Аня
Младенец в «двушке» на Ярцевской улице появился через несколько дней после Нового года. Страна продолжала гулять, а у Куликовых ходили на цыпочках — берегли покой новорожденной.
— Моему сыну Денису, когда появилась Анюта, было всего 16 лет. Его сожительнице — 22 года. Они не был расписаны, но после рождения ребенка, естественно, стали жить в нашей квартире. Там жили я, мой покойный муж и старший сын, — рассказала Лариса Куликова.
Несколько месяцев Денис и его подруга пытались вжиться в новые роли и исправно выполняли родительские обязанности. Домочадцы тем временем стучали по дереву, чтобы не спугнуть счастье сына-подростка. Однако скоро унылым будням с распашонками и молочными смесями пришел конец:
— Молодым быстро надоело играть в родителей. Первой загуляла Алиса, которая хоть и была старше сына на 6 лет, но по своему развитию ушла недалеко... Помню, как Денис спихивал ее с кровати, чтобы она шла кормить дочку. Такой грохот в квартире стоял! — рассказывает 58-летняя Лариса Вячеславовна.
Загулы матери Ани закончились тем, что через год ее лишили родительских прав. Не до ребенка было и отцу, который все не терял надежды найти свою настоящую любовь. Женщины то появлялись, то исчезали в его бурной жизни. Детей от этих связей становилось все больше и больше. Сегодня у Ларисы Вячеславовны, не считая Ани, пятеро внуков.
Куликовой ничего не оставалось делать, как исправлять ошибки молодости сына, и женщина фактически стала матерью для своей первой внучки.
Новые квартиры
В 2008 году Куликовы получили новую квартиру в Бутове, которую ждали 22 года. Кроме того, «теремок» на Ярцевской, в котором ютилась вся семья, в том же году пошел под снос, и государство в обмен выделило еще две однокомнатные квартиры. В итоге у семьи образовалось сразу три жилплощади.
Новую квартиру в Бутове Денис стал сдавать, а сам тем временем ютился у своих многочисленных дам. В одну из новых «однушек» переехала семья старшего сына. А в квартиру на Рублевском шоссе — бабушка с 4-летней внучкой Анечкой. Первый муж Ларисы Вячеславовны к тому времени умер.
— После смерти мужа я нанимала нянь. Этим и спасалась. Они забирали внучку сначала из садика, потом из школы. Одна няня жила прямо в нашем подъезде, и это было очень удобно. У нее дома внучка делала уроки, кушала. А я вечером приходила и забирала ребенка домой. Она всегда была под присмотром. Когда я могла, забирала ее к себе на работу, в магазин. Денис денег не давал. В воспитании не участвовал. Чему удивляться? Вторую дочку от следующего брака он вообще оставил в роддоме. Свою беременность сноха скрывала, а о ребенке мне рассказали, когда все произошло, — рассказывает Лариса Вячеславовна.
По словам женщины, каждый раз сын обещал Ане, что приедет, и девочка верила.
— Какой-никакой, но Денис ее отец. Конечно, внучка его очень любила, днями его ждала. Я ей говорю: «Анюта, пойдем гулять! Хватит сидеть». А она: «Нет, я не пойду — ко мне папа должен приехать». И он не приезжал... Я ему сколько раз говорила: «Это ребенок, и он тебе верит. Ну не можешь ты приехать, так хоть не обещай». Приедет: «Мам, дай денег». Выйдут с Аней на улицу. Он пиво пьет, она рядом. Вот и все общение. Хоть бы сводил ребенка куда-нибудь.
Вскоре женщина стала подозревать, что сын появлялся исключительно с одной целью — перехватить денег. Брал и не отдавал.
— В какой-то момент я просто перестала ему давать деньги. На мне и так обязанности — вырастить, одеть, обуть, накормить ребенка, оплатить нянь...
Дед
Через некоторое время после переезда в личной жизни Ларисы Вячеславовны наступили перемены. Снова сразу же после Нового года в ее жизни возник родной человек.
Сергея Дахова — мужчину с серьезными намерениями и приличным приданым — привели знакомить общие подруги.
— Это произошло 3 января 2010 года. Мы сразу понравились друг другу, стали созваниваться, ходить друг к другу в гости. А потом было решено, что Сергей из своей квартиры переедет ко мне на Рублевку, — немного смущаясь, говорит Лариса Вячеславовна.
Поклонника ничуть не стесняла 6-летняя Аня, которую он сначала принял за дочь любимой женщины. Мужчина был готов воспитывать чужого ребенка. Уже через год Лариса и Сергей расписались.
— Сергей работал водителем, иногда подрабатывал в выходные. Я в магазине работала. Мы получали зарплаты, капали деньги и за сдачу квартиры Сергея. Денег хватало, жили хорошо, — вспоминает женщина.
Аня ни в чем не нуждалась: обновки, планшет, роликовые коньки, телефоны...
Новый муж делил с Ларисой Вячеславовной не только радости, но и беды. Чего стоила битва за внучку, когда той исполнилось 9 лет!
— Анюта всегда хорошо училась — с детского сада умела читать и писать. Но в школе у нее случился конфликт с учительницей. Я решила перевести внучку в другой класс. Учительницу, видимо, это задело, и она позвонила своей знакомой в отдел опеки. Там выяснили, что Анюта не проживает со своим отцом, и ее забрали, — меняясь в лице, говорит Лариса Вячеславовна.
Прав на ребенка у Ларисы Вячеславовны не было. Поэтому забрать Аню уже из Дома ребенка имел право только родной отец. Но ему все время было некогда.
— Он должен был это сделать в течение трех недель. Если бы он опоздал, то внучку бы определили в детский дом, а его лишили родительских прав. Я каждый день ездила ему по ушам, чтобы он поехал за дочерью. Он собрался только в последний день. Я чуть с ума не сошла. После этого я сделала доверенность на Аню, — вспоминает Лариса Вячеславовна.
С внучкой у деда отношения складывались хорошо. А вот со сводным сыном он состоял в перманентном состоянии войны. Денис, можно сказать, отравлял размеренную жизнь молодоженов.
— Он появлялся у нас в квартире, и все готовились к скандалу. Муж действовал на него как красная тряпка на быка. Случались и драки. Самый страшный скандал произошел прямо перед задержанием Сергея, — рассказала женщина.
Тогда Денис приехал к матери в дурном настроении. По свежему амбре было понятно, что мужчина навеселе. На кухне молодой человек продолжил выпивать, и, как это бывает, от алкоголя у него развязался язык.
— «Если бы не ты, то я бы давно жил в этой квартире!» — это Денис кричал моему мужу, когда тот пытался за меня заступиться. Когда Сергей спросил у него: «А мать куда?», он ответил: «Я бы ее мышьяком отравил». Уж не знаю, шутка это была или нет, но прозвучало угрожающе. Между ними завязалась драка, еле разняли, — рассказала Лариса Вячеславовна.
Тогда женщина четко осознала, что сын будет биться за эту квартиру:
— Сын ни дня нигде не работал. Куда бы я его ни пристраивала, он вылетал оттуда максимум через две недели. Когда же появилась квартира, он сообразил, что очень удобно жить на деньги от арендодателей.
Отчий дом
В 2016 году Денис предложил Ане пожить с ним. Случилось это знаменательное событие как раз перед рождением его очередного ребенка.
— Я очень обрадовалась, потому что хотела жить с отцом. Но только потом я поняла, что меня позвали ухаживать за новорожденным, — рассказывает «МК» девушка-подросток.
Условия жизни в доме отца, мягко говоря, были спартанскими. Девочке не только не разрешали выходить из дома, но и за любое непослушание та получала оплеухи.
— Папа не давал мне денег даже на лекарства. А когда находил у меня, то забирал себе. Это даже не обсуждалось. С мачехой мы были в более-менее нормальных отношениях. Но заниматься мной ей было некогда, — рассказывает Аня.
В новой семье царила крайне нервная обстановка. Иногда «прилетало» гражданской жене. Но чаще всего мужчина срывался на подростке.
— Однажды мы сильно поссорились. Он схватил меня и бросил на кресло. Взял подушку и стал душить. Я очень испугалась, и, только когда перестала шевелиться, он перестал это делать, — рассказывает Аня.
Причиной вспышек гнева у Дениса могла быть его разгульная жизнь, вернее, так называемые отходняки. Мужчина, оказывается, любил не только выпить. Дочка часто видела отца и его друзей с пластиковой бутылкой, через которую те что-то вдыхали.
— Я теперь в деталях знаю, как это делается. Потому что за всем этим наблюдала, — обходя слово «наркотики», пытается объяснить Аня.
— Он же заставил внучку собирать пластиковые бутылки для своих этих дел... А я все думала, почему Аня просит меня не выкидывать их, а отдавать ей... — поддерживает разговор Лариса Вячеславовна.
Задержание
7 апреля 2018 года Аня, как обычно, забежала к бабушке с дедом: пообедать и похвастаться новым паспортом.
— Дело в том, что мы с дедом помогали Анюте сделать паспорт. Поэтому внучка пришла показать его и поблагодарить нас с мужем.
На следующий день, 8 апреля, в квартире раздался телефонный звонок.
— Позвонил Денис и спросил, дома ли мы. Я сказала, что мы с мужем только пообедали и сели смотреть телевизор. Через минуту раздался стук в дверь, — бледнея, вспоминает Лариса Вячеславовна.
На пороге стояли полицейские из ОМВД по району Кунцево. Они обыскали квартиру и забрали супругов на допрос. В кабинете следователя прояснилась причина задержания — растление внучки. В качестве доказательства были предоставлены показания подростка. В своем заявлении, вставляя скабрезные подробности, девушка рассказывала, как дед якобы хватал ее за интимные места.
— На следующий день мужа отвезли в Следственный комитет, где до часа ночи проводили следственные мероприятия. Ему подсунули защитника по назначению, которая посоветовала подписать признательные показания.
По ее словам, Сергей не понимал, что подписывает. Во-первых, он находился в стрессе. Во-вторых, он забыл дома свои очки и почти ничего не видел:
— Муж поставил подпись там, где ему велела адвокат. Она ткнула пальцем в листок и сказала: «Вот тут подписывай!»
По словам Ларисы Вячеславовны, в материалах дела стали обнаруживаться такие детали, от которых волосы вставали дыбом.
— Например, следователь написал, что Сергей с утра до вечера приставал к Ане. Так и написали «с 10 часов утра и до 10 часов вечера». Это как? Почему с утра? А я где была в нашей однокомнатной квартире, по их мнению? Аня же прошла медицинские обследования, которые показали, что половых контактов у нее не было. Сергею также была назначена судебно-медицинская экспертиза, которая показала, что сексуальных расстройств, в том числе педофилии, у него нет (в распоряжении «МК» имеются данные документы. — Прим. авт.), — рассказала Лариса Вячеславовна.
К слову, позже Анечка также добровольно прошла полиграф, который показал, что она действительно оговорила деда.
В тот же день старший следователь Кунцевского межрайонного следственного отдела беседовал и с Аней. Как позже призналась сама Аня, разговора как такового не вышло — перебивая дочь, на все вопросы отвечал Денис.
Любопытно проходила и очная ставка Дахова с внучкой. Следователь дал указание Ане, которая к полуночи хотела спать, отвечать на все вопросы «да» или «нет». В итоге вопросы задавались только Дахову, которые, как уже говорили, были признаны недопустимым доказательством. Тот отрицал свою вину. Аня молчала.
Итогом в том числе и этих следственных мероприятий стало видео с показаниями Дахова. В письменной расшифровке речи утверждалось, что дед неоднократно щупал за интимные места свою внучку, потому что она ему нравилась, и т.д.
Позже, в суде, этот вещдок признали незаконным и постановили уничтожить. Во-первых, на диске почему-то стояла дата 18 марта 2018 года. Во-вторых, то, что говорил Дахов, никак не стыковалось с тем, что было записано в текстовой расшифровке.
— На видео следователь спрашивал мужа, как его зовут, кто его жена, где он прописан. Потом странные паузы — и муж: «Да, она на пенсии». Вот и все видео, — рассказала Лариса Вячеславовна.
Примечательно, что вызванные в суд сотрудники МВД, что называется, умыли руки — заявили, что никакого видео вообще не снимали.
В конце февраля 2019 года Кунцевский районный суд приговорил Дахова к 12 годам и 6 месяцам колонии строгого режима.
Возвращение внучки
Лариса Вячеславовна не разговаривала со своей внучкой около года. Во-первых, так посоветовал сделать адвокат — чтобы не давать повода стороне обвинения говорить о давлении на подростка. Тем более каждый шаг Ани контролировал ее отец. Во-вторых, бабушка была ужасно обижена и не могла понять мотива поступка внучки.
Перед Пасхой в 2019 году Аня позвонила бабушке. Та не смогла отказать. Во время первой встречи Аня подтвердила, что оговорила деда. Девушка рассказала, что накануне задержания не только похвасталась новым паспортом, но и успела прошерстить карманы Дахова. К слову, делала она это неоднократно — ведь в семье отца Ане приходилось выживать, и другого способа позаботиться о себе она не знала.
Денис в тот же день обнаружил деньги, которые прикарманила его дочь, и... забрал их себе. Кстати, украденные 1200 рублей он, вероятно, и не думал вернуть.
— Папа устроил скандал, посадил меня под домашний арест. Сказал мне: «Сиди и думай, зачем ты взяла эти деньги». А сам пошел на балкон курить. Вернувшись, он сказал мне собираться в полицию... Я боялась, что он меня сдаст в детский дом, куда я чуть не попала, когда мне было девять.
Ане также призналась бабушке, что отец сказал ей «поработать» с друзьями.
— По просьбе отца я подговорила своих одноклассников дать показания против своего деда. Одноклассница растерялась в суде, а вот друг четко рассказал, о чем мы с ним договаривались. Сейчас он готов пойти в полицию и признаться в том, что соврал по моей просьбе, — рассказала Аня.
Примечательно, что в суде интересы подростка представлял не ее родной отец, а опекунский отдел. Дениса отстранили, потому что он снова не справился со своими обязанностями. А чуть позже, когда с Сергеем Даховым было покончено и тот отправился в колонию, Денис просто выставил дочь. Девушка некоторое время ютилась у своих подруг.
Теперь Аня и бабушка ходят на приемы к следователям, где их уже все знают. В конце марта 2020 года Аня написала в ОМВД Кунцево официальную бумагу. В своем чистосердечном признании она пояснила, что она и ее друг Егор оговорили Дахова. Но старший следователь, который вел дело о растлении, отказался возбуждать дело о заведомо ложном доносе — «в связи с отсутствием события преступления». В Мосгорсуде также отказались пересматривать приговор Кунцевского суда, посчитав, что дело было рассмотрено законно.
А в конце октября постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по факту заведомо ложного доноса вынес и старший следователь Кунцевского межрайонного следственного отдела ГСУ СКР Алексей Панютищев. Грамотный сотрудник, чьими достижениями гордится отдел (его фамилия украшает Доску почета), не стал вызывать на допрос действующих лиц этой истории — ни Дениса, ни Аню, ни Егора, ни самого Дахова. Он просто скопировал куски текста с предыдущих документов и составил таким образом новую бумажку. Примечательно, что скопировал не только с точностью до запятой и точки, но и со старыми ошибками. Например, в одном месте «адвокат по имени Олька» так и осталась в новом документе «Олькой»...
Разумеется, мы попытались выслушать противоположную сторону. Мой диалог с отцом Ани достоин того, чтобы привести его дословно.
— Денис, здравствуйте. Мы готовим материал в связи с обвинительным приговором в отношении мужа вашей матери. Можно задать вам несколько вопросов?
— Вы посмотрите, в открытом доступе есть очная ставка. Посмотрите видео и сразу материалы перестанете делать, — и в трубке раздались короткие гудки.
Дальнейшее общение происходило посредством эсэмэс.
«Денис, вам сложно помочь? В ваших же интересах, чтобы бы мы эту ставку посмотрели, разве не так?»
«Мне пофиг! На вашу работу! Разводить лохов будете. Видал я уже вам подобных».
«Вообще-то вас обвиняют в том, что вы своего ребенка мало того что бросили, так еще и заставили оговорить мужа матери. Из-за квартир. Неужели нечего сказать?»
«НАСРАТЬ!», «Цеплять бесполезно! Сотрудничать я не собираюсь. Удачи пока».
«Хорошо. Комментировать ничего не надо. Просто сбросьте ссылку на очную ставку. Буду вам признательна».
«Подайте запрос в ОМВД Кунцево и получите!»
В отделе опеки и попечительства муниципального района Кунцево были более вежливы. На наши вопросы о Денисе и его семье — в частности, почему не папа представлял интересы дочери в суде, — они просто тактично ответили, что не имеют права разглашать подобную информацию.
— Сейчас я очень раскаиваюсь за то, что сделала. Поэтому пообещала бабушке идти до конца, чтобы деда освободили. Потому что это мой долг перед ней, — не унывает Аня.
А что Лариса Вячеславовна? Женщина признается, что до сих пор борется со своими чувствами. Внучка, разрушившая ее жизнь и разлучившая с близким человеком, — родная кровь.
— Аня мне как-то сказала: «Бабушка, а ведь ты до сих пор не можешь меня простить?» Я ей честно предложила поставить себя на мое место. Я думаю, что со временем все получится. Мой муж, кстати, Аню простил. Он знает, что Анюта теперь живет со мной, и даже спрашивал, как у нее дела...
Спросите, а что же с квартирой, на которую так претендовал сынок? Лариса Вячеславовна переписала свою собственность на близкую родственницу.
— Я не знала, чего ожидать от Дениса — он непредсказуемый. Поэтому я поговорила со своей родственницей и решила переписать квартиру на нее, от греха подальше. Так сказать, застраховала себя от «несчастных случаев».
Связываться со скользкими темами боятся многие — и органы опеки, и учителя, и журналисты. Детально разбираться в ситуации и выяснять, кто на кого посягнул — взрослый дядя на ребенка или ребенок на дядю, — часто не хотят и правоохранительные органы. Кому охота брать на себя ответственность и в случае ошибки получить незаслуженное «покровитель педофилов». Нет уж, пусть лучше сидит... С таким настроением следователи начинают проводить очные ставки, назначать экспертизы. «Следствие невиновного не накажет», «Дыма без огня не бывает…» — наверняка так думает и простой обыватель, не вникая в суть собранных доказательств, построенных зачастую только на показаниях «потерпевших».
Вот круг и замкнулся. А потом начинают обивать пороги прокуратур с чистосердечными признаниями, снимать видеообращения к президенту и взывать к общественности.
В очень непростых «педофильских» делах нужны не только профессионализм и чуйка следователя. Нужна еще и некая отвага — допустить мысль, что обвиняемый, возможно, и еще десять раз возможно, невиновен.
В случае с Даховым сегодня нужна смелость признать ошибки, если они, конечно, были сделаны, и исправить их. Ребенок — на то он и ребенок, чтобы за ним следили и отвечали за него взрослые. А вот за взрослых, при условии, что они невиновны, заступится кто? Жена 58-летнего Дахова считает, что муж не досидит до освобождения — тюрьма уже сильно пошатнула его здоровье. Не слишком ли это много за нежелание честно разбираться в ситуации, если уж сами потерпевшие говорят об оговоре?