О том, как могла развиваться ситуация на борту самолета «Международных авиалиний Украины», следующего из Тегерана в Киев, мы поговорили с Заслуженным пилотом России, бывшим летным директором «Внуковских авиалиний», членом Комиссии при Президенте РФ по вопросам развития авиации общего назначения Юрием Сытником и Заслуженным пилотом СССР, членом Общественных советов при Росавиации и Ространснадзоре Олегом Смирновым.
Долгое время в приоритете была версия, что лайнер упал из-за загоревшегося двигателя сразу после вылета из Тегерана.
– Много факторов указывают на то, что с двигателем самолета на самом деле было не все в порядке. Визуально было видно, что он горел, когда самолет находился в воздухе, - говорит Олег Смирнов. - Многие пилоты с большим налетом часов сталкиваются с подобной ситуацией. У меня, например, два раза в воздухе загорался двигатель, но в обоих случаях я, к счастью, его потушил. Каждый самолет, и Boeing в том числе, имеет систему автоматического пожаротушения. Допустим, что она не сработала. Вступает вторая очередь пожаротушения, есть и третья — когда пожар тушат вручную, экипаж нажимает кнопки, которые подают соответствующие смеси на горящий двигатель. Получается, что в данном случае ничего не сработало.
– Причем, диспетчеры так и не получали от экипажа сигнал о чрезвычайной ситуации.
– А вот это как раз и является ключевым моментом. Произошло нечто катастрофичное, ситуация развивалась стремительно. У командира корабля не хватило времени, какой-то доли секунды, чтобы положить палец на кнопку передающего радиоустройства и сообщить на землю о случившемся. А согласно регламенту, экипаж обязан незамедлительно сообщить диспетчеру о любом отказе на борту. При горящем двигателе пилоты могли запросить внеочередную аварийную посадку. Диспетчер тут же бы расчистил воздушное пространство, дал возможность самолету быстро сесть. Потому что двигатель горит достаточно быстро, потом все уже начинает оплавляться, повреждается плоскость, отваливается крыло или закрылок... В данном случае все произошло мгновенно. Экипаж потерял работоспособность. По какой причине — должна выявить межправительственная комиссия, которая уже преступила к работе. Найдены оба самописца, так называемые «черные ящики». Если были какие-то проблемы с двигателем, это удастся доподлинно установить. В частности — в какой части двигателя, что произошло. Я думаю, что в ближайшие дни появится первая информация.
Согласен отчасти с коллегой и Юрий Сытник.
При отказе одного двигателя, когда все системы пожаротушения заняты тушением пламени, второй двигатель остается рабочим, - говорит пилот. - Можно завершить полет на одном двигателе. Или экипаж должен был попытаться вернуться на аэродром. Ничего ведь страшного в этом случае не произошло. Горит большая красная лампа, указывающая на отказ двигателя, пожар двигателя. Есть система, которая предохраняет двигатель от разрушения, автоматика переключает режим на малый газ. Экипажу остается только ее продублировать, перекрыть питание в этот двигатель, отключить систему электроснабжения, прекратить отбор воздуха от него, чтобы не было распространение пожара. Если экипаж этого не сделал, и, тем более, не сообщил о ЧП на борту, значит был уже не работоспособен. При стремительном развитии пожара могло отвалиться крыло или удар был такой силы, что они начали вращаться в воздухе, возникли такие перегрузки, что было уже не до связи.
– Как вам версия поражения самолета зенитной ракетой?
– Я думаю, что она несостоятельна. Потому что ракету отследили бы, в том числе, и наши комплексы, которые находятся в Сирии и «просматривают» это воздушное пространство. Мы могли также отследить пуск ракеты из России, из Воронежа, где стоят наши станции. Можно предположить, что по самолету, скорее всего, били из переносного зенитного ракетного комплекса — ПЗРК. Провокаторы могли взять самолет на сопровождение с высоты 2 тысячи метров и запустить ракету. Она же небольшая, это или «Стрела», или американский «Стингер». Они до 4 тысяч метров спокойно добивают. Из ПЗРК могли ударить из любой машины, с любой дороги, с любой лесистой местности. Потом бросить комплекс в машину и скрыться. Если события развивались именно так, то специалисты на обломках двигателя, на обломках фюзеляжа найдут фрагменты взрывчатки. Конфликт разжигается искусственно, это понятно. Есть силы, которые могут вот так, по-пиратски, вести себя в этом напряженном мире.
– Ранее представитель Организации гражданской авиации Ирана сообщил, что загоревшийся самолет успел развернуться, чтобы вернуться в аэропорт.
– Могу предположить, что не было никакого разворота и намерения экипажа вернуться на аэродром. Его просто крутануло от удара. Если был взрыв, последовал переворот, перегрузки были такие, что командир экипажа уже руку поднести не успевал, чтобы найти нужную кнопку и сообщить о случившемся. Судя по кадрам с места катастрофы, там в основном разбросаны мелкие обломки, которые находятся на большом расстоянии друг от друга. Это говорит о том, что самолет начал разрушаться еще в воздухе. Если бы самолет просто потерял управление, он бы компактно упал на землю, и при разбросе были бы видны крупные фрагменты. А здесь я их не заметил. Стоит учесть и то, что у самолета были полные баки керосина. В Тегеране топливо дешевое, все везут его с собой побольше. Это обычная практика, авиакомпании ведь все частные. Поэтому и взрыв при ударе о землю был мощный.
– Самолет мог столкнуться с беспилотником либо другим летающим объектом?
– И это могло быть. Вполне вероятно, что дрон взлетел, попал в двигатель самолета, все там перемолотил. Возник взрыв, пожар... Но, опять же, есть второй двигатель, который оставался в рабочем состоянии. В данном случае высота была 2400 метров. Пилоты могли что-то сделать. Но увы, не сделали. Тут должно было произойти мгновенное разрушение двигателя. А это - приличный удар. Дрон должен быть не 3 килограмма весом, а, скажем, 300. Это мог быть беспилотник, а их очень сложно засечь. Они могут летать на высоте, на которой радары их «не берут». Потом мог приподняться и произошло столкновение.
– Бомбу на магните могли прикрепить в районе крыла, где находится двигатель?
– В исламском мире, и в самом Тегеране, очень сильная служба безопасности и охрана аэропортов. Пронести взрывчатку на поле очень сложно. Они там работают не хуже нашего КГБ в советское время. Вероятность того, что взрывчатку заложили с земли, я считаю, совсем небольшая.
Олег Смирнов, в свою очередь, отмечает, что Росавиация в день катастрофы запретила полеты в воздушном пространстве Ирана и Ирака.
– Меня, как профессионала, порадовал этот факт, - говорит Олег Михайлович. - Это зона сейчас - настоящий «кипящий котел», где варятся войны с летящими ракетами, снарядами, пулями. Там, где стреляют, гражданским самолетам, конечно, не место. Авиакомпании сейчас применяют облетные маршруты. Время полета увеличилось в среднем на час. Это обойдется недешево. Но, государство, я думаю, поддержит авиакомпании в этом плане.
– Что касается расследования авиакатастрофы, Иран правомерно отказался отдавать США бортовые самописцы с потерпевшего крушение самолета Boeing 737?
– Американская корпорация «The Boeing Company» сразу затребовал себе «черные ящики» для расшифровки. То, что Иран отказал в этом США, с юридической точки зрения, правильно. В международных документах ИКАО сказано, что бортовые самописцы расшифровывает та страна, на территории которой произошла катастрофа. К расследованию, несомненно, будут привлечены представители Украины и Канады, потому что в этом самолете больше всего погибло иранцев и канадцев. Вполне возможно, что также пригласят специалистов из нейтральных стран, например, из России. Наша страна имеет колоссальный опыт расшифровки «черных ящиков» и крутых профессионалов в этой области.
Читайте также: «Объяснилось происхождение «российских ракет», чей след украинцы ищут в крушении «Боинга»