Палата психбольницы «Бутырки» - это самая что ни на есть обычная камера. Вот Соколову досталась двухместная комната, но очень маленькая и явно требующая ремонта. Туалет представляет из себя чашу Генуя (дыра в полу), которую очень давно никто не чистил. Сотрудники говорят, что уборку должны делать исключительно сами заключенные. Пообещали выдать арестантам камеры чистящие средства (а тазик уже есть). Не понятно правда, кто из двоих сидельцев будет драить туалет. Сосед Соколова, к слову, - мужчина примерно его же возраста, обвиняемый по статье 132 УК РФ «Насильственные действия сексуального характера». Но самое главное, в камере есть круглосуточное видеонаблюдение, а сам туалет отделен перегородкой, которая сверху прозрачная. Это важно, поскольку Соколов стоит на учете как склонный к членовредительству и суициду.
Нары доцента слева от входа. Ему выдали новое одеяло и свежее постельное белье. На кровати сложены стопочкой старенькие книги. На маленьком железном столе лежит черный хлеб, чай и печенье. На тумбочке — телевизор. Вот, собственно, все убранство.
- Из окна очень дует, - пожаловался Соколов. Сотрудники пообещали решить эту проблему, утеплив раму.
- Есть ли еще какие-то жалобы на условия содержания? - спрашиваю Соколова.
- Да нет ,все нормально. В «Крестах» тоже была двухместная камера, но она намного больше. Там вообще гостиничный номер по сравнению с этой. Я бы хотел поскорее вернуться в Питер. Даже больше из-за того, что там адвокату проще приходить и можно с родными встречаться. Родители у меня очень старенькие, но живы. Может, это последняя возможность их видеть...
- Вам разрешили свидания?
- Пока нет, но почему не разрешить свидание с родителями? Я просто недавно задержан. Вы же знаете мою историю?
- Кто же ее не знает... Вам уже книги из библиотеки принесли?
- Нет, библиотекарь пока не приходил. Это у доктора в больнице были книги. Я без книг вообще не могу. Попросил принести мне что-то доброе, веселое.
- Ну лежащие у вас на кровати книги («Хождение по мукам», «Граф Монте-Кристо») к таким отнести сложно...
- Что было, то и дали. А я прошу — мне любые книги Александра Дюма, Вальтера Скотта... Что-то хорошее, веселое. Лучше всего бы мою любимую «Три мушкетера». Я ее раз двадцать читал. И вот еще «Учитель фехтования». Я только когда книги читаю, жить могу. Я без книг сойду с ума. Они мое главное лекарство.
- А с собой вам взять в Москву книги не разрешили?
- Я взял, но научные книги. Серьезные. В такой момент они не особо читаются. Мне нужно...
Книги, о которых просил доцент сотрудники «Бутырки» обещали найти и выдать в тот же день .
- Передачку вам не передавали еще?
- Нет, передачки не было. Никто не знает, наверное, что я тут. Как сообщить?
- Уже знают. И мы сообщим, когда выйдем. Как вам здешняя еда?
- Нормально. В «Крестах» такая же, может чуть-чуть повкуснее суп. Но это меньшее, что меня волнует. Я в порядке в целом. О стенку головой не бьюсь. Вот у сокамерника можете спросить. И в «Крестах» не бился. Не надо меня лечить. Про то, что я считаю себя Наполеоном, - абсурд. Фантазии, которые добавили журналисты. Вот вы сейчас со мой разговариваете. Вам кажется, что я неадекватный?
- Нет. Но в интернете есть видео, где вы на следственных действиях пытались схватить нож.
- Это в квартире было, где трагедия случилась. Привезли туда, и тогда все накатило снова. Все вспомнил, все повторилось будто...
Я хочу целую книгу написать о том, что произошло. Мне бы ручку хорошую и бумаги формата А4.
- С этим вам поможем. Но вы уверены, что вам не станет хуже, ведь придется все вспоминать, как в квартире?
- Это другое. Это будет автобиографический роман о жизни и любви. Напишу о всем, что сделал и что перечеркнул несколькими секундами. Все это безумие из-за судебной тяжбы с Понасенковым. Я суд в итоге выиграл. Но я и Настя были на взводе...
(«МК» писал, что московский историк Евгений Понасенко обвинил Соколова в плагиате. Однако суд занял позицию Понасенко, так что заявление Соколова выглядит, мягко говоря, странным).
Я 16 книг написал, которые были изданы даже во Франции, Испании и тд. Я надеюсь, что мне в другом месте дадут возможность писать на компьютере. Эти книги бы продавались и я бы компенсировал свое содержание. Одни работают на производстве в колониях, а я бы зарабатывал книгами.
- Если честно, знаю только одного осужденного, которому в колонии разрешили писать книги на компьютере (без доступа в интернет, разумеется).
- Пусть я буду вторым! Работая, я смогу жить.
...Доцент заплакал. Или сделал вид, что заплакал. Никто из других пациентов психбольницы «Бутырки» не был в тот день так разговорчив, как он. И никто так не держался. Даже в спортивных штанах вместо привычного (на фото) мундира он выглядел так, что сложно было представить его моющим чашу Генуя. А мы честно внесли все рекомендации по условиям в том числе его содержания в журнал ОНК. Попросили книги и для него и для иностранца (как потом нам шепнули, он изнасиловал маленькую девочку). Иногда правозащитникам, как врачам, лучше не знать, за что попал сюда человек. Нр в случае с доцентом это невозможно, слишком уж публичный человек и слишком страшное преступление. До него на этом же этаже психбольнице, но в другой палате сидела няня Гюльчехра Бабакулова, отрезавшая голову девочке. Много ужаса скрывают стены «Бутырки»...
Читайте также: "Доцента-расчленителя Соколова перевели в психбольницу"