Госдума их примет, то регион законопроект поддержит. Из центра в ответ на это прислали бумагу, в которой значилось, что никаких поправок субъекты вносить не могут и надо поддерживать или не поддерживать, как есть. К бумаге прилагался и человек, чья роль заключалась в присутствии на обсуждении этой бумаги. Споры были практически такими же, как при обсуждении бюджета-2003. Человек послушал-послушал, да и молвил: «Если вы скажете закону „нет“, мы занесем вас в черный список». — «А если мы скажем „да“, в черный список нас занесут избиратели, — отреагировал губернатор. — И еще не известно, что хуже...»
БЕЗ КОНКУРЕНТОВ
К концу первого губернаторского срока Бориса Громова Московская область подошла красиво. Первое место в стране по темпам экономического роста. Второе в Центральном федеральном округе — по валовому региональному продукту, объему промышленного производства и обороту розничной торговли. Бюджет области составляет 80 миллиардов рублей, 46 из которых идут на социальную сферу. Зарплата у бюджетников выросла в четыре раза, пенсии — в три. В полном объеме выполняется Закон «О ветеранах», в который по предложению Московской области еще и поправки внесли, распространяющие действие закона на тех, кому довелось воевать в мирное время. Степень бюджетной обеспеченности Московской области считается одной из самых высоких в стране. Международное рейтинговое агентство «Standart & Poors» присваивает Подмосковью позитивный кредитный рейтинг, который на тот момент имеют всего пять регионов в стране.
Журналисты выходят на Геннадия Селезнева с вопросом: не желает ли он опять потягаться с Громовым на губернаторских выборах? Получают в ответ: «В этот раз шансов победить Громова не будет ни у кого». Соперниками Бориса Всеволодовича становятся депутат Государственной думы от ЛДПР Алексей Митрофанов, художник Аркадий Шварцер и безработный Михаил Амирбегишвили. Все они при регистрации в качестве кандидата на пост губернатора сдают в избирком залоги в полтора миллиона рублей. Громов приносит 96 тысяч подписей избирателей. При регистрационной норме в 80 тысяч.
ТАК БЫЛО
Предвыборное интервью Бориса Громова одной из федеральных газет. Вопрос: «Почему вы сейчас не проявляете особой активности в предвыборной гонке — не мелькаете на телеэкране, не заполнили собой страницы газет? Это от чувства самоуверенности?» Ответ: «Человеку, который занимает выборную должность и собирается еще раз просить о доверии своих избирателей, труднее, чем его соперникам. На предшественников не спишешь нерешенные проблемы. Поэтому чего мелькать? Теперь что наработали, то и получим».
На этих выборах Борис Громов получил 80,3% голосов.
БОРИС, ТЫ НЕ ПРАВ?
Листаю прессу тех лет и глазам не верю — а ведь за то, о чем сегодня пишут как о несомненных успехах губернатора Громова, его же частенько и критиковали. Когда стартовала программа «Губернское кольцо», в рамках которой вокруг МКАД стали появляться торговые и торгово-развлекательные центры, газеты писали — куда их столько? Лучше бы на эти деньги школы и поликлиники ремонтировали... Только теперь на объектах «Губернского кольца» трудятся порядка 70 тысяч человек — целиком не самый маленький подмосковный город, и их налоги идут в бюджет, за счет которого ремонтируются школы и поликлиники. И 48% бюджета Московской области формирует зарплатный налог — на доходы физических лиц. Больше такого нет, наверное, ни в одном субъекте РФ. У всех доминирует налог на прибыль, которая сегодня может быть больше, а завтра меньше.
Когда в регионе начали появляться результаты программы по строительству крупных спортивных сооружений, журналисты прозвали Громова «открытым» губернатором — в смысле только и делает, что ездит по городам и весям и что-то открывает. Мол, это не работа губернатора — ленточки перерезать. Да, только ведь ленточки — это финальная стадия работы, которая обычно начиналась с переговоров с инвесторами. А что было до ленточки? А что после ленточки? Когда в Коломне был построен современный конькобежный центр, там сразу же состоялись сначала третий этап Кубка мира по конькобежному спорту, а через год — чемпионат Европы по скоростному бегу на коньках. А до этого конькобежные соревнования мирового уровня в последний раз проходили в нашей стране в 1971 году, тогда еще в Ленинграде. После же долгих 36 лет считалось, что в России нет нормальных условий для проведения мировых и европейских чемпионатов. А в Московской области только за период 2000–2010 годов было построено 76 спортивных сооружений, половину из которых хоть сейчас бери и для международных соревнования предлагай. И то, что в 2008 году на третьей летней спартакиаде учащихся России сборная Московской области установила абсолютный всероссийский рекорд, завоевав в общей сложности 218 медалей, тоже не из ниоткуда взялось.
ТАК БЫЛО
В Красногорске открывали первый в России и крупнейший в Европе крытый горнолыжный комплекс «Снеж.ком». Показав комплекс тогдашнему председателю Олимпийского комитета России Леониду Тягачеву, Борис Громов сказал: «А еще у нас есть идея открыть здесь детско-юношескую спортивную школу по горным лыжам и сноуборду». «Замечательно, — откликнулся Тягачев. — Такой комплекс не должен пустовать ни минуты». Губернатор уточнил: «Главным образом, нам бы хотелось, чтобы он нес социальную нагрузку, а не превратился в чистый бизнес-проект».
МЫ НЕ ГЕРОИ. МЫ ИЗ ПОДМОСКОВЬЯ
Второй и начало третьего, уже не выборного, а назначаемого президентом страны, губернаторского срока Бориса Громова шли по накатанной. По уровню заработной платы и доходам на душу населения Московская область устойчиво занимает второе и третье места в Центральном федеральном округе и восьмое и девятое — в стране. Впереди региона — пять субъектов с северными надбавками и Москва с Санкт-Петербургом, с которым Московская область периодически меняется рейтинговыми местами. С 2004-го область держит абсолютное лидерство по объемам строительства, находится в тройке лучших регионов страны по росту оптовой и розничной торговли, увеличению объемов валового регионального продукта, величине консолидированного бюджета и предоставлению платных услуг населению. Это время — пик инвестиционной активности Подмосковья, когда суммарный объем инвестиций растет в среднем на 50–70% за год, а численность занятых в промышленности рабочих ежегодно увеличивается на 60–100 тысяч человек.
А потом в стране случился финансовый кризис.
Если сказать, что Московская область пережила его легко, это будет неправдой. На последние места в общероссийском рейтинге регион не упал, поскольку темпы роста к тому времени были набраны значительные и инерция сохранилась. Но когда в конце 2009 года журналисты задали Борису Громову вопрос: «Когда вам было труднее — в 2000-м или сейчас?», губернатор ответил честно: «Сейчас. В 2000-м мы начинали с нуля и не знали, что это такое — быть первыми. Сейчас знаем. И тем труднее мириться с потерями». А тут еще пресса как с цепи сорвалась — то дефолт в Подмосковье увидит, то банкротство пророчит.
Ничего, выстояли. Перешли на условия жесткой финансовой дисциплины. Сократили более 3 тысяч чиновников. На карандаш были взяты все бюджетообразующие предприятия в городах и районах области. Кому-то правительство помогало в получении государственных субсидий, кому-то в реструктуризации или оформлении кредитов. Жестко отслеживалась своевременность заработной платы и налоговых выплат. В результате самый сложный 2009 год область закончила все-таки с плюсовым экономическим оборотом и доходами на душу населения пусть на немного, но превышающими аналогичный показатель Санкт-Петербурга. И с приличным социальным строительством: 12 детских садов, 9 школ, 3 больницы, 7 поликлиник, 8 крупных объектов физкультуры и спорта. Тогда же по итогам года Московская область вошла в тройку регионов с самым высоким уровнем эффективности деятельности органов исполнительной власти. Это было своего рода признанием — и в экстремальных условиях регион способен собраться и устоять на ногах.
По трехлетнему прогнозному плану, консолидированный бюджет области в 2010 году должен был составлять 540 миллиардов рублей. По факту получилось 295 миллиардов. Но ни одно социальное обязательство при этом не осталось невыполненным. Все, что касалось детей, пенсионеров и инвалидов, всегда финансировалось в полном объеме. От своего раз и навсегда обозначенного принципа — социальные расходы в любых условиях и при любом размере бюджета будут максимальными, Борис Громов за все 12 лет так ни разу и не отступил.
ТАК БЫЛО
И было совсем недавно. С одним из зампредов областного правительства мы разговаривали о том, какой непосильной ношей ложатся на бюджет расходы на компенсацию транспортных льгот. Подмосковные льготники, у которых право пользоваться общественным транспортом ничем не ограничено — хочешь раз в день езди, хочешь 10 раз, а хочешь вообще подари свою льготную карту внукам, — ежегодно накатывают 7 миллиардов рублей, которые областной бюджет отдает транспортникам. Многие регионы давно пришли к выводу, что на такой системе и разориться недолго, и перевели транспортную льготу в натуральную форму. Просчитали, сколько в среднем надо поездок льготнику в месяц, и выдают эту сумму деньгами. А там куда уж человек ее тратит — не государственное дело. Но в транспорте платят все. И бюджет не несет этих безумных трат. Разумеется, я спросила: «А почему Подмосковье не перейдет на такую систему?» Ответ был коротким, как выстрел: «Губернатор не дает».
ПРОСТОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СПАСИБО
А теперь позвольте мне отойти от бюджетов, льгот, кризисов, выборов и прочих рабочих моментов. Я хочу на секунду стать рядовым жителем Подмосковья, коим, собственно, и являюсь во внерабочее время. 12 лет назад от автобусной остановки к моему дому вела, если можно так выразиться, «дорожка», пользоваться которой, не рискуя переломать ноги или утонуть в грязи, можно было только днем и в сухую погоду. 12 лет назад я думала, что через одну дорогу от дома находится «лес густой с бабами-ягами», а через другую — место для выгула собак с непонятно как оказавшейся там мемориальной плитой. Раз в неделю, навьюченная авоськами по самое не могу, я на общественном транспорте ездила на пристанционный рынок, потому что это был единственный приличный «гипермаркет шаговой доступности». В бассейн — на другой конец города, в кино — вообще в Москву, причем опять же на общественном транспорте, потому что купить машину — да вы что, у меня таких денег никогда в жизни не будет!..
Сейчас от автобусной остановки к моему дому ведет мощенная плиткой дорога, которой я, правда, почти не пользуюсь, потому что давно купила машину. Сегодня я знаю, что через одну дорогу от дома находится парк с фонтаном, а через другую — сквер с мемориальным комплексом. Бассейн у меня теперь через улицу, кино в трех минутах езды, а гипермаркетов шаговой доступности на любой цвет и кошелек рядом с домом несколько штук. На корявом перекрестке, где 12 лет назад даже светофора не было, построили крытый переход с лифтами. В соседнем дворе — шикарную детскую площадку...
Спасибо вам, Борис Всеволодович, за эти 12 лет. Простое человеческое спасибо.
ВЕХИ
2000 год
Количество жителей Московской области, проживающих за чертой бедности, составляет 35,2%.
Принимается первый областной бюджет губернатора Громова. По сравнению с предыдущим бюджетом расходы на социальные нужды в нем увеличены сразу вдвое.
Статистика подсчитала: с момента вступления губернатора в должность ежедневный рост промышленности составляет 0,2%. Подсчитано и то, что если эти темпы сохранятся, то к 2004 году промышленное производство в Подмосковье возрастет в четыре раза.
2001 год
В регионе ликвидированы абсолютно все задолженности по социальным выплатам, за которые отвечает областной бюджет.
Появляется первый наукоград — Королев. На очереди на получение этого статуса — Дубна, Реутов, Фрязино, Троицк, Жуковский и Черноголовка. По существующим тогда правилам город, получивший статус наукограда, значительно сокращает свои налоговые поступления в областной бюджет. Но, как говорит губернатор области Борис Громов, «величина областного бюджета — не самоцель, область хороша только тогда, когда хорошо ее городам и районам».
2002 год
Областной строительный комплекс официально объявляет: без развития собственной стройиндустрии дальнейшее эффективное по себестоимости строительство становится невозможным. Начинается создание соответствующей промышленной базы. Через 5 лет тот же строительный комплекс и так же официально отчитывается: сегодня Московская область в состоянии своими силами обеспечить материалами собственного производства возведение 10 миллионов квадратных метров любого строительства — жилищного, промышленного, спортивного или социального.
Принимается постановление правительства «О комплексном плане неотложных мероприятий по государственной поддержке Московского областного научно-исследовательского клинического института имени М.Ф.Владимирского». За период с 2002-го по 2008 гг. в реконструкцию и переоснащение МОНИКИ было вложено порядка 3,5 миллиарда рублей. Первый в стране трехтесловый магнитнорезонансный томограф появился именно в этом медучреждении.
2003 год
Индекс промышленного производства в регионе на 20% превысил общероссийские показатели. А уровень инфляции впервые стал ниже, чем по стране.
Количество фирм с иностранным капиталом, работающих в Московской области, перевалило за 1000. Объем иностранных инвестиций перешел психологически важную отметку в 1 миллиард долларов США.
По решению губернатора ряду льготников определена своя, областная, независимая от Закона «О ветеранах» помощь: на 50% снижена оплата коммунальных услуг жителям области, награжденным медалями «За оборону Москвы», «За оборону Ленинграда», знаком «Житель блокадного Ленинграда». Полностью освобождены от платы за жилье одиноко проживающие неработающие пенсионеры и те, кому назначена социальная пенсия по инвалидности.
2004 год
Поскольку более 26% всего персонала подмосковных промышленных и научных организаций занято в оборонных отраслях, правительством области утверждается программа поддержки и реформирования организаций оборонно-промышленного комплекса. Общая сумма средств на ее реализацию составляет свыше 20 миллиардов рублей.
За год в области появляется 60 тысяч новых рабочих мест, что впервые позволяет региону довести уровень безработицы до одного из самых низких в России.
Только за один год в регионе становится на 15 дотационных муниципальных образований меньше.
2005 год
Федеральное правительство принимает постановление о создании в стране шести особых экономических зон. Первым регионом, подписавшим соглашение с Минэкономразвития, становится Московская область. В Дубне появляется особая технико-внедренческая экономическая зона, ориентированная прежде всего на развитие ядерно-физических и информационных технологий.
Областным правительством утверждена пятилетняя программа по строительству промышленных округов. Это был первый в стране опыт по созданию территорий с особым правовым режимом регулирования экономической деятельности силами только субъекта. Изначально в программе было 39 объектов, через три года их количество возросло до 58.
Губернатор впервые ставит задачу: к концу года по средней зарплате регион в целом должен выйти на обозначенный потолок. Потолок определили в 15 тысяч рублей. До этого подобные задачи ставились только для предприятий и организаций, финансируемых из бюджета.
Город Дмитров признан самым благоустроенным городом России. А Дмитровская гимназия — абсолютным победителем конкурса «Лучшие школы России». Эти два конкурсных мероприятия между собой никак не были связаны, двойная победа Дмитрова — случайность, если это можно так назвать.
2006 год
Доходы на душу населения в Подмосковье впервые становятся выше среднероссийских.
Московская область продолжает расширять перечень льгот, осуществляемых за счет областного бюджета. Пособие на детей в этом году повышается дважды. И если в стране оно составляет 70 рублей, то в Подмосковье — 150. Труженики тыла стали получать льготы по оплате услуг ЖКХ и зубопротезированию. Региональный бюджет взял на довольствие и вдов летчиков-испытателей, которые вообще ни в каком законе учтены не были. Теперь же им положена ежемесячная компенсация.
В рамках национального проекта «Образование» 101 подмосковная школа получает миллионный президентский грант. Этот показатель признается одним из лучших в стране.
2007 год
Регионы получают право самостоятельно устанавливать на своей территории минимальную заработную плату. Московская область определяет ее размер в 6000 рублей и закрепляет решение очередным трехсторонним соглашением. Общероссийская минималка при этом остается на уровне 2500 рублей.
Подмосковье выполнило поставленную президентом страны задачу — ежегодно вводить в строй не менее 1 квадратного метра жилья на человека. И до настоящего времени остается единственным в стране регионом, который с этой задачей справился.
2008 год
В экономику Подмосковья привлечено 6,7 миллиарда долларов США.
Губернатор принимает решение о доплатах пенсионерам, чьи пенсии не дотягивают до прожиточного минимума. Получателями доплат становятся более 500 тысяч человек. Цена вопроса — 3,6 миллиарда рублей только по первому году.
2009 год
На дворе кризис. Регион сокращает все свои целевые программы, кроме программы по развитию малого и среднего предпринимательства. По итогам года количество малых предприятий в Московской области возрастает в полтора раза.
Принимается областной закон о противодействии коррупции. Отныне все региональные правовые акты проходят антикоррупционную экспертизу и выносятся на обсуждение правительства только в случае ее успешного прохождения.
Синхронно повышается минимальная заработная плата: до 4330 рублей в стране и до 6700 — в Подмосковье.
2010 год
Впервые объем ВВП в Московской области превышает два триллиона рублей. Впервые выходит за триллионную отметку розничный товарооборот. Впервые за 10 лет консолидированный бюджет исполняется с профицитом. Впервые с начала кризиса не происходит сокращения численности занятых в экономике области.
Независимая ассоциация «Опора России» признает Московскую область лучшим в стране регионом по условиям, созданным для развития малого бизнеса.
Международное рейтинговое агентство Moody’s повышает кредитный рейтинг Московской области сразу на 2 позиции — с «негативного» до «прогноз стабильный».
2011 год
Подмосковье возвращается к традиции ежегодного двукратного повышения зарплат работникам бюджетной сферы.
Регион продолжает работу по снижению долговых обязательств. На начало года государственный долг Московской области составлял 98% бюджета, на конец — 48%.
Бюджет на 2012 год принят в размере 507 миллиардов рублей. Это второй по величине бюджет в России.