Сам убийца, Ильназ Галявиев, даже не говорит, орет об этом, лежа прикованным на скамейке в полиции: «Я осознал себя богом не сразу… Мне никто не говорил, я сам два месяца назад осознал, что я бог». И подчеркивает, что не сумасшедший: «Не смейте мне приписывать какую-то экстрасенсорную или психологическую херню». За несколько дней до трагедии он публикует в соцсети пост, фотографируясь в маске с надписью «бог»: «Я как бог хочу, чтобы все признали себя моими рабами. Вы должны делать абсолютно все, что я захочу...»
Современная идеология, ставящая в центр мира «я», постоянно науськивает: ты главный, твои желания священны, твоя индивидуальность уникальна, превыше всего. Хочешь, мальчик, быть девочкой? Ты прав в своем капризе. Хочешь все деньги мира? Пожалуйста, надо только обмануть ближнего… Хочешь, хочешь, хочешь? Имеешь право, всё позволено. Ты – бог.
А потом, в реальности, оказывается, что нет, всё не так устроено. Эта боль от несоответствия собственного иллюзорного величия и обыденной действительности копится, пока не достигнет критической массы.
Галявиев, по словам его педагога из колледжа, показал себя тихим и неконфликтным студентом. Всегда был опрятным и спокойным, уважительно относился к сокурсникам и преподавателям.
Бывший студент Раскольников тоже не был забиякой. А потом, после того, как рванула его критическая масса, объяснял Соне Мармеладовой: «И не деньги, главное, нужны мне были, Соня, когда я убил; не столько деньги нужны были, как другое… Я это все теперь знаю… Пойми меня: может быть, тою же дорогой идя, я уже никогда более не повторил бы убийства. Мне другое надо было узнать, другое толкало меня под руки: мне надо было узнать тогда, и поскорей узнать, вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу! Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею…»
У Галявиева бунт своеволия – невыносимое желание оказаться в центре немедленно, доказать сию секунду, что не тварь дрожащая, сразу сыграть роль бога – вылился в массовое убийство.
Это история духовного заболевания, а не психического. И лечить эту болезнь сейчас, когда мир традиционный трещит под натиском дивного нового мира вседозволенности становится все сложнее.
А ведь когда страшно, так хочется простых решений и простых ответов.
Поэтому сейчас казанского стрелка отправят к психиатрам, и те обязательно, даже если признают вменяемым, что-нибудь найдут: психологические травмы в детстве, травлю в школе, буллинг, шейминг или как там это называется. И сразу всё станет ясно: мстил, значит. Надо что-то делать с проблемой школьной травли.
Вот еще причина – в школе не было охраны, только тревожная кнопка. Доколе! Давайте посадим в школе по охраннику. Вообще-то пробовали, если кто забыл. Помогло?..
Владимир Владимирович вот уже поручил Росгвардии подготовить предложения по ужесточению оборота оружия. А то под видом охотничьего якобы продают оружие, считающееся в некоторых странах штурмовым. Возраст для покупки (как и после керченской трагедии) собираются поднять. Как думаете, сильно поможет? Будет разница для жертв – из профессионального ружья их застрелили или из примитивного дробовика?
На популярный сейчас вопрос, как такому психу продали оружие, ответ известен. Я недавно менял водительские права. Проходил официальную, в государственной поликлинике медкомиссию. Психиатр-нарколог даже не удосужился проверить по базе, не состою ли я на каком-либо учете… А уж частных комиссий – пруд пруди. Но справки у них – вполне официальные, принимаемые в органах внутренних дел.
Это не значит, что ничего из перечисленного не надо делать. Конечно, нужно наводить порядок. Но эти успокоительные для общества меры – всего лишь лечение симптомов, купирование приступа. А значит, счастливые, несчастные, разные, случайные жизни так и будут падать в бездну чьего-то непомерного эгоцентризма.