До этого уровень тревожности, по данным ФОМ, несколько месяцев постепенно снижался. Однако из приведенных в публикации данных за год о распределении ответов на этот вопрос видно, что в мае прошлого года на фоне сообщений об атаках украинских беспилотников на российские города доля тревожных настроений у граждан поднималась намного выше и даже превышала долю спокойных.
По сообщениям СМИ, в первые дни после теракта продажи билетов на концерты упали на 60–70%, граждане вернули более 100 тысяч ранее приобретенных билетов. Это подтверждает рост тревожности и говорит о боязни многих людей стать жертвами террористов, которые часто выбирают для своих атак массовые мероприятия, поскольку убийство сотен людей для них лишь средство, цель же — запугать десятки миллионов. И как ни обидно это признавать, меняя после теракта свои планы, мы невольно подтверждаем его успешность.
Страх — эмоция естественная и мало управляемая, однако его причины доступны анализу. Психологи говорят, что каждому от природы свойствен один из двух типов реакции на опасность: испуг или агрессия. Когда источник опасности конкретен и ощутим, а наши действия бессознательны, эти реакции проявляются в бегстве от такого источника или нападении на него. Результат спонтанной реакции для нас непредсказуем и, как правило, хуже, чем у того, кто подготовлен к встрече с подобной опасностью обучением и тренировками.
Тем более это касается террористической угрозы, которой свойственны скрытность и неожиданность. Предупредить атаку террористов могут только профессионалы в этой сфере. Но они не всесильны, и обществу стоит заботиться о том, как минимизировать последствия теракта, если не удалось его предотвратить. В связи с трагедией 22 марта в прессе обсуждали вопросы: от быстроты прибытия спецназа до применения к террористам смертной казни. К сожалению, значительно меньше говорилось о других угрозах жизни и здоровью посетителей массовых мероприятий в закрытых помещениях, помимо пуль и взрывчатки террористов.
Между тем, судя по тому, что нам официально сообщили и показали, значительная часть, если не большинство жертв в «Крокус Сити Холле» пострадали не от пуль или взрывов, а от продуктов горения и других факторов пожара, который в принципе не должен был достичь такого масштаба и иметь столь трагические последствия в месте, предназначенном для регулярного одновременного нахождения многих тысяч людей. Важно разобраться, почему это все-таки случилось. По моему опыту, есть как минимум три возможные причины, которые могли к этому привести, по отдельности или в любом их сочетании.
Первая: нарушения проектной документации при строительстве здания, закупке и монтаже оборудования, в том числе противопожарного, либо при эксплуатации, например подмена предусмотренных проектом материалов, изделий и устройств более дешевыми и менее безопасными, неработоспособное состояние противопожарных устройств, закрытие аварийных выходов. Основная ответственность за это лежит на застройщике, сознательно или по халатности не обеспечившем надлежащее исполнение согласованного с надзорными органами и утвержденного им проекта, либо на тех, кто отвечал за обслуживание здания и оборудования, если были нарушены правила их эксплуатации, а также на органах госнадзора, проглядевших такие нарушения. Не стоит забывать и о тех, кто освободил столь опасные объекты от систематического государственного надзора, если такое имело место.
Вторая причина: несоответствие проекта обязательным требованиям технических регламентов о пожарной безопасности и о безопасности зданий и сооружений, за что основную ответственность должны нести органы госнадзора, согласовавшие такой проект.
Возможна и третья причина: недоучет в технических регламентах реальных факторов риска для жизни и здоровья людей, окружающей среды и имущества. При теракте 22 марта таким фактором, насколько известно, стало несрабатывание противопожарной автоматики, значит, закрытые помещения, где собирают столько людей, должны быть и к этому готовы. И если такой фактор риска техническим регламентом не предусмотрен, правительство должно поручить как можно скорее внести в этот регламент необходимые коррективы во избежание повторения подобного.
После тяжелейших трагедий с массовыми жертвами пожаров в развлекательных центрах в Перми в 2009 году («Хромая лошадь») и Кемерове в 2018 году («Зимняя вишня») выявляли и осудили виновных, проводили тотальные проверки пожарной безопасности всех подобных мест. Возможно, это на какое-то время предотвратило новые жертвы, но не помогло избежать подобной трагедии в Костроме в 2022 году (кафе «Полигон») и минимизировать последствия теракта в «Крокус Сити Холле».
Из последней трагедии хотелось бы извлечь уроки, которые позволят нашей стране избежать новых человеческих и материальных потерь, предотвратимых при должной осмотрительности ответственных лиц и органов. Ради этого я обратился в Генпрокуратуру, Следственный комитет и МЧС с просьбой дать публичную оценку роли каждой из названных возможных причин столь масштабных последствий теракта. Не сомневаюсь в важности такой оценки для сохранения жизней наших граждан.
Но помимо уроков для власти хотелось бы поговорить и о тех уроках, которые может извлечь каждый из нас для защиты психического здоровья, своего личного и общественного, которое в таких случаях подвергается серьезному испытанию. У этого понятия есть определение, данное Всемирной организацией здравоохранения: «психическое здоровье — состояние психического благополучия, которое позволяет людям справляться со стрессовыми ситуациями в жизни, реализовывать свой потенциал, успешно учиться и работать, а также вносить вклад в жизнь общества».
То есть главный признак психического здоровья — устойчивость к стрессам. Это подтверждается объявлениями о вакансиях на популярных порталах поиска работников, где стрессоустойчивость — одно из самых распространенных требований к кандидатам. От чего же она зависит и можно ли это качество в себе развить?
Многие считают главным показателем устойчивости к стрессам эмоциональную сдержанность. Но в действительности скорее наоборот: подавление своих эмоций провоцирует стрессы и депрессию, влечет невротизацию личности. Помню, во времена брежневского застоя, читая в центральных газетах некрологи руководящим работникам, удивлялся, почему среди них так много людей далеких от старости, казалось бы, чего им-то не жить в свое удовольствие, не имея материальных проблем. В годы перестройки нашел ответ на этот вопрос в статье двух профессоров-кардиологов: инфаркты и инсульты, сводившие многих руководителей в могилу задолго до пенсионного возраста, — результат вынужденного сдерживания их естественных эмоций.
Открытое же их выражение ослабляет психическое напряжение и позволяет чувствовать себя более сбалансированным и удовлетворенным. «Эмоциональные слезы высвобождают окситоцин и эндорфины, которые помогают облегчить физическую и эмоциональную боль. А частое сдерживание слез, напротив, способно усугубить сердечно-сосудистые болезни, гипертонию, психические расстройства и в целом снизить иммунитет», — утверждают эксперты.
Так что не стоит сознательно подавлять эмоциональные проявления ни у себя, ни у своих детей, считая их неприличными. Но важно при этом учитывать, как могут воспринять их окружающие, не сочтут ли вызовом, что вопреки вашей воле спровоцирует конфликт.
И надо помнить, что никакое проявление даже самых естественных и общественно одобряемых эмоций не освобождает нас от ответственности за осмысление вызвавшей их причины, надо ли в связи с ней совершить какое-то действие, как-то изменить свое поведение или, самое правильное, — никак на нее не реагировать.
Я бы, например, рассудил так: террористы убили много людей, чтобы такие, как я, их испугались и постарались меньше показывать, что думаем и живем не так, как они от нас хотят. Даже если мне действительно стоило бы что-то изменить в своей жизни, это совсем не то, чего они добиваются и что я точно не стану делать вопреки себе из страха перед ними.
Однако у меня как у потребителя должно быть право знать, насколько я рискую, отправляясь в концертный зал, театр, на стадион. Для этого надо обязать организаторов массовых культурных и спортивных мероприятий страховать ответственность за здоровье потребителей во время оказания своих услуг и выделять в цене билета стоимость такой страховки. Если потребители смогут увидеть, где, по оценке страховщика, опаснее, то организаторам придется снижать выявленные страховщиком риски или уходить с рынка.